А вот интересно:как Вы думаете, почему Аристотель говорит вслед за Платоном что единые предметы непознаваемы?
На сколько я понимаю всю древнегреческую философию, не только Аристотель, а все греческие философы не доверяли чувственно воспринимаемой реальности и искали чего-то более основательного: начала всех вещей, сущности или чего-то в этом стиле.
Единичная конкретная вещь изменчива, текуча, а чувственное восприятие обманчиво.
Но каковы эти вещи сами по себе? Грубо говоря, каковы они, когда мы на них не смотрим? Сахар сам по себе сладок или только на языке? Сладость свойство сахара или результат взаимодействия сахара с языком? Или вот цвет? Это свойство вещи или свойство нашего зрения так видеть? И прочая. Мы знаем свои ощущения вещей, но значит ли это, что мы знаем вещи?
Мне трудно сказать на счет Зенона, потому, что как я считаю, он совершил некоторую ошибку когда пытался обосновать учение своего учителя Парменида Элейского о бытии. Для Парменида сказать, что данный нам в чувственном познании мир это и есть бытие равносильно тому, чтобы повредиться в уме. Однако Зенон, когда обосновывал что нет ни движенья ни множественности вещей не вольно приравнял бытие и мир. Затем уже, другой философ рассуждая над этой проблемой, думал видимо так:
« Да, вот если бы был прав Парменид, что бытие есть, а небытия - нет, то конечно, тогда и его сын Зенон был также прав, что нет движенья и множественности вещей. Но ведь мои глаза мне говорят что есть и движенье и множественность вещей. А так как мир и бытие одно и тоже, значит, все-таки Парменид ошибается в своей начальной посылке, что «бытие – есть, а небытия – нет». Но первая часть посылки «бытие – есть» - не может быть ложной, ибо я же вижу и само бытие (которое в его понимании тождественно миру) и даже то что оно множественно. Следовательно не верна вторая часть «небытия – нет». Значит, небытие – есть. Предлагаю назвать множественное бытие «атомами» а единое небытие – пустотой. Итак: существуют только атомы и пустота, а все остальное – демагогия…». Думаю примерно так рассуждал Демокрит «во внутренней полемике» с Зеноном. В свою очередь, данное рассуждение возможно, если только приравнивать бытие и мир, что для самого Парменида, повторяю – совершенно нелепо. Мир тоже есть, но мир не есть небытие, он есть не бытие т.е. иное бытия = инобытие, а не оно само. Но бытие присутствует в мире всюду, и нет ничего в чем не было бы бытия, ибо в противном случае, в том было бы небытие= то, чего нет. Но небытия – нет (ведь то, чего нет, того нет).
Поэтому Бытие – едино. Оно вездесуще, и связывает собой все возможные миры, если бы они существовали, как, например, в многомировой интерпретации квантовой механики. Поэтому мне трудно до конца оценить вот внутреннюю логику Зенона. Она дала возможность положить тождество бытия и мира, и так родился материализм (в лице главного оппонента Зенона, введшего в философию учение об атомах и пустоте – Демокрита). С тех пор, материалистам невозможно объяснить, что бытие и мир не тождественны.
Что касается того, почему единичные вещи непознаваемы, то это как раз напрямую связано с бытием. Дело в том, что Бытие это единственный предмет существующий объективно. Точнее не единственный, а единственный в том смысле, что мы его объективность можем доказать. Дело в том, что если бы предметы и мысли о них абсолютно бы ничем не отличались, то именно потому, что они абсолютно ничем не отличаются то все предметы это и есть наши мысли. Т.е. весь мир порождение нашего сознания, и никакой объективной реальности не существует вообще. Однако, сложность в том, что существует такой предмет ( и мы можем доказать его существование) который все же не тождественен никакой нашей мысли о нем. Это как раз и есть Бытие. Вот Аристотель, прекрасно понимая, что существует объективная реальность, и понимая то, что между вещами и мыслями о них существует пропасть говорит об этой «единичности» как той, которая делает предмет абсолютно уникальной вещью
Вселенной. Тут важно понимать, что каждая вещь не просто «единична» а она именно абсолютно уникальна, именно абсолютно. Т.е. она отличается вообще от всего сущего, в том числе, и от любой нашей мысли о нем, от любого нашего знания вещи. Нет тождества вещи и знания о ней, и именно это делает вещь существующей объективно а не в нашем только уме. Знание о знании само знанием и является, а знание вещи – вещью не является. Наши знания существуют в нас, но не тождественны вещам.
Поэтому каждая реально существующая вещь – непознаваема вполноте. То же что может быть познано о вещи на дискурсивном уровне (в понятиях) – это и называется у Аристотеля «вторая сущность», сама же вещь – это первая сущность. В религиозной философии такая вещь будет потом называться словом «ипостась».
