“Я — Душа, о, Арджуна. Я та Душа, которая существует в сердцах всех существ; и Я есмь начало и середина, и также конец всего сущего”, — говорит Вишну своему ученику в “Бхагавадгите” [гл. X, с. 71].
“Я есмь Альфа и Омега, начало и конец... Я есмь первый и последний”, — говорит Иисус Иоанну [Откровение, I, 8, 17].
Итак должны мы поверить апостолам — тем, чьи имена прикреплены к Евангелиям, когда обнаруживаем, что они приписывают своему Учителю чудеса, окруженные обстоятельствами, записанными если и не в старейших книгах Индии, то, по крайней мере, в таких, которые намного опережают христианство, и притом в точности соблюдая фразеологию этих преданий.
Кто в дни своей простой и слепой доверчивости не восхищался трогательным повествованием в Евангелиях Марка и Луки о воскрешении из мертвых дочери Иаира? Кто когда-либо сомневался в его достоверности? И все же это повествование скопировано целиком из “Хари-Пураны”, где оно числится среди чудес, приписываемых Кришне.
“Царь Ангашуна назначил обручение своей дочери, прекрасной Калавати, с молодым сыном Вамадэвы, могущественного царя Антарведи, по имени Говинда; обручение должно было совершиться с большой пышностью.
Но когда Калавати забавлялась в роще со своими подругами, ее укусила змея, и она умерла. Ангашуна разорвал на себе одежды, посыпал себя пеплом и проклял день, когда он родился.
Вдруг говор пронесся по всему дворцу, послышались крики, тысячу раз повторяющиеся: “Пация питарам; пация гурум!” “Отец! Учитель!” Затем подошел Кришна, улыбающийся, упираясь на руку Арджуны... “Учитель!” — закричала Ангашуна, бросаясь к его ногам и омывая их слезами: “Посмотри на мою бедную дочь!” — и он указал ему на тело Калавати, распростертое на циновке...
“Почему ты плачешь?” — ответил Кришна ласковым голосом. — “Разве ты не видишь, что она спит? Прислушайся к звуку ее дыхания, подобного вздоху ночного ветра, шелестящего листьями на деревьях. Смотри, как на щеках ее возобновляется краска; веки трепещут на ее глазах, точно собираются раскрыться; губы ее дрогнули, как будто она хочет что-то сказать; она спит — я вам говорю; вот посмотрите! она двигается, Калавати! Встань и иди!”
Едва Кришна это произнес, как дыхание, тепло, движение и жизнь мало-помалу вернулись в труп, и юная девушка, повинуясь велению полубога, встала со своего ложа и присоединилась к подругам. Но толпа восхищалась и кричала: “Это бог, раз смерть для него не более чем сон”.
