Не вижу ничего странного, что церковные реликвии и церковное имущество (в т.ч. и здания) возвращаются ее исконному владельцу.
Насколько мне известно, до 1917 года церковь была чем-то вроде министерства, т.е. государственным органом. Собственность была государственной, переданной в пользование одному из органов государства. Потом государственный орган под названием «церковь» был упразднён, а желающим продожать заниматься
этим делом была предоставлена возможность заниматься этим на общественных началах. Собственность, естественно, осталась у государства.
Не всем отстранённым от государственной кормушки это понравилось, потому государство для указаниния им на их место применило силу. Спустя некоторое время (как раз во время 2-й Мировой), когда недовольных почти не осталось (кто сгинул, кто смирился, а кто и удовольствие стал получать от целования государственной задницы), церковь — теперь уже просто общественная организация — стала получать государсвенную поддержку, в том числе и в виде на халяву передаваемой ей собственности.
Ещё до 1917 года было немало собственности частной, но церковного назначения: церкви в помещичьих усадьбах, дворцах и замках знати и тогдашних новых русских. В эти церкви служителей нанимали, как нанимают прислугу через агентство — здесь агентствами были всякие епископаты, патриархаты и как их там ещё. Потом эта частная собственость была национализирована, т.е. перешла из частных руки в государственные. На эту собственность церковь вообще никогда никаких прав не имела.
(Не буду утверждать, не проверив, но могу предположить, что церковь в той деревне, где на днях сгорел поп с семьей, как раз из такой категории собственности — бывшей частной, помещичьей. Помещики там, если не ничего не путаю, были Бакунины, один из которых был знаменитым анархистом.)
Так кто исконный хозяин собственности, а, Кроткий?
