Раз уж пошла всякая поэзия, то
...
КОМНАТАВ тот момент, когда я находился между пробуждением и сном я увидел себя в комнате. Там не было ничего особенного, за исключением одной стены, в которой находились выдвижные ящички с файлами. Они были похожи на те, в библиотеках, на которых написаны имена авторов или предметы в алфавитном порядке. Но эти файлы, располагавшиеся от пола до потолка, и казавшиеся бесконечными в любом направлении имели абсолютно другие заголовки.
Когда я подошёл ближе к этой стене, первый файл, который привлёк моё внимание, имел следующий заголовок: «Люди, которых я любил» - я открыл его и начал просматривать карточки. Я быстро захлопнул его, находясь в шоке оттого, что узнал каждое имя, написанное на этих карточках.
И тогда, без всяких подсказок, я понял, где нахожусь. Эта безжизненная комната с её маленькими файлами была каталогом моей жизни. Здесь были описаны действия каждого момента моей жизни, значительные и незначительные, в таких подробностях, о которых я даже не помнил.
Чувства любопытства и удивления, боровшиеся с чувством ужаса, возгорались внутри меня. Я наугад начал открывать файлы и изучать их содержимое, некоторые из них вызывали радость и сладкие воспоминания, другие же стыд и сожаление — и эти чувства были такие сильные, что я оглядывался назад, боясь, не наблюдает ли кто-нибудь за мной, так горько мне было. Файл с заголовком «Друзья» был рядом с файлом «Друзья, которых я предал». Названия файлов были различными, от нормальных, мирских до абсолютно неожиданных: «Книги, которые я читал», «Ложь, которую я произнёс», «Утешение, которое я приносил», «Шутки, над которыми я смеялся». Некоторые из них вызывали смех в их точности: «Жестокие слова, когда я ругался с моим братом». Над другими я не мог смеяться: «Вещи, которые я сделал в гневе», «Молчаливые обиды, которые я затаивал на своих родителей». Я не переставал удивляться над содержимым этих файлов. В одних ящичках я находил больше карточек, чем ожидал, в других меньше, чем надеялся. Я был как - будто сбит волной, когда увидел «большой том прожитой мной жизни». Как это было возможно, что я за свои 20 лет написал эти тысячи или даже миллионы карточек, но каждая из них подтверждала истину, каждая была написана моим почерком, каждая была подписана мной.
Когда я выдвинул ящик «Песни, которые я слушал» я обнаружил, насколько этот файл огромен. Карточек было так много, что я так и не дошёл до конца. Я закрыл его, стыдясь не столько качества музыки, сколько времени, которое я провёл в праздности. Когда я открыл файл «Недостойные мысли» холодный пот пробежал по моему телу, я выдвинул ящик совсем немножко, не желая проверять его размер, и вытащил одну карточку, я содрогнулся от такого подробного описания. Мне стало плохо от мысли, что такие моменты моей жизни были записаны. Страшная ярость овладела мной и только одна мысль была у меня в голове: «никто и никогда не должен увидеть эту комнату, я должен это уничтожить». В безумном бешенстве я выдернул ящик, его размер меня больше не волновал. Я должен был опустошить его и сжечь все карточки. Я взял ящик за один конец, чтобы вытряхнуть содержимое, но как бы я ни старался карточки не выпадали. В отчаянии, я стал их вытаскивать, чтобы порвать, но они оказались крепче стали.
Поражённый и беспомощный я вставил ящик обратно, прислонившись к стене, я тяжело вздохнул. И вдруг я увидел это. Заголовок гласил: «Люди, с которыми я делился Евангелием». Ручка этого ящика была ярче остальных, казалось, что к ней никто и никогда не прикасался. Я потянул её, и маленькая коробочка упала мне в руки, в ней было так мало карточек.
У меня потекли слезы, я рыдал так сильно, что меня начало трясти. Я упал на колени, продолжая плакать. Я плакал от стыда, от подавляющего стыда за всё, что увидел. Бесконечные ряды файлов закружились в моих глазах, полных слёз. Никто, никогда не должен знать об этой комнате, я должен запереть её и спрятать ключ. Когда я отёр слёзы, я вдруг увидел Его. «Нет, пожалуйста, только не Он, только не здесь... кто угодно, только не Иисус!» - беспомощно я наблюдал, как Он открывал файлы и читал карточки. Я не мог вынести этого. В те моменты, когда я всё-таки поднимал взгляд и смотрел на Его лицо, я видел страдание намного сильнее и глубже моего. Казалось, что Он интуитивно шёл к самым худшим файлам. Зачем Ему читать каждый?
В конце концов, Он повернулся и посмотрел на меня из другого угла комнаты, в Его глазах была жалость, но эта жалость не злила меня. Я опустил голову, закрыл лицо руками и опять начал плакать. Он подошёл ко мне и обнял, Он мог сказать так много, но не сказал ни слова, Он просто плакал со мной.
Затем Он встал, вернулся к стене с файлами. Начиная с первого, Он доставал карточки одну за другой, зачёркивал моё имя и писал своё, и это Он сделал на каждой. «Нет!» -закричал я, стремясь к Нему. Всё, что я мог сказать – это «Нет, нет...» - вырывая карточки из Его рук. Его имя не должно быть на этих карточках, но оно там было, написанное густым, красным цветом, таким тёмным и живым – Имя Иисуса было написано поверх моего, оно было написано Его кровью. Он нежно забрал у меня карточки, грустно улыбнулся и продолжил подписывать их. Мне показалось, что уже через мгновение Он закрыл последний ящик и направился ко мне. Я никогда не смогу понять, как Он сделал это так быстро. Он положил руки мне на плечи и сказал: «Всё кончено».
Я встал, и Он вывел меня из комнаты. На двери не было никакого замка. Но оставались карточки, которые ещё должны быть написаны ...
