Статистику военных потерь ведут не по воспоминаниям генералов в мемуарах, сколько им показалось кого убили. Это даже лысый ёжик знает.
Ну так покажите, на основании чего возникли данные в Педивикии. А то я привёл ссылку на книгу, где на примере множества документов показано, как замечательно делали дела белогвардейцы, продавшиеся иностранным государствам. Вот всего один отрывочек:
В начале кампании 1921 г. Унгерн из своей ставки в Урге разослал в свои войска такую прокламацию:
Монголия стала естественным плацдармом для кампании против Красной армии в Советской Сибири...
Комиссары, коммунисты и евреи вместе с их семьями должны быть истреблены. Их имущество должно быть конфисковано... Виновных подвергать либо дисциплинарным взысканиям, либо смертной казни в той или иной форме. «Правда и милосердие» более недопустимы. Отныне может быть только «правда и беспощадная жестокость». Зло, которое обрушилось на Россию, чтобы погубить божественное начало в человеческой душе, нужно вырвать с корнем.
На суровой, пустынной окраине России военные действия Унгерна проходили в виде разбойничьих налетов,
после которых оставались только сожженные деревни да изувеченные трупы мужчин, женщин и детей. Города, захваченные войсками Унгерна, отдавались им на разграбление.
Евреев, коммунистов и всех, заподозренных в демократических симпатиях, расстреливали, пытали и сжигали заживо.В июле 1921 г. Красная армия предприняла поход против банд Унгерна. После ряда жестоких схваток, проходивших с переменным успехом, Красная армия и советские партизаны одержали решающую победу. Банды Унгерна стали отступать, бросая орудия, обозы и раненых.
В августе Унгерн был окружен. Его личная охрана, состоявшая из монголов, взбунтовалась и выдала его советским частям. Барона в его шелковом халате привезли в Ново-Николаевск (ныне Новосибирск), и Чрезвычайный сибирский ревтрибунал судил его в открытом заседании как врага народа.
Это был необычайный суд...
Сотни рабочих, крестьян и солдат — русских, сибиряков, монголов и китайцев — набились в зал суда. Тысячи толпились на улице. Многие из этих людей на себе испытали террористический режим Унгерна; их братья, дети, жены и мужья были убиты, замучены, брошены в паровозные топки.
Барона ввели в зал, и было зачитано обвинительное заключение:
Согласно постановлению Сибирского ревкома от 12 сентября 1921 г. генерал-лейтенант барон фон Унгерн-Штернберг, бывший командующий азиатской кавалерийской дивизией, предается суду Сибирского революционного трибунала по обвинению в следующих преступлениях:
1. В том, что он поставил себя на службу аннексионистским планам Японии, что выразилась в его попытках создать азиатское государство...
2. В том, что он замышлял свержение советской власти с целью восстановить в Сибири монархию и со временем посадить на престол Михаила Романова.
3. В том, что он зверски убил множество русских крестьян и рабочих и китайских революционеров.
Унгерн не пытался отрицать свои зверства. Казни, пытки и избиения — да, все это было. Объяснялось все очень просто — «война». Но ставленник Японии? «Я сам, — объяснил барон Унгерн, — намеревался использовать Японию». Он пытался отрицать обвинение в измене и в близких сношениях с Японией.
— Подсудимый лжет, утверждая, что не имел сношений с Японией, — сказал советский прокурор Ярославский. — У нас есть на то доказательства.
— Я имел дело с японцами, — признался барон, — точно так же, как и с Чжан Цзо-лином... Чингисхан до того, как завоевал свое царство, тоже подчинялся Ван-хану.
— Мы не в двенадцатом веке, — сказал прокурор, — и собрались здесь не для того, чтобы судить Чингисхана.
— Тысячу лет Унгерны повелевали! — воскликнул барон. — Они никогда никому не повиновались.
Он надменно обвел взглядом обращенные к нему лица крестьян, рабочих и солдат.
— Я отказываюсь признать власть рабочих… Как может человек думать об управлении страной, когда он даже не держит прислуги? Он не умеет приказывать!
Прокурор Ярославский привел длинный перечень преступлений Унгерна — карательные экспедиции против евреев и сочувствующих советам крестьян, ночные скачки в степи, когда факелами служили пылающие трупы, уничтожение деревень, пытки, беспощадные избиения детей...— На мой вкус они были слишком красными, — холодно пояснил Унгерн.— Почему вы покинули Ургу? — спросил проокурор.
— Решил вторгнуться в Забайкалье и поднять восстание крестьян, но меня взяли в плен.
— Кто взял?
— Меня предали какие-то монголы.
— А вы подумали о том, почему они так поступили?
— Меня предали. [/i]
Можете привести что-то похожее, но про действия со стороны красных - аналогичные приказы, признания в собственных зверствах и т.п.?
