Не следует думать, что для понимания морали, нужно обязательно использовать современную биологию, теорию эволюции, «гены» и т.п.
Обратимся к сочинениям
великого философа Б.Мандевиляhttp://bernardmandevil.narod.ru/isled.htm «Исследование о происхождении моральной добродетели»
«1714»«поскольку человек исключительно
эгоистическое и упрямое, а также хитрое создание,
то, как бы он ни покорялся превoсходящей его силе,
одним принуждением нельзя было сделать его пo
лушным и добиться тех усовершенствований, на
которые он способен.
Поэтому главное, что
предприняли законодатели и
другие мудрецы, трудившиеся над установлением
общества, состояло в том, чтобы заставить людей,
которыми они должны были управлять, поверить,
что
для каждого из них сдерживать свои желания более
выгодно, чем следовать им, и гораздо лучше
принимать во внимание не личные, а общественные
интересы. Поскольку же это оказалось весьма
трудной задачей, то
для ее выполнения были
испробованы все ухищрения ума и красноречия; и
моралисты и философы всех времен употребляли все
свое искусство, чтобы доказать истинность столь
полезного утверждения. Но люди вряд ли поверили бы
этому (маловероятно, чтобы ктолибо мог их убедить
не одобрять свои естественные наклонности или
предпочитать благо других своему собственному),
если бы одновременно им не
предложили взамен нечто
равноценное, чем можно было бы наслаждаться как
вознаграждением за то насилие, которое они в этом
случае по необходимости вынуждены были совершить в
отношении самих себя. Те, кто предпринял попытку
цивилизовать человеческий род, знали об этом; но,
будучи не в состоянии предоставить столь большое
количество реальных вознаграждений, способных
удовлетвoрить всех эа каждое отдельное действие,
они
были вынуждены изобрести воображаемое
вознаграждение, которое выступало бы в качестве
общей компенсации за муки самоотречения и
оставалось бы пригодно во всех случаях, ничего не
стоя при этом ни им самим, ни тем, кому оно
предназначалось, и все же было бы наиболее
приемлемой платой для ее получателей.
Они
моралисты тщательно изучили все сильные и
слабые стороны нашей натуры и, обнаружив, что ни
один из людей не был ни настолько чёрств, чтобы не
поддаться очарованию похвалы, ни настолько
испорчен, чтобы терпеливо сносить презрение
окружающих, совершенно справедливо заключили, что
самым могущественным аргументом, который может
быть использован в отношении человеческих существ, является лесть. Используя это колдовское средство, они восхваляли превосходство нашей натуры перед другими живыми существами; превознося
до небес и всячески расхваливая проницательность
нашего ума и обширность познаний, они произносили
тысячи панегириков величию нашей души, благодаря
которой мы обладаем способностью совершать самые
благородные деяния. Незаметно вкравшись этим искусым
способом - лестью - в сердца людей, они начали
учить их понятиям стыда и чести, представляя одно
из них как самое худшее из всех зол, а другое -
как наивысшее благо, до которого способны
возвыситься смертные. Когда это было достигнуто,
они стали говорить людям, насколько не
соответствует достоинству столь возвышенных
созданий забота об удовлетворении тех желаний,
которые равно присущи и диким животным, и
игнорирование в то же время тех высоких качеств,
которые обеспечили им превосходство перед всеми
другими живыми существами. Они даже вынуждены были
признать, что зов природы столь настойчив, что
сопротивляться ему трудно, а полностью подавить -
тем более. Но они использовали этот [аргумент]
только в качестве довода, чтобы показать,
насколько достойно похвалы обуздание вожделений и
насколько позорно, с другой стороны, не пытаться
подавлять их.
Для того
чтобы вызвать дух соперничества у людей,
они разделили весь [человеческий] род на два
класса, резко отличающиеся друг от друга. Один
[класс] состоял из недостойных, презренных людей,
которые постоянно гнались за наслаждениями, были
совершенно неспособны к самоотречению и, не
заботясь о благе других, не имели никакой более
высокой цели, кроме своей личной выгоды; став
рабами сластолюбия, такие люди безо всякого
сопротивления уступали любому низменному желанию и
употребляли способности своего разума лишь на то,
чтобы умножать чувственные удовольствия. Эти
низкие, подлыe твари, говорили [моралисты],
являются отбросами человеческого рода и, имея лишь
облик человека, ничем не отличаются от диких
зверей, кроме своей внешности.
Другой же класс состоял из возвышенных,
одухотворенных натур, которые, будучи свободны от
низменного эгоизма, считали совершенствование духа
своим самым прекрасным приобретением и, установив
себе истинную цену, находили наслаждение лишь в
украшении той части своей натуры, в которой
заключалось их превосходство; презирая все то, что
у них было общего с неразумными существами, они с
помощью разума боролись со своими наиболее
скверными наклонностями и, ведя постоянную войну с
самими собой, дабы способствовать спокойствию
других, видели свою цель в содействии
общественному благу и обуздании их собственных
страстей:Fortior est qui se quam qiгi fortissima Vincit
Мсепiа...footnote{Гораздо сильнее тот, кто
победил самого себя, нежели тот, кто взял величай
ую крепость}
Этих [моралисты] называли подлинными
представителями своего возвышенного рода,
превосходящими по ценности другой класс еще в
большей степени, чем те превосходили диких зверей.У всех животных, которые не настолько
несовершенны, чтобы не проявлять чувства гордости,
мы обнаруживаем, что самые превосходные, а также
самые красивые и ценные представители их рода
обычно обладают этим чувством в наибольшей
степени; так и
в человеке, самом совершенном из
животных, гордость настолько неотделима от самой
его сущности ( как бы хитроумно ни научились
некоторые прятать или маскировать ее), что без нее
тот сложный состав, из которого он сделан, был бы
лишен одного из главнейших ингредиентов. И если мы
примем это во внимание, то вряд ли можно
сомневаться, что поучения и увещевания (подобные
упомянутым выше), столь искусно приспособленные к
высокому мнению, должны, если их распространить в
массе людей, не только заслужить одобрение ,
большинства из них в своей умозрительной части,
но, и равным образом побудить некоторых, особенно
самых неистовых, самых решительных и лучших среди
них, переносить тысячи неудобств и терпеть сколько
же лишений, чтобы получить удовольствие считаться
людьми, относящимися к [привилегированному]
классу, и, следовательно, присвоить себе все те
превосходные качества людей этого класса, о
которых они слышали.
»
«Из того, что было сказано, мы вправе ожидать,
во-первых, что герои, предпринявшие такие
чрезвычайные усилия, дабы обуздать некоторые свои
природные наклонности, и отдавшие предпочтение
благу других в ущерб своему собственному интересу,
не отступят ни на дюйм от тех прекрасных понятии о
достоинстве разумных существ, которые они
восприняли, и, имея всегда на своей стороне
авторитет власти, со всей возможной энергией
станут отстаивать как то уважение, которое следует
оказывать представителям этого класса людей, так и
их превoсходство над остальными людьми. Во-вторых,
те, кому не хватило бы достаточного запаса
гордости или решимости, чтобы поддерживать себя в
подавлении прежде всего для них желанного,
следовали бы чувственным велениям [своей] природы,
однако стыд не позволил бы им признаться, что они
суть те презренные несчастные создания, которые
принадлежат к низшему классу и вообще считаются
недалеко ушедшими от диких зверей; и поэтому,
оправдывая самих себя, они говорили бы то же, что
и все другие, и, скрывая, как умея, свои
собственные несовершенства, восхваляли бы
самоотречение и заботу об общем благе так же, как
и остальные люди. Ибо в высшей степени вероятно,
что некоторые из них, убежденные реальными
доказательствами силы духа н самоотречения,
которые они наблюдали, будут восхищаться в других
тем, чего не хватает им самим; другие же будут
бояться решимости и доблести представителей
высшего класса, и все они будут испытывать
благоговейный трепет перед властью своих
правителей, вследствие чего разумно полагать, что
никто из них (что бы они ни думали про себя) не
осмелится открыто опровергать то, в чем, по мнению
всех, даже сомневаться считалось преступным.
Таким образом был (или по крайней мере мог быть)
сломлен дикарь в человеке; отсюда очевидно, что
первые начатки морали, введенные искусными
политиками для того, чтобы сделать людей полезными
друг другу, а также послушными, были изобретены
главным образом с той целью, чтобы честолюбцы
могли извлекать для себя большие выгоды и
управлять огромным количеством людей с большей
легкостью' и безопасностью. Когда это основание
политики было однажды заложено, человек не мог уже
долго оставаться нецивилизованным. Ибо
даже те,
кто стремился только к удовлетворению своих
желаний постоянно сталкивался с интересами
других людей такого же сорта, не могли не
заметить, что когда они обуздывали свои
наклонности или же следовали им с большей
осмотрительностью, то избегали массы неприятностейи часто спасались от многих бедствий; которыми
обычно сопровождалась слишком нетерпеливая погоня
за удовольствиями.
Во-первых,
они, как и другие, получали выгоду от
тех действий, которые предпринимались на благо
всего общества, и, следовательно, не могли
воздержаться от благожелательного отношения к тем
представителям высшего класса, которые их
совершили. Во-вторых,
чем более настойчиво
стремились они к своей собственной выгоде, не
обращая внимания на других, тем более они ежечасно
убеждались, что никто так не стоял на их пути, как
те, кто больше всего на них походил.
Тогда, поскольку в интересах даже самых худших из
них (больше, чем кого-либо другого) было
восхвалять заботу об общественном благе; с тем
чтобы пожинать плоды трудов и самоотречения других
и одновременно с меньшим беспокойством
удовлетворять свои собственные желания, они пришли
к согласию - вместе с остальными - называть все
то, что делает человек для удовлетворения любого
из своих желаний, игнорируя общественные интересы,
ПОРОКОМ, если в его действии можно обнаружить хоть
малейший намек на то, что оно может нанести вред
какому-либо члену общества либо даже сделать его
самого менее способным оказывать услуги другим
[людям]; н дать название
ДОБРОДЕТЕЛИ всякому .
свершению, посредством которого человек вопреки
природной склонности стремится к благу других или
к обузданию своих собственных аффектов, исходя из
разумного стремления быть добрым.
»
«Нет такого человека, каковы бы ни были его ум и
проницательность, который был бы полностью защищен
от колдовства лести, если она искусно применена и
приспособлена к его личным качествам. Дети и
глупцы примут на веру прямую похвалу в их адрес,
но с теми, кто более хитер, надо обращаться с
большей осмотрительностью; и чем более общий
характер носит лесть, тем менее она вызывает
подозрение у тех, на кого нацелена. То, что
говорится в похвалу всему городу, с удовольствием
воспринимается его обитателями. Похвалите ученость
вообще, и каждый ученый человек будет думать, что
он вам чем-то особенно обязан. Можно совершенно
спокойно хвалить занятия человека или страну, где
он родился, потому что вы даете ему возможность
прикрыть ту радость, которую он лично при этом
чувствует, тем уважением, которое он якобы
испытывает к другим.
»
«Самый ничтожный человек считает себя величайшей
драгоценнoстью, которой нет цены, а самое большое
желание честолюбивого человека состоит в том,
чтобы весь мир разделял его мнение относительно
его собственной ценности. Так что самая неутолимая
жажда славы, которой всегда вдохновлялся герой,
оборачивалась лишь ничем не сдерживаемым
тщеславием, стремлением полностью завладеть уваже
ием и восхищением других как в будущие века, так и
в его время, и ничем больше.»
«моральные добродетели суть
плоды политики, которые породила лесть, взывая к
гордости.
»
