Как мы чтим традиции! Мы готовы им следовать, оберегать их от забвения и даже 
защищать. И вовсе не беда, если традиция многовековая и в защите не нуждается. 
Мы всё равно её защитим. Нам виднее. 
Взять, например, православие. Двухтысячелетняя религиозная и историко-культурная 
традиция. И при этом наша. Ну как её не защитить? Не от кого? Не беда. Были бы 
защитники, а от кого защищать – найдём!
А защитники есть. Причём в избытке. И все готовы к борьбе. И не говорите, что 
не с кем.
Вот, к примеру, в Новосибирске. Местный архиепископ Тихон (Емельянов) уж полтора 
десятка лет борется за православие. С кем? С духовенством.
А с кем ещё прикажете бороться? Духовенство всегда под рукой, в силу своего положения 
оно безответно и никогда не даст отпор. Ну и что, что духовенство никак не угрожает 
православию. Ему никто серьёзно не угрожает, так что, из-за этого прекратить борьбу? 
Ни в коем случае!
 
Не так давно новосибирский архиерей показал пример того, что бить своих можно 
даже в условиях непрекращающегося оттока кадров.
Казалось бы, священники уезжают из епархии один за другим, с кем же теперь воевать? 
С покойниками!
И не нужно удивляться. В истории есть примеры. Например, в средневековье покойников 
даже судили. В Риме, в конце IX века, был даже созван так называемый «Трупный 
синод», на котором судили умершего за девять месяцев до этого папу Формоза. Труп 
понтифика предусмотрительно выкопали, облачили в папские одежды, усадили на скамью 
подсудимых и провели настоящий судебный процесс. С допросом обвиняемого, выступлением 
обвинителя и вынесением приговора. Закончилась история глумлением над трупом и 
попыткой утопить многострадальные останки Формоза в Тибре.
Кто бы мог подумать, что судивший Формоза папа Стефан VI, через одиннадцать с 
лишним столетий найдёт продолжателя своего дела в лице Новосибирского архиепископа 
Тихона?
Нет-нет. Новосибирский архиерей не откапывал никого из своих предшественников 
и не устраивал над ними суда. Он остался верен себе – воевать с приходским духовенством 
проще и безопаснее.
В начале весны владыка Тихон (Умульянов) вознамерился отправить на служение в 
деревню пожилого священника Владимира Левченко, многие годы прослужившего в  Новосибирске. 
И всё бы ничего, но на руках у батюшки была тяжело больная супруга, о которой 
он заботился в одиночку. Волей-неволей, а от архиерейского назначения пришлось 
отказаться. 
Нарушение, не абы какое, особенно если учитывать ситуацию, в которой оказался 
отец Владимир. Но «борьба за православие» требует жертв. Впавшему в немилость 
священнику было запрещено священнодействовать. 
 
Стоит ли удивляться тому, что, оставшись без средств к существованию, с парализованной 
женой на руках, лишённый возможности заниматься тем, чему посвятил всю жизнь, 
отец Владимир вскоре скончался…
И вот тут, весь церковный Новосибирск получил уникальную возможность соприкоснуться 
со стариной и ощутить дух древности. Дух «Трупного синода», витавший одиннадцать 
веков назад в Латтеранском дворце.
То ли архиепископ был возмущён очередным своеволием опального клирика (умер-то 
без архиерейского позволения), то ли вдохновился примером папы Стефана, но так, 
или иначе, похоронить усопшего по-священнически он не позволил.
Евангелие, которое по правилам должно читаться над умершим священником, отдельные 
смелые батюшки читали над телом отца Владимира тайком. Облачить покойного в священнические 
одежды не разрешили. И в конце концов, в нарушение всех правил, но в угоду архиерею, 
отпели усопшего как мирянина… 
 
Конечно, можно возмутиться нарушением церковных правил, в соответствии с которыми 
священник, умерший в состоянии запрещения, должен быть похоронен по-священнически 
– ведь, несмотря на запрет, он всё же остаётся священником. 
Можно попенять на архиерейский произвол, делающий подобные безобразия возможными. 
Но мне кажется, что это лишь следствия. Причина глубже. Причина в сердце человека, 
который не стыдится враждовать с ближним, даже перед лицом смерти, способной мирить 
самых заклятых врагов. Причина в системе, которая взращивает именно таких людей 
и даёт им не только власть над душами и судьбами сотен людей, но и создаёт условия, 
в которых эти люди без зазрения совести культивируют в себе пороки, не будучи 
сдерживаемы ничем. Причина в сознании, позволяющем с лёгкостью совмещать наружность 
верующего с нутром негодяя.