Исторический период западной Европы в V-XI вв. – это особенность западной Европы. Распад Западной Римской империи сопровождался сильнейшей общей деградацией социально-экономической жизни. Такая деградация встречалась в разных регионах в разное время и приводила к «натурализации» экономической жизни. Связывать ее с развитием феодализма, как формации – грубейшая ошибка. Она особенно ярко видна, если сравнить экономику Западной Европы с экономикой Восточной Римской Империи (Византии) того же периода.
Начало феодальной формации в Византии и вовсе не лишено особенностей. Так, долгое время в раннее средневековье в Византии феодальный способ производства не был господствующим (Карпов, 1990). Для истории Византии началом средневековья считают IV век, когда Восточно-римская империя оформилась в качестве самостоятельного государства. Так что, давайте пока оставим Византию в стороне.
Я соглашусь с Вами, что история Западной Европы имеет ряд особенностей. Я и не претендую на распространение натуральности хозяйства в ранний период феодализма на весь мир Средних веков. Историческое развитие не является линейным. Так, в Пруссии, скажем, XV века еще существовала барщина, когда в республиках Венеции, Флоренции уже складывались буржуазные отношения. Меня интересует именно история Западной Европы, и именно раннефеодальный период ее истории.
В литературе, посвященной феодализму, часто повторяется одно и то же маловразумительное утверждение – будто «натуральный» характер экономики феодализма вытекает из внеэкономического характера отношений основных классов – феодалов и зависимых крестьян, а развитое «простое» товарное производства и кредитно-финансовые отношения на эту «натуральность» не влияют...Зато исследователи, специально занимавшиеся экономическим развитием западной Европы после XI века, например, Марк Блок, опираясь на документы, такое соотношение труда решительно отрицают.
Таким образом, как Вы показали, вопрос остается дискуссионным, а значит, однозначного решения здесь пока нет. Сам М. Блок - выдающийся историк. В своих работах 30 — начала 40-х годов М. Блок провозгласил требование комплексного изучения и понимания феодализма как целостного социального типа, определяемого условиями существования этого общества и соответствующей им духовной атмосферы.
Главные признаки этого строя он видел в подчинении крестьян их господам, в наличии феодов, жалуемых за службу, в господстве отношений повиновения и покровительства внутри военного класса в виде вассалитета, в распылении политической власти, порождавшем анархию, которая лишь постепенно ослабевала по мере усиления государства во второй период феодализма (XI—XIII вв.).
Важным элементом экономической структуры феодализма М. Блок считал сеньорию и порожденные ею крестьянско-сеньориальные отношения. Однако, по его мнению, вотчина существовала задолго до возникновения в Западной Европе феодализма «в собственном смысле слова», т. е. вассально-ленного права, и на определенном этапе выпала из системы феодальных отношений, которые, как полагал историк, просуществовали только до конца XIII в.
Отводя столь большую роль в определении феодального строя крестьянско-сеньориальным отношениям, М. Блок в то же время отрицал их определяющее для всей структуры общества значение.
Решающий фактор в его складывании и развитии М. Блок видел в системе личных связей, в которой усматривал отражение социально-психологических мотивов и представлений, порожденных примитивностью жизненного уклада, быта и мышления эпохи раннего средневековья. Считая главным средоточием феодальной системы области, входившие в империю Каролингов, он допускал, что подобные системы могли существовать и в других странах как Европы, так и иных частей света.
В чем-то повторяет Блока наш историк-медиевист А.Я. Гуревич (что касается личных связей). Последователи Блока: Р. Бутрюш, Ш. Перрен, Ж. Дюби, Р. Фоссье.
Общие черты взглядов на феодализм данной школы Блока: это прежде всего то, что она не признает определяющую роль экономической и социальной основы феодального строя. В противовес этому подчеркивается большое, а в конечном счете решающее значение политической и правовой структуры феодального общества, а также специфического социально-психологического настроя людей средневековья, их тяготения к системе «личностных», договорных связей (внутри класса феодалов, а также между феодалами и крестьянами), которые и определяют якобы всю экономическую, социальную и политическую жизнь общества при этом строе.
Марксизм пишет о другом.
Советские историки (они впервые начали развивать это понятие с марксистских позиций) понимают феодализм как социально-экономическую формацию и считают определяющими те его черты, которые характеризуют лежащий в основе этой формации феодальный способ производства:
1. преобладание аграрной экономики,
2. господство натурального хозяйства и крупной земельной собственности в сочетании с мелким хозяйством наделенных землей, но лишенных права собственности на эту землю крестьян, эксплуатируемых крупными землевладельцами и находящихся в более или менее тяжелой личной поземельной зависимости от них.
Советские медиевисты отмечают и такие важные признаки феодализма, как наличие вассально-ленной системы, значительная роль личных связей и частного права при этом строе, условный характер феодальной собственности и связь последней с политической властью и внеэкономическим принуждением в той или иной форме, наконец, как следствие этого — политическая раздробленность на некоторых этапах истории феодального общества.
Однако в отличие от концепций историков-немарксистов советские медиевисты считают политико-юридические признаки не главными и определяющими, но вытекающими из господства феодальной собственности и антагонистических отношений между крестьянами и феодалами.
Так, значительная роль личных связей в ту эпоху, как считает большинство советских ученых, была одним из проявлений того экономического факта, что непосредственные производители — крестьяне — сидели на земле феодала, но вели самостоятельное хозяйство, и принудить их к уплате ренты можно было только с помощью личного внеэкономического подчинения феодалу, в частности наделения последнего большей или меньшей долей политической власти; личные же отношения внутри господствующего класса определялись условным характером феодальной земельной собственности, который вытекал из монопольного права феодалов на эту собственность.
На этой почве сложилась и иерархическая структура класса землевладельцев, также порожденная потребностью сплочения этого класса перед лицом внешней опасности и перед лицом эксплуатируемого и враждебного феодалам крестьянства.
Значение личностных связей при феодализме определялось во многом отсутствием (за исключением Византии) по крайней мере до конца XIII — начала XIV в. централизованного государства, общегосударственного права, незащищенностью людей в обстановке постоянных внешних войн и внутренних междоусобиц, насилий крупных феодалов, потребностью более слабых в защите и покровительстве.
В политико-юридических признаках феодализма, с точки зрения советских ученых, неправомерно видеть основу феодализма еще и потому, что не во всех странах и не во все периоды средневековья эти признаки были выражены одинаково четко, а следовательно, носили не всеобщий характер.
Это в первую очередь относится к вассально-ленному строю, который даже в Западной Европе играл значительную роль только в XI—XIII вв., а в Византии так и не сложился, тогда как феодализм как социально-политическая система просуществовал еще много столетий.
Так же обстоит дело и с политической раздробленностью, которая была характерна лишь для сравнительно короткого этапа в истории феодального общества: у большинства европейских народов уже в XIII—XV вв. феодальная раздробленность сменяется разными типами сословной, а позднее абсолютной монархии.
Находя подлинную основу феодализма в характерных для этого строя экономических и социальных отношениях, советская медиевистика видит в феодализме закономерный прогрессивный этап в истории большинства народов мира на пути от рабовладельческого или первобытнообщинного строя к капиталистическому.
Создатели и виднейшие представители советской медиевистики — Е. А. Косминский, А. Д. Удальцов, Н. П. Грацианский, С. Д. Сказкин, А. И. Неусыхин своими исследованиями прочно утвердили марксистский взгляд на феодальную вотчину как по преимуществу социальную организацию, главной целью которой была наиболее эффективная эксплуатация крестьянства.
Признавая натурально-хозяйственные основы феодальной экономики, историки-марксисты не считают, однако, полное и повсеместное господство натурального хозяйства определяющим признаком феодального строя. Е. А. Косминский, С. Д. Сказкин, А. В. Конокотин, Ю. Л. Бессмертный, Л. А. Котельникова, Е. В. Гутнова, М. А. Барг, А. А. Сванидзе, М. Л. Абрамсон и другие в своих конкретных исследованиях убедительно показали, что на определенном этапе развития феодального общества (с XI—XII вв. в Западной Европе), когда быстро растут города, торговля, товарно-денежные отношения становятся неотъемлемым органическим элементом экономической и социальной жизни и постепенно широко охватывают феодальную деревню.
Товарно-денежные отношения вносят вносят важные изменения в жизнь феодального общества, в структуру вотчины, в положение крестьян и в их отношения с феодалами, становятся на этом этапе одним из главных двигателей прогресса общества.
Однако советские ученые не отождествляют эти новые явления даже на том относительно высоком уровне, которого они достигают во второй период средневековья с капитализмом (как это делали и делают некоторые западные историки).
Они видят в развитии этих отношений одну из предпосылок разложения феодального способа производства и зарождения капиталистического уклада на последнем этапе развития феодальной формации. 
