Крови, политой поклонниками Бога милосердия и мира

со времени введения Его религии, хватило бы, быть может,

для того, чтобы утопить приверженцев всех других сект,

живущих на земном шаре.

Я хочу попасть в ад, а не в рай.

Там я смогу наслаждаться обществом пап, королей и герцогов,

тогда как рай населен одними нищими, монахами и апостолами.

Что делают в раю, мы не знаем;

зато мы точно знаем, чего там не делают:

там не женятся и не выходят замуж.

К счастью, мы живем общественной жизнью. Но какой общественной жизнью мы живем! Что ни говорите, а какое бы общество мы не имели, у нас все равно будут недостижимые идеалы, образцы совершенного строя, стремясь к которому мы будем клеймить себя в нашем бессилии достичь этого идеала. На мой взгляд, общество – одно из величайших достижений человечества, наравне с алфавитом, искусством и наукой. Уже одно то, что есть общество, какую бы причудливую форму оно ни принимало, есть безусловная победа человека над хаосом природы. Какое драгоценнейшее явление, общество! И какое позорное и презренное подобие общества, царство божье!

Царство божье есть история, никогда не начинавшаяся и не имеющая конца. Царство это есть вместилище для лагерей смерти Христа, где он и его проклятые слуги будут издеваться над людьми, испытывая при этом счастье и воистину садистское удовлетворение от человеческой боли. Это то место, где чернь поднимется с колен, неся свою святую месть своим палачам. Это то место, где жертва становится убийцей, а убийца принимает роль жертвы. Это место, где слабый становится сильным, а сильный – слабым и беспомощным. Великий экзекутор и инквизитор Христос удержит руку адских мучеников от возмездия своим палачам – ибо без этого удержания не будет христианской справедливости слабого, который обязан подставить свою вторую щеку на любой удар. Мы не подставим щеки – мы уничтожим небеса! Мы пожрем рай и растопчем Бога вместе с его нацистскими палачами! Справедливый Бог в своем царстве мне напоминает разгневавшегося Тирана, Садиста по своей сути. «Вы обидели моих рабов, проклятые свиньи! Я удержу вашу руку от гнева – вы бессильны! Рабы мои – бейте и измывайтесь над ними, они вам ничего не сделают!!!». Бог даже поможет в этом вселенском избиении – тучи ангелов, этих полу-богов, богов-недоучек и небесных кастратов, тайно изнывающих от сексуального желания, возьмут мечи и будут рубить нас на куски, но мы не умрем, ибо величайшая милость божья есть бессмертие, даже для нас, проклятых. Кровавая баня, уважаемые дамы и господа, вам обеспечена! Бойтесь не любить Господа!

Царство божье – это царство слабых, в нем никогда не будет сильного общества, ибо общество есть уже сила. Я не могу употребить более точного слова к этому царству, нежели чем резервация. Если попробовать выделить некие самые общие характеристики этого порядка, мы можем обнаружить следующие, довольно любопытные, вещи. Наша детородная функция по непонятным причинам будет упразднена. По всей видимости, Бог хочет избежать рождения новых человеческих «уродов», наделенных грехом, ибо новорожденный имеет одинаковую потенцию стать как грешным, т.е. христианином, так и свободным, т.е. человеком. Помнится нам, примерно такую же попытку осуществлял Гитлер своим холокостом и уничтожением инвалидов и психически ненормальных людей. Участь не любящих Бога будет плачевной. Однако даже в этом простом догмате христиане не могут найти общий язык. Одни утверждают, что зло будет полностью уничтожено, другие – что злые люди (ибо величайшее зло для христианина есть нелюбовь к божеству) будут вечно мучаться, третьи – что будет простое расселение «по интересам», Бог каждого поселит с себе подобными. Другая общая характеристика – отсутствие нормального прогресса. Человек как личность не будет прогрессировать как в познании, так и в физических характеристиках – ибо это уже не нужно, т.к. человек уже прогрессировал настолько, что достиг вечной жизни или вечного ада, как будто вечность и есть прогресс. Общество также будет лишено своего святого права называться обществом. По сути, Бог разобьет все общество на куски, образуя тем самым группы людей, воля которых скована Богом. Воля эта сводится к возможности либо творить зло, либо творить добро, причем в рамках только лишь христианской моралистики. Злой не сможет творить зло, ибо его воля будет связана Богом, добрый также лишается возможности творить добро – ибо он якобы достиг границы самосовершенствования, которую христиане нагло называют любовью к Богу.

Христиане настолько глупы и наивны, что не могут даже помыслить будущего развития ситуации. Опираясь на понятие свободной воли человека, они не видят некоторых затруднений в собственных сумасшествиях. Например, они утверждают, что человек останется свободным даже на небесах, при этом боятся подумать о возможном повторении грехопадения, ибо как утверждают эти наглецы, человек впал в грех только благодаря своей воле, а если быть честными – благодаря своему существу. Отсутствие развития и прогресса есть приговор для человечества – именно этот приговор вершат богословы, уже в наше время презирая любую идею прогресса общества и культивируя в массах якобы утопичность этого великого свершения. Как ничтожны подобные заявления и недостойны в глазах человека. Право, подобное безобразие могли измыслить только лишь христиане…

Царство божье есть статичность, статичность во всем. Святые будут надрывать глотки, восхваляя святость Бога, а проклятые, при условии, что божья справедливость все же допустит нашего существования, будут вечно мучаться в аду. Интересно христианское понимание мучения. Особо любящие утверждают, что мука будет заключаться в том, что адский мученик не сможет более любить. Право, как наивно – адский мученик уже по своему статусу мученика не сможет любить своего Палача, в противном случае это либо мазохист, либо истинный христианин, в своей любви достигший умопомешательства, и уже не заслуживающий подобных мук с позиции божеской морали. Другие овцы божьи утверждают, что это будет мучение, безусловно, физическое и психическое. По всей видимости, для этого и будет воскрешен человек в своем теле – иначе каким образом адскому мученику можно доставить боль, как только посредством тела? Но теологи привирают – ибо в теле будут и святые овцы. Зачем им тело, если область благородных чувств, по их мнению, есть область человеческой души, в противовес низменным животным страстям, принадлежащих области земного и служащие плотскому разврату? Зачем тело, если вы и без него вполне можете поддерживать свое сумасшествие? Ответ прост – христианин такой же эгоист, как и адский мученик, ибо он хочет вполне земного, а именно удовольствия и блаженства. Однако удовольствия и блаженства христианин будет добиваться довольно странным образом – созерцая божество. Право, верх идиотизма! Возможно, некоторые из этих кастратов, лишенные возможности радоваться здоровому сексу, прибегнут к мастурбации или к другим утехам, ибо от одного представления о бесконечном созерцании вселенского Нарцисса, как нам кажется, невозможно достигнуть удовольствия. Человек есть существо плотское и чувственное – нам необходимы эмоции и чувства, нам необходимо быть человеком в полном смысле слова. Мы отказываемся от кастрации и урезания человеческого естества, предпочитая лучше смерть, чем подобную муку. Право, теологи, выдумавшие все это безобразие, убогие и закомплексованные люди – ибо подобное отношение и принижение человека есть месть кастрата и импотента здоровому индивиду, способного дать потомство; это месть хромающего калеки человеку, который способен быстро бегать; это месть аскета, зарывшего себя в гробы при жизни, человеку, наслаждающемуся всей полнотой бытия; это месть слабого и униженного христианина сильным и великим личностям; это месть христиан обществу, распявшего и распинающего их божество и ценности. Это месть нам, говорящим правду о сути христианства, это месть самому христианству, которое лишило человека права быть человеком…

Мы не можем лгать себе самим – мы презираем такой строй, где эти мстители наслаждаются своим убожеством и неполноценностью. Ислам куда честнее, ибо он не лишает человека чувственного наслаждения. Гурии, сексуальные фантазии, элементарная радость от вкусной пищи и пр. сулятся благочестивому мусульманину. Ислам – религия сильных людей, однако не могущих распрощаться с заразой божественности. Их сила скована до сих пор религиозным сумасшествием – они также своей религией разрушают общество и прогресс. Христиане пошли дальше ислама – они отказали даже самим себе в человечности. Когда они попадут в эти резервации, они уже не будут людьми, а будут, как ангелы небесные, эти бесполые кастраты. Они воскреснут, но не для того, чтобы получать наслаждение посредством своего тела, а для того, чтобы…

Дамы и господа! Я оборвал фразу на полуслове! Я только сейчас осознал, что не понимаю, зачем вообще христианам тело! Они не постигнут счастья плотской любви, не смогут рождать и воспитывать потомство, не смогут вкушать пищу, не смогут обонять, не смогут видеть, не смогут дышать, не смогут слышать. Они будут подобны своему божеству, которое на самом деле есть пустота. Возможно, именно поэтому христиане и урезывают свою человеческую сущность, чтобы быть, как их божество! Как иначе стать подобным Богу-пустоте, если мы имеем плоть, а он бесплотен? Как стать подобным Ему, если он не имеет глаз, а мы имеем? Тем более, как мы станем подобны Богу, если в своем Царстве он не допускает секс и чувственный оргазм? Не иначе, как кастрацией собственной сущности. Следствие этого – таяние в христианстве Человека, аннигиляция его свойств, приближение к пустоте как к отсутствию чего-либо материального. В этом, как нам видится, заключается один из ключей к пониманию сущности христианства. Христианин уже на практике становится чем-то призрачным, не реальным, не от мира сего, как они любят себя характеризовать. Они становятся несколько пустотными, полыми в своей сущности. Они самоубийцы человеческого естества в самих себе. Подобно тому, как если бы пышное дерево нашло бы себе бога в жалком пне, оно всячески стремилось бы стать подобием этого пня. Оно обломало бы себе ветви, сбросило бы свой шикарный зеленый наряд, срубило бы себя под корень. И мы, видя это бедное уже-не-дерево, а настоящий пень, можем с уверенностью сказать, что есть его бог. Так и человечность христиан становится полой и приближенной к пустоте, а они сами становятся пустым местом, как будто их и нет, и никогда и не было, как нет и никогда не было их божества. И вот эту смерть они несут нам, людям, не забывшим, что есть жизнь и бытие. Как можем мы принять такое извращение над человеческим родом? Как можем мы при жизни стать самоубийцами и раствориться в иллюзиях? Христиане, знайте – мы никогда не станем пустыми, мы никогда не растворимся и не превратимся из великого дерева под названием «Человек» в презренный и обрубленный пень под названием «христианин», ибо мы знаем, что мы люди!

Что же мы будем делать в этих резервациях, чем будем заниматься? Ответ очевиден – скукой и тоской. Да и то это участь только лишь овец божьих. Характер овцы прост – овце много не надо, как только хороший выпас и зеленая трава в качестве корма. Так и христиане – отринут свою человеческую природу, станут бесполыми кастратами и будут пастись пастушком-Христом на поле. О, как не интересна подобная бездеятельность! Это настоящая degeneration человечества! Некоторые христиане-фантасты, стремящиеся хоть как-то приукрасить эти скучные и тоскливые картины, придумывают действия в царстве божьем, ибо понимают, что без действия, без активности и движения человеческая сущность подвержена деградации, пусть она находится даже с божеством. Они рисуют миры, в которых человек будет ангелом, миры, где Бог постоянно творит все новые и новые мироздания и где христиане суть Его верные слуги. Неужели, спросим мы? Господа, вы понимаете, что это только лишь желание вашего сознания, желание вашей плоти не быть убитыми от скуки? Да если и так – тогда к чему весь этот божеский театр? Неужто Он возомнил себя режиссером-постановщиком актуальных сцен Вселенной? Да и мы какие роли играем в этом безумном действии? Бедные ангелы – в таком случае они также некогда были как мы, и превратились в этих бесполых существ, несчастные degenerates. Господа, ведь подумайте! Ваши сценарии допускают некоторую цикличность событий: Бог постоянно творит, существа постоянно превращаются в нечто другое. Как всегда у нас, скептиков, наготове один вопрос – почему? Почему так, а не иначе? Почему Бог не может не творить, почему необходим этот цирк со страданиями и болью, зачем существ лишать их естества и сущности и делать из них непонятно что? И у вас, как всегда, нет на это ответа, кроме веры. Но зачем нам эта блудливая девка – вера? Мы отказываемся витать в небесах, нам по сердцу наша земля и наша человечность.

Сейчас мы скажем безумные для нас слова – если бы мы были богами, мы непременно внесли бы во Вселенную и мироздание элемент случайности. Мы непременно бы уравновесили добро и зло, и дали бы этим элементам одинаковую потенцию победы друг над другом. Мы непременно бы не уничтожали первоначальную сущность существ, а творили бы эти сущности сразу, с первого захода, ибо зачем им страдать от своей неполноценности и недосотворенности? Нам была бы презренна статичность, причем статичность во всем, даже в добре или зле. Мы – адские художники, живущие на небесах. Мы – небесные живописцы, пишущие облаками в самой преисподней. Мы разукрасили радугу людской печалью, мы оголили улыбки и играли оркестром оглушительное счастье. Мы пишем всеми красками, раскрашивая тусклые пейзажи Вселенной кровью и радостью. Господа, и самое главное – мы бы никогда не свалили груз собственных ошибок и неудач на наше творение. Мы никогда бы не обвинили сущность существ, сотворенных нами, лживой, порочной и греховной. Такие поступки суть удел слабых и тоскливых художников, обиженных неполноценностью собственного таланта, ибо горшок не виноват в кривизне своих стенок. И еще один штрих, господа – мы не создавали бы эти презренные резервации. Даже на небесах мы продолжали бы писать красочно, даже на небесах нас могли бы свергнуть и растоптать. Ах, эти правила игры, как они непредсказуемы и интересны! Но это только лишь фантазии, наравне с фантазиями вашего ума. Но вы, господа-летающие-в-небесах, суть decadent`s, как выразился Ницше, этот страстный правдолюбец, а мы суть renaissance, как говорим это мы, живущие на земле.

Нам крайне неприятно представлять ваши резервации, где лев будет жить рядом с ягненком, и оба будут питаться травой. Сложно представить ягуара, жующего листву деревьев. Сложно представить пантеру, не нападающую на косулю, а человека, не поедающего мясо. Господа, вы все перевернули с ног на голову, и сами того не заметив. Ваши краски какие-то не настоящие, а ваши полотна просто неправильны и неправдоподобны. Вы спрашиваете, почему? Неужели еще есть необходимость разубеждать вас в этом безумии? Потому, что волк поедает овец; потому, что пантеры поедают косуль, потому, что лев ест ягнят, а не жует траву. Право, вы и бедных животных обездолили – им за что досталось? А может вы боитесь, что и в раю на вас может напасть лев и загрызть? Господа, не уместнее ли в вашем раю создать заграждения от хищных животных, нежели чем рассчитывать на милость Бога?..

Для христиан огромные трудности составляют вопросы секса и половых отношений. Свои закомплексованности и неполноценности они перенесли также и в свои резервации. Ответьте на вопрос – будет ли секс в вашем миропорядке, будет ли половая жизнь, будут ли рождаться дети? Будет ли у вас счастье молодоженов, будет ли интимность первой брачной ночи? Будут ли страстные воздыхания подростков, признающихся друг другу в любви? Скрежеща зубами, многие отвечают – нет, этого не будет в царстве божьем. Все актеры уже родятся, и от новых не будет прока. Как мы уже писали – новый человек есть прямая угроза небесам. Этот новый человек может растоптать небеса и стать новым сатаной. Подобные заявления христиан несут двоякий смысл. С одной стороны эти резервации есть прямая месть закомплексованных людей, с другой – попытка пресечь движение и любое развитие, ибо они несут в себе возможность разрушения этих резерваций и появления дьявола. Но зачем себе отказывать от радости половой жизни? Ведь вы могли просто сказать, что женщина станет бесплодной, а мужчина станет кастратом. Мы скажем более, вы уже кастраты, и в царстве своем вы будете кастратами, однако по непонятным нам причинам лишаете себя радости секса. В Италии 16-18 вв. кастратами были певцы в церквах и оперных театрах. Этих несчастных подвергали оскоплению в детском возрасте для сохранения высокого голоса. И вы, подобно этим несчастным, уже поете о царстве божьем. Вы – это хор евнухов, который будет воспевать славу небесам. Любые половые отношения выпадают из вашего развития. Право, так может мыслить только degenerate…

Вследствии этого не будет разделения полов. Странно, но христиане не замечают одну существенную деталь, как нам кажется – разделение на полы сохранится в царстве животных и растений. В данном утверждении мы идем от противного – ибо христиане эти царства пока не трогают. Они целиком сконцентрировались на человеке, забыв, что не только человек спаривается и дает новую жизнь. Еще остались животные и растения. Как же они? Или они также будут бессмертными? Но ведь бессмертие есть атрибут божества и его подобия – человека. Выходит, животные и растения должны постоянно воспроизводить самих себя, либо, в противном случае, их нужно изъять из будущей жизни. Хотя зачем нам так глубоко смотреть? Это проблемы христиан, а не наши…

Изъяв все процессы и способы достижения чувственного наслаждения, христиане, тем не менее, оставили их результат, одно оголенное чувство – orgasme. Оргазма достигнут они путем соединения с божеством, некого слияния двух сущностей – сущности божества и сущности человека. Но это слияние не в буквальном смысле, а в метафорическом. Вообще у христиан ничего нет буквального, при этом все буквально, простите за противоречивость сказанного. Как только возникают «трудности перевода» их святынь, в частности библии, они сразу же все спускают на библейские жаргон и аллегории. Ну скажите прямо, что этот оргазм есть стремление кастратов совершить половой акт, выразить свою человечность не совсем человеческим способом! Если благодаря половой жизни и сексу как одному из атрибутов этой жизни мужчина и женщина действительно становятся одним целым, достигая в оргазме максимального единения сущностей на уровне физиологии, то стремление христиан достигнуть оргазма путем слияния с божеством нам представляется тем же самым.

Однако не нужно нас воспринимать буквально – царство божье есть крайне сложная, и в тоже время слишком простая идея для восприятия. Если сказать проще – она слишком конкретна в своей не конкретике. Христиане должны быть честны перед самими собой и своей сущностью – их царство божье допускает некоторое развитие, несмотря на их предпочтение статичности и физиологического уродства. Мы заостряем ваш взгляд на человеческом естестве, ибо мы против того, чтобы разделять природу человека, выделив из него какие то элементарии, выдавая это разделение за прогресс, а эти отдельные элементы за Человека во всей его полноте. Мы представляем царство божье как безусловную деградацию Человека и представление действительности не такой, какова она есть на самом деле. Следует сделать одно существенное замечание, существенное как для нас, так и для христиан – и мы, и христиане говорим о будущих событиях. Все будущие события есть события вероятностей. Однако мы можем с определенной долей уверенности говорить о будущих событиях, исходя из событий настоящих, а, если быть чрезмерно точным и педантичным, из событий прошлого. Ибо, как нам кажется, настоящего не существует – оно смазывается между будущим и прошлым такой категорией, как время. Христиане, как нам кажется, не совсем адекватно воспринимают события настоящего-прошлого, в связи с чем они делают выводы о будущих событиях не вполне корректные и не корреспондирующие событиям настоящего-прошлого. Следствие этого есть создание царства божьего и извращение человеческой природы. Аргументация «откровения» свыше нас не устраивает, как не может устроить любого здравомыслящего человека, по вполне понятным причинам – все эти откровения исходят от уже дегенерированного человека, заболевшего идеей божественности. Но вы нас сочтете безумными – и вы будете в чем-то даже правы, ибо в ваших глазах мы действительно безумны, как безумны вы в глазах наших. Насколько состоятельно «откровение» можно судить хотя бы по перепалке христиан и мусульман, ибо и первые, и вторые имеют в качестве основы своего безумия откровение свыше. Если христиане прямо заявляют о болезненной натуре Магомета, о его шизофрении (с чем мы поспешим согласиться – ибо психически здоровые люди не ведут себя подобным образом), то почему мы также не можем заявить о болезненной натуре Христа и апостолов, об их психических расстройствах? Не нужно нам заявлять о невозможности психически больного человека менять настроение толпы, ибо мы знаем такие примеры, взять хотя бы Н.Гоголя или С.Дали. Спор о том, были ли психически больными людьми и Гоголь, и Дали, в наше время просто бессмыслен, ибо это есть факт. И эти сумасшедшие творили великие вещи, они видели то, что не видели другие, и не видели того, что видело большинство, выражаясь словами Дали. Мы имеем полное право назвать Христа больным человеком, хотя я бы не спешил называть его таковым. И видите ли почему: когда вникаешь в Евангелия, невольно всплывает мысль о многосоставности этих повествований и о некоторой возможной спекуляции над этими произведениями. Невольно складывается два образа Христа: Христос-Бог и Христос-моральный учитель и революционер. Если убрать все сумасшедшие заявления Христа о своей божественности, о своей миссии и прочей чепухе и оставить Христа как морального учителя и революционера, мы получим человека, взгляды которого были близки к взглядам Сократа. Но справедливо спросить, как появился образ Христа-Бога? Мы подозреваем в этом безобразии ап. Павла – как нам кажется, именно он создал христианство. Но не будем делать таких поспешных выводов, основываясь только лишь на наших предположениях и интуиции – читателю лучше обратиться к критикам Нового завета. Мы, неучи и лентяи в филологии, можем ошибиться в таких вопросах. Однако если хотя бы на долю секунды предположить состоятельность наших слов, мы сделаем вывод, что царство божье есть желание слабых и больных увековечить свою слабость и болезнь в вечности. Не может из уст сильного выйти слова о героичности слабости, так же, как из уст слабого никогда не выйдет восхваление силы. Ибо если мы видим подобное, слабый уже не есть слабый, т.к. помышляет о силе, а сильный уже не есть сильный, т.к. не гнушается слабости. Нам представляется, что христианин есть действительно слабый человек, да притом безрукий, безногий и кастрат, живой мертвец. И какое царство, будущее устройство мира может измыслить это существо, не иначе как продолжение своей неполноценности?

Но мы несколько отвлеклись – наше дело показать на практике жизнь христианина, указать на ее псевдореальность, выявить корни, которые питают несчастных людей и делают их сумасшедшими, тем самым тормозя развитие и прогресс, усугубляя всеобщее несчастье. Как можно сделать вывод, царство божье не приемлет счастья, так же как и счастье не примелет такого положения вещей. Мы не можем указать христианину не иначе как то, что он будет несчастлив со своим божеством, ибо так или иначе он лишается развития и отрицает свое человеческое естество. Неужели вы настолько возлюбили этот библейский персонаж, что готовы пожертвовать всем, что имеете? Как нам кажется, ваша любовь притворна, и вот почему. Любовь выборочна, она не может любить беспредметно, ей нужен видимый источник обожания, который можно пощупать, с которым можно достичь оргазма. В противном случае любви не может быть, а есть простое восхищение. Невозможно также любить того, кого не знаешь и не видел, в противном случае такая любовь есть притворство. Христиане, кого вы любите?

Видите ли, мы обнаружили, что в христианстве существует, по меньшей мере, три образа Христа – Христос исторический, Христос библейский и Христос божественный. Как мы смеем заметить, Христос исторический вам непонятен, а Христа божественного вы не знаете, ибо его не существует. Вы живете только лишь некоторыми библейскими намеками и урывками. Вы знаете только лишь одного Христа – и этот Христос есть библейский персонаж. Именно этот персонаж вы возлюбили, именно к нему вы испытываете восторг и, возможно, даже любовь, хотя нам сомнительны ваши чувства. Вот одна из ваших бед – вы стали романтиками, захлебнувшимися в крови. Созерцая библейского Христа, вы создали систему царства божьего – заметьте, что и это такой же библейский сюжетик, не более. Да и давайте будем честны до конца – в царство божье входит не один только рай, но и ад! Все же нам кажется, что ад не есть уничтожение зла, а действительно его вечное мучение, место, где адских мучеников не будут насиловать добром, как выразился Н.Бердяев. Но глупо заявлять, что ад возникнет сам по себе или по воле кого-то другого, нежели чем Бога. Говорить подобное – значит быть хуже христианина! Это значит быть помойным ведром, которое заполняют отходы! Ибо в таком случае вы действительно слепы – а наш разговор для зрячих.

В то время как в раю небесные кастраты будут восхвалять Бога, в аду будет мука. Что подразумевается под этим, непонятно. Выше мы касались этой проблемы только вскользь. Как нам кажется, в аду не может не быть мучения – так действия и мотивы христианского божества хотя бы нам понятны. Мы понимаем, зачем нужна демонстрация мук райским кастратам – затем, чтобы не зазнались, и всегда помнили, что на месте адского мученика могли быть они, если бы не их великая протекция. Право, христиане помешались рассудком – ну как можно достигнуть блаженства, видя чужое страдание? Не иначе, как имея больную психику или обычную месть. Христиане страдают и тем, и тем. Прикрывая свою месть божеской любовью, они, тем не менее, разоблачают себя концепцией царства божьего и в частности ада и рая. Предположим, моих врагов начнут пытать на моих глазах. Безусловно, если я испытываю ненависть к ним, я получу некое удовлетворение, даже удовольствие, видя низость и страдания врагов. Иначе быть не может. С другой стороны, если бы во мне была любовь к врагам, как об этом проповедуют эти, с легкой руки Ницше, божьи индюки, я не смог бы получить удовольствие, видя их несчастье. Более того, я страдал бы вместе с ними и, скорее всего, сделал бы все возможное, чтобы отвести от них муки. Таким образом, мы сталкиваемся с дилеммой: удовольствия или несчастья будет достигать святая овца от созерцания чужого страдания? Если удовольствия – то право, ад есть рай. В нем хотя бы будет сострадание адских мучеников к себе подобным. Если несчастья – рай не такой уж и рай, как думаю о нем христиане, ибо в нем уже есть несчастье, а слова божества о вечном блаженстве не возымеют силы. Некоторые авантюристы выходят из дилеммы простым уничтожением адских мучеников. Действительно, если уже не будет нас, не будет страдания и боли, нечего будет созерцать, божьи овцы смогут стать счастливыми. Овца будет, безусловно, только рада, ежели погибнут в одночасье все волки. Однако в данном случае им необходимо также уничтожить память! Также необходимо полностью кастрировать личность и убить человека – ибо человек помнит и знает о страдании более чем его божество! Право, уж лучше смерть, чем эта эйфория!

Странно, но в наше время так привыкли считать смерть злом. В самой смерти нет ничего страшного, и в тоже время в ней нет ничего прекрасного. Смерть находится вне нравственных критериев. Не нужно нам говорить об убийстве – мы говорим о смерти, вещи в самой себе. Не путайте понятия – вы итак изрядно нагадили в нашей истории, превратив из истории истерию человеческой фантазии. Мы говорим о смерти. Все зависит только лишь от точки зрения. А. Эйнштейн, этот великий умница, говорил о смерти с улыбкой, он говорил о ней, как об облегчении – ибо он знал, насколько тягостно вечная жизнь. Право, не может уместиться даже в наш разум уместиться идея смерти. Мы говорим безумные слова – смерти возможно и не существует! В этом безумном утверждении все безумно, но что-то нам нашептывает, что смерти не существует. Не нужно нам указывать на процесс превращения одной субстанции в другую. Это не смерть, а лишь реакция, наподобие химической, создающая один элемент из другого. Все это только лишь область догадок и фантазии. Господа! Умрем – узнаем! В противном случае нам уже будет все равно. Мы ничего не теряем. Однако бойтесь не быть христианами – ибо смерть, этот небесный молот, еще не один раз обрушиться на вашу голову. Небесный кузнец сошел с ума, он готов выковать новый мир, разрушив старый. Право, никто не считается с бедной наковальней, на которой куется этот самый мир. Наковальня эта есть мы, дамы и господа, наши дети и родители, наши друзья и знакомые, наши враги и просто неизвестные нам люди. Христиане же есть эта масса, из которой куется новый порядок. Из этой бесформенной массы небесный кузнец желает выковать царство божье. Но куда потом деть наковальню? Вдруг она еще понадобится? Вдруг этот кузнец придет к выводу, что опять неудачно сковал? Ружье предусмотрительный хозяин держит всегда заряженным. Нас, не уничтожив, божество будет держать до поры до времени. Ибо знает он, что час революции настанет вновь. Ибо невозможно человеку быть богом. Начнется новая эпоха – что она принесет, никто не знает. Даже сумасшедший кузнец, ибо он только умеет ковать, не считаясь с мнением наковальни…