Врач, исцели самого себя.

(к истории внутрицерковной морали).

Евгений Шацкий, Димьян Небедный.

В последнее время в ходе процессов клерикализации общества и теократизации государства, всё чаше раздаются не просто призывы, но, всё чаще, упорные требования, отдать область морального и нравственного воспитания в ведение церкви.

Так, в Основах социальной концепции РПЦ одна из наиболее мощных церквей, на которые расколото современное российское православие, среди прочего выделяет следующие приоритетные направления своей социальной деятельности:
б) забота о сохранении нравственности в обществе;
в) духовное, культурное, нравственное и патриотическое образование и воспитание;
з) труды по профилактике правонарушений

Согласно “Уставу РПЦ”, документу, одобренному государственными органами и, следовательно, имеющего юридическую силу :
Юрисдикция Русской Православной Церкви простирается на лиц православного исповедания, проживающих на канонической территории Русской Православной Церкви: в России, Украине, Белоруссии, Молдавии, Азербайджане, Казахстане, Киргизии, Латвии, Литве, Таджикистане, Туркмении, Узбекистане, Эстонии, а также на добровольно входящих в нее православных, проживающих в других странах.

То есть, РПЦ желает не только печься о нравственности, но право производить суд - jurisdictio (видимо, имеется в виду всё же “моральный суд”, а не судилище времён “раскола и смутного времени” на Руси) над православными людьми на всём пространстве бывшего СССР.

Очень показательно, что РПЦ желает печься о нравственности людей аккурат на той же территории, что пеклось КПСС. Не чем иным, как прямой преемственностью не объяснить того, что “канонической территорией РПЦ” вдруг стали такие республики как, например, Узбекистан, Таджикистан и Азербайджан. (Ведь если бы РПЦ исходило из преемственности от имперского православия времён “царской Руси”, а не от коммунистического СССР, то к каноническим территориям следовало бы причислить ещё Финскую губернию и, скажем, Польшу.)
Так или иначе, РПЦ берётся учить морали и нравственности людей, проживающих на огромной территории – 1/6 части суши. Имеет ли она на это моральное право?

На наш взгляд, лучший ответ РПЦ на претензии быть учительницей общественной морали: “Врач, исцели самого себя”.
Итак, посмотрим вначале “историю болезни”.

Исторические свидетельства.

Среди православного духовенства были честные, нравственные люди строгой аскетической жизни. Но слишком велико число обратных примеров (не часто упоминаемых в современной литературе). Любопытной представляется история многовековых попыток РПЦ добиться нравственности от собственных служителей.

Согласно “Церковному уставу князя Ярослава Владимировича” (редакция 15 века):
“Аже чернец, или черница, или поп, или попадья, или проскурница впадут в блуд, тех судити епископу… аже поп или чернец упьются без времени в посты, епископу в вине”.

Из "Исповедания попом и дьяконом" (15 век):
“Не пался ли от своея жены с мужеским полом, или с мужнею женою, или со вдовою, или с рабою в дьяконстве?”

В епископском поучении, помещенном в "Кормчей книге" XV века, сборнике церковных и государственных правил, автор гневно обличает “содомскую пагубу”. Монастырские уставы преподобного Евфросия и преподобного Иосифа Волоцкого запрещают допускать в монастыри подростков мужского пола. Старец Филофей из Трехсвятительского монастыря в Пскове умолял великого князя Василия Ивановича искоренить из своего православного царства горький плевел содомии:
“мерзость такая преумножилась не только среди мирян, но и средь прочих, о коих я умолчу, но читающий да разумеет. Увы мне, как долго терпит милостивый, нас не судя!” [1]

На обличении безнравственности духовенства во-многом строилась аргументация сожженных еретиков кон. 15-нач. 16 вв. Для объективности, посмотрим ярко процерковные “Очерки по истории русской церкви” историка А. В. Карташева.
“Чтобы оправдать строгий суд над еретиками и даже чуждую русской церкви огненную казнь еретиков, собор 1503 г. бесстрашно коснулся всех больных сторон церковного быта, служившим для еретиков поводом к нареканиям на церковь. Осуждены: и платы за поставления, и зазорная жизнь вдовых священников, и их литургисание на другой день после пьянства, и совместное жительство монахов и монахинь. Все это – бесспорные пороки” [10].

Проходит несколько десятков лет и у Максима Грека читаем следующий отзыв о русской церкви (вложенный в уста Христа):
“Священники мои, наставники нового Израиля! Вместо того, чтобы быть образцами честного жития, вы стали наставниками всякого бесчиния, соблазном для верных и неверных, объедаетесь, упиваетесь, друг-другу досаждаете; во дни божественных праздников моих вместо того, чтобы вести себя трезво и благочинно, показывать другим пример, вы предаетесь пьянству и бесчинству” [12].

Максима Грека, естественно, обвинили в ереси и заточили в монастырь, но на Стоглавом Соборе 1551 г. обсуждались все те же вопросы: пьянство, разврат, бесчинства монахов. Карташев упоминает о проблеме “высшей иерархии и монашества… нравственных недугов, которыми страдал и тот и другой институт”. “Собор 1551 г. действительно достиг своей универсальной цели: он подверг пересмотру все стороны русской церковной жизни, чтобы очистить ее по возможности от всех ее недостатков. Он составил ряд исправительных предписаний относительно – епархиального управления, епархиального суда, жизни высшего и низшего духовенства, монашествующих, мирян. Не все, конечно, постановления собора были удачны, но очень многие были бы подлинно благотворны, если бы действительно приведены были на практике. К сожалению, историки констатируют тот печальный факт, что этого на самом деле не случилось, что застарелые недуги церковной жизни остались в прежнем своем виде” [10].

Из "Поновления священноинокам" (16 век):
“Господине, отце, прости меня тако же, что, взирая на мужеский пол, и на жены, и на девицы, и на отрочата, на инокиня, и на младенцы, осязаю их, и обнимая, и целуя с помыслы блудными и до истицания (скверны семенной). [...] И над самим мною тоже случился содомский грех, когда я пребывал в разуме и не в разуме” [1].

Из "Вопросы игуменам и священноинокам" (16 век):
“Не пался ли с мужеским полом или с младым чернецом?” [1]

Побывавший в России в конце 16 века англичанин Флетчер отмечает:
“О жизни монахов и монахинь нечего рассказывать тем, коим известно лицемерие и испорченность нравов этого сословия. Сами Русские (хотя, впрочем, преданные всякому суеверию) так дурно отзываются об них, что всякий скромный человек поневоле должен замолчать” [20].

В начале 17 века, немецкий математик Адам Олеарий (побывавший на Руси с посольством) вспоминает:
легко встретить пьяного попа или монаха… обыкновенно это люди [попы] более пропившиеся и негодные, чем все остальные” [21].

Более развернуты обличения протопопа Аввакума на Соборе 1667 года:
“Нечего у вас и послушать доброму человеку: все говорите, как продавать, как покупать, как есть, как пить, как баб блудить, как ребят в алтаре за афедрон [задний проход (греч.)] хватать. А иное мне и молвить стыдно тот сором, что вы делаете: знаю все ваше злохитрство, собаки, б…., митрополиты, архиепископы” [22].

Грубо, но искренне. А, вот, из официального отчета в Монастырский приказ (следивший за тем, как монастыри управляют своим имуществом - тоже 17 век).
“Всю монастырскую вотчину запустошили и пропили без остатку… пьют и бражничают безобразно и напився пьяни и дерутца до крови и в монастыре у них смертное убойство от их бесчинства и безмерного пьянства чинитца” [9].

Из "Заповедей святых отец" (17 век):
“Если чернец с мужеским полом или со скотом, беззаконие творя, обличится (разоблачится), епитимьи - 8 лет, а причастие - от Пасхи до Пасхи. А поклонов - по 25 в день” [1].

Из "Иноческого без надписания" и из "Поновления инокам" (17 век):
Вот мои согрешения пред Богом и пред тобою, господине отче:
господине отче, в содомском блужении во стегноблудии и со иноки и спротивно падался; многих совещал на блудные дела, наипаче же отроков, и в бани мыл тело свое грешное многажды, и обнажал его пред многими бесстыдно, и падался, и мылся; на друга взлазя люблением страстным; некогда ниц лежа в воде и стоя, и на земле ниц лежа, истекание рукою спустил, и в губу, сиречь в гриб, истекание сотворил, надувая кишку не помню какого животного, и тем в свой проход блудил.
Содомский блуд сотворил с мужеским полом, и над самим мною такое зло случилось в неразумии и в разуме;
С пьяными отроки и с мужи блудил, а им то неведомо, злокозненный блуд над ними и в неведании, и исповедание не положил, но аз, окаянный, повинен в тех грехах;
Частым омыванием банным тело свое бесстыдно обнажал пред многими, и зрел, и осязал срамные уды свои, и истечение делал. И чужие уды срамные тако ж зрил наги, и осязал, и неумовенными руками ел, и пил, и иным подавал;
Осязал срамные уды свои, и приносил к ноздрям, и обонял нечистоту скверность тела своего, и руками держался за срамоту женскую, и так же и свои уды давал осязати многим, многажды ножом обривал уды своя, и свещою палил, и прочий вред телу деял, и помазывал дегтем и иным зелием нужды ради, и во всем том согрешил”
[1].

В XVIII веке Ломоносов писал:
“при всякой пирушке по городам и по деревням попы - первые пьяницы… с обеда по кабакам ходят, а иногда до крови дерутся” [Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. Т. 6. М.-Л., 1952. – C. 408].

“Взгляды, уборы, обходительства, роскоши и прочие поступки везде показывают, что монашество в молодости ничто иное есть, как черным платьем прикрытое блудодеяние и содомство… не упоминая о бывающих детоубивствах, когда законопреступление закрывают злодеянием. Мне кажется, что надобно клобук запретить мужчинам до 50, а женщинам до 45 лет” [М. Ломоносов “О сохранении и размножении российского народа”].

Екатерина II высказывала намерение поднять уровень образования духовного сословия, так как “духовное и нравственное влияние”, оказываемое им на паству, совершенно неудовлетворительно (Сб. Ист. общ., X, 39).

В описаниях мемуаристов 19 века, обычные черты жизни православных священнослужителей: пьянство и вымогательство денег у прихожан. Выразительный эпизод из дневника шотландки Марты Вильмот:
“Когда в России собирали народное ополчение, прошел странный слух, что крестьянских девушек станут брать на службу в армию. Этому слуху до того поверили, что среди крестьян распространилась настоящая паника и все они предпочли скорее выдать замуж, все равно за кого, чтобы не видеть их взятыми на государеву службу. Были перевенчаны дети 10-13 лет, церкви ломились от венчающихся пар, а священники распускали все новые слухи, чтобы еще больше увеличить свои доходы от свадеб. В некоторых деревнях священники советовали крестьянам поторопиться потому-де, что скоро выйдет новый указ, запрещающий свадьбы до тех пор, пока не наберут полки. Это еще усилило смятение, и деньги, зерно, сено, даже бедная крестьянская утварь – все это отдавалось безропотно, лишь бы венчание было совершено немедленно. Безжалостные негодяи немилосердно грабили и раз по сорок на день нарушали данную ими при посвящении в сан клятву не венчать малолетних” [7].

Пьянство среди духовенства - всеобщее. Обычны замечания типа:
“священник был пьян, и служба не состоялась”; “жалкого пьяницу-священника” [7]; “попа мужики обругали пьяницей” [11]; “мы стояли на квартире в доме протопопа благочинного. Уж чего бы, кажется, лучше? Вот отец так и отдал меня ему в науку, и старик учил меня всему, что сам знал, - разумеется, когда был трезв. А то ведь он часто так разгуляется, так хоть святых вон неси, так и пойдет в потасовку со своим сыном, парнем лет 20-ти. Не раз я видел, как этот благовоспитанный молодой человек таскал за бороду своего почтенного родителя” [15]; “Дело о перечислении крестьянского мальчика Василья в женский пол”. Последнее было так хорошо, что я тотчас прочел его от доски до доски. Отец этого предполагаемого Василия пишет в своей просьбе губернатору, что лет пятнадцать тому назад у него родилась дочь, которую он хотел назвать Василисой, но что священник, быв “под хмельком”, окрестил девочку Васильем, и так внес в метрику”[3].
На вечеринках настоятеля Троице-Сергиевой пустыни Евгения подавали шампанское и “новое французское вино” [17]. Митрополит Евлогий, уже в эмиграции, вспоминал, как на пирушке в архирейских покоях, по случаю вступления в епископский сан, ему залили новую рясу ликером [5]. Любопытна фигура миссионера “диакона Карлова, всегда пьяного, который собирает в церковь народ, немного почитает на клиросе, берет тарелку и идет деньги собирать, потом немного опять почитает и опять с тарелкой идет по церкви деньги собирать, и так до тех пор, пока кто-либо из стариков не скажет: “о. диакон, пожалуйста больше не ходи денег собирать, все, какие были с собой, отдали” [16]. В наиболее строгом Соловецком монастыре, по воспоминаниям доктора П. Ф. Федорова, из 228 монахов и послушников было 20 непьющих (21 монаха Федоров отнес к окончательно спившимся) [19]. В 1848 году угрешской митрополит Пимен посетил почитаемый Кирилло-Новоозерский монастырь и застал следующую картину: настоятель подсчитывает выручку от прошедшей на монастырской земле ярмарки, тут же четверо послушников собирают валяющуюся по полу медь и время от времени подкрепляются водкой.
Объяснение настоятеля Кирилло-Новоозерского монастыря Феофана стоит привести дословно:
“Лучше слабость, чем высокоумие; кто ничего не пьет, тот гордится, а кто испивает, тот лучше смиряется” [24].

Церковные иерархи видели плачевность ситуации. Архиепископ Макарий (Булгаков) писал, что в монастыри его епархии “поступают люди большей частью не по призванию, а по силе обстоятельств, священнослужители… устраненные от места по разным обстоятельствам, преимущественно за нетрезвость” [19] (масштабы ссылки пьяниц-священников в монастыри, действительно, были велики – по отчетным данным Синода с 1855 по 1859 год в монастырях перебывало 4480 священнослужителей, из них за пьянство – 3 300 человек; ежегодно за различные проступки в монастыри попадало до 900 церковников [6]). Иерархи, пытавшиеся навести в монастырях дисциплину, сталкивались с недовольством и сопротивлением монахов (наместник Леонид (Кавелин) в Троице-Сергиевой Лавре; митрополит Филарет в Николаевском Угрешском монастыре [8]). Ввиду многочисленных нареканий на монашество, в 1869 году, синодальный обер-прокурор Д. А. Толстой представил в Синод докладную записку о монастырской реформе – введении во всех монастырях “общежительного устава” (более строгого, чем господствующий “необщежительный устав”). Синод разослал записку епархиальным архиреям, но из-за сильного сопротивления настоятелей и архиреев реформа была провалена: к концу века из 503 мужских монастырей “общежительный устав” действовал только в 46. Как пишет известный современный ученый П. Н. Зырянов: “Монахи необщежительных монастырей были теснее связаны с внешним миром, вступали с ним в разные имущественные отношения и, случалось, сильно подрывали сложившиеся представления о своей праведности” [8]. В конце 19 века церковь уже только требует, чтобы “примеры, один другого ярче и прискорбнее, полного нравственного падения монастырской братии” [4] не попадали в печать.

К началу двадцатого века все ниже падает авторитет у паствы. Так сход крестьян Ольховской волости Царицынского уезда (по донесению жандармского офицера) выносит решение о закрытии церквей и обращении их на более полезные учреждения: школы и больницы. На совещании Всероссийского крестьянского Союза звучит:
“У нас живется все-таки страшно тяжело. Например, в нашем селе много лет идет тяжба с попами. Сколько ни сыплем денег, куда-то проваливаются. Говорят, священники служат посредником между людьми и богом, а на самом деле они служат посредниками между начальниками, полицией и нами и только спешат содрать побольше с крестьян” [17].

Или другая крестьянская жалоба:
“Не успеешь ворота запереть как они вот опять давай того-сего: свининки, сметанки, куренка, масла, яичек, ржицы, мучицы, конопли - хоть криком-кричи. Собаки не отбрехали, как опять заливаются: попы идут, встречай их таких-сяких” [22].

В 1905 году, священник о Михаил (Левитов) писал в “Церковном вестнике”:
“Духовенство не пользуется никаким влиянием, ненавидимо и презираемо народом, служит в глазах его олицетворением жадности, корыстолюбия. Духовенство деморализовалось до потери значительной части не пастырского только, но и человеческого достоинства” [2] .

В XX веке совершенно секретная “Информация председателя Совета по делам Русской православной церкви при СМ СССР Г.Г. Карпова председателю СМ СССР И. В. Сталину о состоянии Русской православной церкви” (составленная, естественно, не для атеистической пропаганды) фиксирует.

“Настоящим бичом в жизни церковных общин является массовое распространение хищений и растрат церковных средств, как со стороны духовенства, так и церковных советов. Церковные советы и духовенство бесконтрольно расходуют церковные средства, употребляют их на свои личные надобности. Нередко эти суммы выражаются в десятках и даже сотнях тысяч рублей. ... недобросовестные лица наживают состояния, используя религиозные верования населения... Патриархией не найдено средств для борьбы с этим злом, а органы суда и прокуратуры затрудняются в решении этих новых для них вопросов, не имея ясных указаний… Отдельные епископы ведут широкий образ жизни, создают пышную обстановку на службе и в быту. Так епископ Сергий (Одесская обл.) имеет прекрасный особняк, обслуживаемый монахинями… Известная часть духовенства ведет себя непристойно. Основные пороки этого духовенства — пьянство, многоженство, растраты церковных денег и т.д.”

Современное состояние.

С такой историей болезни становится понятен и современный “статус” православной церкви. Старые симптомы обостряются.

Агенство АПН (статья  Голубое лобби в РПЦ) сообщает:
Среди церковнослужителей и православных верующих Свердловской области бушует страшный скандал: глава епархии Владыка Никон уличен в мужеложестве, а также рукоприкладстве, пьянстве и богохульстве. 52 местных батюшки подали 88 рапортов Патриарху Алексию II с жалобами на своего епископа.

Мария Богомолова. Содом и Гоморра в екатеринбургской епархии “Консилиум”, приводит выдержки из тем самых рапортов:
"...Я часто бывал свидетелем, как Владыка сквернословил по телефону и в
личных беседах, особенно в пьяном виде. И трезвый и пьяный владыка Hикон мог оскорбить любого священника матом и даже ударить. Однажды пьяный он в присутствии нескольких высших военных чинов неожиданно изо всей силы ударил меня под дых, а мне уже за 50 лет, так что я едва устоял на ногах. (Раздел XIV, рапорт _3)

"Довожу до сведения, что в первых числах октября 1996 г. в Казанском храме г. H. Тагила иеромонахом П. мне было предложено "ублажить" епископа Екатеринбургского и Верхотурского Hикона. Hа мой вопрос как это сделать, иеромонах П. ответил, что я должен исполнить в постели с епископом Hиконом роль мужчины.Я дал свое согласие. Мне было обещано заочно его покровительство... ...За то, что я "ублажал" епископа, мне иеромонахом П. было дано 5 млн.руб. и около 1 млн. - епископом Hиконом".(Раздел XV, рапорт _6).

Всё то же историческое пьянство, рукоприкладство и разврат…

Документальные свидетельства нетрадиционной сексуальной ориентации и аморального поведения иерархов Русской православной церкви приводятся и другими информационными агентствами. Не все они имеют вид официально документированных заявлений (раппортов), часто в них приводятся показания свидетелей пострадавших, из которых можно заключить, что факты, ставшие достоянием гласности являются лишь “вершиной айсберга”:
“Спустя время Владыка Никон когда приезжал в монастырь постоянно имел со мной беседы на “скабрёзные” темы, в частности он постоянно просил найти ему келейника или мальчика при монастыре. Один раз он даже потребовал (будучи изрядно пьяным), что-бы я поставлял ему мальчиков ссылаясь на то что в других Епархиях настоятели монастырей занимаются поставкой мальчиков Правящим Архиереям”

Так следует ли удивляться тому, что в наше время дети возвращаются из православного монастыря не с высокими нравственными устоями, а со СПИДом? (Гомосексуализм в православном монастыре?)
Тому, что в отношении архиепископа–распутника Синод пытался ограничиться объявлением выговора? (Епископ Никон ) Или хулиганству настоятеля православной церкви и его воспитанного по всем религиозным правилам отпрыска? (Киевские ведомости)
Конечно, одним “владыкой Никоном” болезнь не ограничивается.

Митрополита Суздальского и Владимирского обвинили в растлении малолетних :
На днях во Владимирской городской прокуратуре было предъявлено обвинение в растлении малолетних, митрополиту Суздальскому и Владимирскому Валентину (Русанцову), главе Российской Православной Автономной Церкви (РПАЦ). После предъявления обвинения у него взяли подписку о невыезде. Это первый в новейшей истории России случай применения таких мер по отношению к религиозному деятелю подобного уровня. Среди обвинений, которые инкриминируются Митрополиту Валентину, - растление несовершеннолетних и вовлечение их в распитие спиртных напитков.

Новости НТВ сообщают, что митрополит Валентин обвиняется сразу по трем статьям Уголовного кодекса за "насильственные действия сексуального характера", "понуждение к действиям сексуального характера" и "вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления".

Д. Зобкова и Г. Галкина, Коммерсантъ (Москва), 28.10.1999 г., с. 9. , в заметке "Нечаянные радости отца Севастьяна" приводят следующие факты:
"
50-летний настоятель челябинского храма Нечаянной Радости отец Севастьян (в миру Юрий Жатков) регулярно совершал в отношении несовершеннолетних послушников развратные действия и склонял их к сожительству. Об этом свидетельствуют матери потерпевших. Как сообщил заместитель прокурора Челябинска Сергей Мозжерин, отец Севастьян взят под стражу, поскольку представляет реальную опасность для потерпевших и может влиять на ход следствия".

Еще один весьма характерный случай произошел (источник - АПН) в городке Каменск-Шахтинский Ростовской области. Там за соучастие в изнасиловании арестовали иеромонаха Владимира, настоятеля единственного в городе православного молитвенного дома. При обыске у святого отца обнаружили целый секс-шоп: видеокассеты с крутой порнухой, несколько искусственных половых членов и прочую отнюдь не церковную утварь. А, кроме того, отыскали наркотики - марихуану. Позже выяснилось, что за спиной у 32-летнего батюшки - 8 лет лагерей

Мы не ставим своей целью доказать, что все духовенство подобно героям этой статьи. Важно другое - в современное общество активно внедряются представления о православном духовенстве, как об извечной нравственной элите России, о церкви, как об учителе морали. В действительности, аморальность собственных священнослужителей для РПЦ вечный вопрос, который, как показывает ее история, она решить не способна. Ее претензии обеспечить нравственность всей России – ничем не обоснованы. Мы полагаем, что общество имеет право знать, чего оно может ждать от служителей церкви не на красивых словах, а на деле.

 

Литература:

  1. "А се грехи злые, смертные..." Любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России. Тексты, исследования. - М.: "ЛАДОМИР", 1999
  2. Богданов А. Перо и крест: Русские писатели под церковным судом. – М.: Политиздат, 1990
  3. Былое и думы // Герцен А. И. Сочинения в четырех томах. – М.: Правда, 1988-1989
  4. Добровольский Л. М. Запрещенная книга в России: 1825 – 1904: Архивно-библиографические изыскания. – М., 1962
  5. Евлогий, митрополит. Путь моей жизни. – Париж, 1947
  6. Завьялов А. Циркулярные указы святейшего Синода. – СПб., 1900
  7. Записки княгини Дашковой. Письма сестер Вильмот из России. – М.: Советская Россия, 1991
  8. Зырянов П. Н. Русские монастыри и монашество в XIX и в начале XX века. – М.: Русское слово, 1999
  9. История русской литературы. Т. 1 / Институт литературы АН СССР. – М.: Учпедгиз, 1941
  10. Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви. Т. 1-2. – М.: Терра – Terra, 1997
  11. Конец крепостничества в России: Документы, письма, мемуары, статьи. – М.: МГУ, 1994
  12. Костомаров Н. И. Русская история: В жизнеописаниях ее главнейших деятелей. – М.: Мысль, 1991
  13. Олеарий Адам. Описание путешествия в Московию. – М.: Российские семена, 1996
  14. Памятники литературы древней Руси: Кон. 15-первая половина XVI века. – М.: Художественная литература, 1984
  15. Печерин В. С. Замогильные записки // Русское общество 30-х годов XIX в.: Люди и идеи: Мемуары современников. – М.: МГУ, 1989
  16. Православный Благовестник. – 1916. - № 2-3
  17. Протокол делегатского совещания Всероссийского крестьянского союза 6-10 ноября 1905 г. – М., 1906. – С. 30-31
  18. Русский Архив. - 1870. - № 4
  19. Титов Ф. И. Московский митрополит Макарий Булгаков. Т. 3. – Киев, 1915
  20. Федоров П. Ф. Соловки. – Кронштадт, 1889
  21. Флетчер Д. О государстве русском // Накануне смуты. – М.: Молодая гвардия, 1990
  22. Церковно-общественный вестник. – 1914. - № 31
  23. Церковный вестник. – 1905. - № 32
  24. Чтения в Обществе истории и древностей российских. – 1876. – Кн. 3.
  25. Шереметев Г. С. Архимандрит Леонид (Кавелин). – М., 1901
Рекомендовано к перепечатке и распространению.