КВАКС не единожды пытался доказать, что ДЛ "в той части? :shock:
" где она "логика" есть по сути ФЛ. И доказывая это, всячески "цитировал?" (кваксировал) диалектиков, особенно Ильенкова.
Я тут кое-что надергал из него.
Ильенков о ДЛ и ФЛКатегории гносеологии, логики, теории познания выражают собою различные ступени и ступеньки углубления знания; научного понимания предмета.
Внешняя форма, в которую отливается это знание,
никак не может поэтому являться критерием для того, чтобы отнести то или иное знание к различным «этажам», ступеням познания.
Для того чтобы определить, имею ли я дело с мышлением или с представлением, которое еще не обработано мышлением, определить, относится ли данное знание к чувственной или логической ступени,
я должен произвести анализ этого знания по содержанию. И тут очень легко может оказаться, что данное знание относится не только не к той «ступеньке» – категории, – к которой я его отнес на основании формы, в которой оно выражено, но и не к той «ступени»...
Механистически мыслящему естествоиспытателю может мниться, что он познал «качество» вещи, явления. А теоретико-познавательный анализ обнаружит, что это ему только кажется, что на самом деле он качественную определенность вещи не только не рассмотрел, но и не рассматривал, а сводил все исследование к установлению чисто количественных отношений.
Точно так же очень часто может показаться, что достигнуто познание «сущности» вещи, явления, а ближайшее рассмотрение покажет, что на деле удалось отразить только внешнюю сторону явления, поверхность – и что, следовательно, о том, что здесь достигнута высшая, рационально-логическая ступень познания, говорить еще рановато, и что мышление в собственном смысле этого слова здесь своей специфической задачи не только не выполнило, но даже и не приступало к ее выполнению. Иными словами, здесь еще рано говорить о понятии, о мышлении в понятиях, и можно говорить лишь об отражении поверхности, внешней стороны явлений, для которого, как известно, вовсе не требуется усилий мышления, специфической деятельности логического мышления.
Налицо лишь чувственные данные, пересказанные, может быть, даже систематизированные. Но нет еще понятия, как продукта деятельности мышления, как процесса глубокой, качественной переработки данных чувственной ступени, формы отражения. Если я придам знанию, достигаемому обыкновенным чувственным созерцанием, внешне логическую форму, т.е. выражу через связь «субъекта» и «предиката» при помощи «связки» то, что дано на поверхности явлений, дано глазам всякого и каждого, я еще не совершил акта переработки чувственных данных в понятия. В данном случае я обработал чувственные данные всего-навсего речью, но никак не мышлением. И только упорное спутывание речи и мышления, принципиальное нежелание различить мышление как таковое от той внешней формы, которую она всегда имеет, сознательное или бессознательное упорствование на позициях чисто формального подхода к явлениям сознания, познания может лежать в основе противоположного взгляда. Суждение может являться логической формой, в которой совершается акт действительного мышления в понятиях. Более того, оно является единственной формой существования и движения мышления в понятиях. Но эта истина никак не имеет обратной силы – не всякое «суждение» обязательно несет в себе мысль, не всегда и не автоматически оно является формой существования понятия, мышления. Оно может заключать в себе поверхностное понимание явления, может выражать внешнюю, несущественную, случайную связь, ту связь, которая отражается не мышлением, а самым обыкновенным чувственным созерцанием. Как таковое, суждение есть форма существования представления, а не понятия. Соответственно и те слова, которые входят в такое суждение в качестве субъекта, предиката и связки, есть всего-навсего словесные знаки представлений, не понятий.
Но именно тот весьма нелогический ход мысли, который из того факта, что мышление в понятиях может совершаться только в форме суждений, делает вывод о том, что суждение есть всегда и везде форма движения мышления в понятиях, и составляет первый шаг чисто формального исследования явлений мышления. Такой подход берет сразу форму логического суждения, не заботясь о том, чтобы выяснить, действительно ли в данном случае имеется акт мышления в понятиях, начинает из анализа «чистой формы» суждения делать выводы о всеобщих законах движения мышления, о законах логики, о законах существования и развития логического процесса, о законах развития рационально-логического познания, о законах рационально-логической ступени, формы отражения предметного мира.
В действительности же такой подход выявит не всеобщие и необходимые закономерности развития логического процесса, как специфического процесса, но нечто совсем иное – только те закономерности, которые являются общими для логического мышления с непосредственными чувственными формами отражения, и не составляют специфического закона ни той, ни другой ступени познания.
Специфика логических закономерностей тем самым оставлена без рассмотрения, хотя и создана видимость ее исследования, и хотя затрачена масса действительных и честнейших усилий двигаться по этому ложному пути, который объективно никак к цели не ведет...
Специфические закономерности и формы логического мышления человека остаются невскрытыми, а открываются неизбежно лишь неспецифические законы и формы его существования – те, которые общи логическому мышлению с чувственной ступенью познания. На это указывает Энгельс в «Диалектике природы» – «все признаваемые обычной логикой средства научного исследования – совершенно одинаковы у человека и у высших животных».
Действительный логический процесс познания невозможен без этих элементарных закономерностей, предполагает их, подобно тому, как органическая жизнь невозможна без механического, молекулярного, химического, термического, электрического и т.д. изменения, но никак не может быть сведена к ним. «Капитал» с логической стороны легко может быть изображен в виде цепи суждений, силлогизмов и других форм, признаваемых обычной логикой. Но такой логический анализ не только не исчерпывает существа логического процесса, осуществляемого в «Капитале», но и начисто загораживает, замазывает его.
С другой стороны, сторонники сведения логической ступени к формам и законам общих ей с чувственной ступенью познания, сторонники того взгляда, что элементарная логика, исследующая эти законы и формы, на деле не являющиеся специфическими законами и формами логического процесса, а только его побочными формами и законами, дает исчерпывающее понимание «специфики» мышления, неизбежно становятся на позиции отрицания диалектики как логики.
Диалектика им представляется чем-то совершенно иным, нежели «логика» в собственном смысле, в собственном значении этого слова. Диалектика, по их мнению, исследует не «специфические» законы и формы мышления, а законы и формы, «общие мышлению с бытием».
Мышление с этой точки зрения и предстает как процесс, в котором действуют как бы два совершенно разнородных ряда законов – с одной стороны законы, общие ему с бытием, «диалектические» законы, а с другой – «абсолютно-специфические законы мышления», законы, которые исследует формальная логика, законы, которые в этом случае не могут уже быть общими мышлению с бытием, но только различествующими с последним. Но эта точка зрения при самом благожелательном к ней отношении не может быть признана за точку зрения материализма. Это – самый обычный дуализм в понимании мышления, более или менее тщательно маскируемый материалистическими фразами и цитатами.
Законы и формы элементарной логики, законы и формы, общие логическому процессу с процессом чувственного познания, есть тем самым законы и формы неспецифичные для логического процесса. Последние способна вскрыть, понять лишь диалектическая логика, лишь исследование мышления с помощью диалектико-материалистического метода. Последняя и исследует процесс логического познания как специфический процесс, задачей которого является переработка данных, получаемых чувственной ступенью познания, созерцания и представления, в понятии, а содержанием – объективная реальность, данная в ощущении, всеобщие и необходимые закономерности существования и развития предмета, существующего вне и независимо от сознания вообще, и логического мышления в частности.
Представление, как гносеологическая категория, выражающая собою определенную ступень углубления знания, у Маркса понимается везде как созерцание, обработанное речью, как описание явления в том его виде, в каком оно непосредственно открыто восприятию.
Именно с этой точки зрения он и расценивает везде результаты, достигнутые буржуазными экономистами, пользующимися метафизическим методом мышления. Маркс показывает в целом ряде случаев, что часто эти экономисты принимают за «понятие» то, что на деле им еще не является, то, что на деле есть самое обычное поверхностное представление, которое логическим мышлением совершенно не переработано в понятие, а только имеет внешнюю форму понятия, – т.е. раскрывается в форме логической дефиниции.
Так, например, подвергая анализу ту дефиницию производства, которая служит в буржуазной политической экономии одним из фундаментальных «понятий», Маркс показывает, что определение производства как процесса, в котором «члены общества приспособляют (создают, преобразуют) продукты природы к человеческим потребностям» – в отличие от распределения, обмена и потребления и в противоположность им – есть не суждение, раскрывающее понятие производства, а лишь внешне-логическая форма, в которой пересказано самое обычное, притом поверхностное представление. Это суждение, дефиниция имеют лишь внешний вид логического суждения, как формы развертывания, движения понятия. На деле оно по своему реальному содержанию есть отражение того, как процесс производства выглядит на поверхности, как он воспринимается непосредственным чувственным созерцанием.
Определяемые так, производство, распределение, обмен, потребление образуют, как иронически замечает Маркс, «настоящий силлогизм», откуда возникает и иллюзия, что их связь между собою логически осмыслена, что совершен действительный акт логического мышления, мышления в понятиях, что тем самым раскрыта «сущность» дела...
И Маркс замечает: «Это, конечно (своего рода) связь, но поверхностная»
Иными словами, здесь установлена та связь, которая дана уже непосредственному созерцанию, поверхностному взгляду на предмет. Логическое же мышление в собственном смысле здесь своей задачи не только не выполнило, но даже и не приступило к ее выполнению – ведь задача логического мышления состоит именно в том, что с его помощью достигается познание более глубокое, нежели в созерцании-представлении, познание уже не поверхности явления, но его сущности, его внутренней, необходимой, заключенной в самой природе исследуемого предмета взаимосвязи.
Совершенно иной характер имеет то определение производства, которое формулирует Маркс.
(«Производство есть присвоение индивидуумом предметов природы внутри и посредством определенной общественной формы»)
Оно внешне имеет также форму суждения, и с внешней стороны, с точки зрения формально-логического анализа, эти две дефиниции никак не отнесешь к двум разным ступеням, этажам познания: одно – к сфере непосредственного созерцания, поверхностного представления, а другое – к ступени мышления в понятиях, к ступени действительного логического мышления, познания.
С точки зрения логики диалектико-материалистической, логики содержательной, логики как науки о законах развития, углубления познания, первое суждение есть просто-напросто переданное речью поверхностное представление, а второе – действительный акт мышления в понятиях.
Определение производства, сформулированное Марксом, выражает основную внутреннюю взаимосвязь всех сфер производства, сущность предмета, общественно-исторический характер производства. Это и делает дефиницию формой движения логического мышления, формой существования, логического развертывания понятия. Буржуазные экономисты в данном случае попросту фиксируют в речи факт в том его виде, в каком он непосредственно выступает перед созерцанием, как он выглядит на поверхности, не более. Здесь дефиниция на деле никак не является формой существования понятия, если под понятием разуметь выражение внутренней, всеобщей, необходимой природы рассматриваемого предмета, но всего-навсего формой существования представления, чувственной ступени познания,
хотя с формальной стороны это самое настоящее «логическое суждение».
