Эволюционисты продолжают публично заявлять, что окаменелости подтверждают идею общего предка, что выяснение структуры ДНК предоставило чрезвычайно убедительные подтверждения эволюции и что эволюционная идея настолько же несомненна, как и круглость Земли! — Всё наоборот. Такая дерзкая и масштабная дезинформационная пропаганда не так часто случается в науке. Мы живём в уникальный период и являемся свидетелями парадоксальной ситуации, поверить в существование которой в будущем будет нелегко:
“Теория эволюции будет одним из крупнейших анекдотов... в будущих книжках по истории. Грядущие поколения будут удивляться, как настолько слабая и сомнительная гипотеза могла пользоваться таким невероятным доверием, какое она имеет теперь.” [Философ М. Магеридж][1]
Большинство учёных-эволюционистов просто не знакомы с аргументами против эволюционизма. Не имея в своём распоряжении альтернативной информации, они находятся в состоянии ослепления.
Ситуация с эволюционизмом служит ярким примером того, как важно своевременно признавать ошибку. Заметив, что фундамент заложен криво, следует как можно скорее переположить его во избежание последующего падения целого здания.
Преподавание эволюционизма на фоне многочисленных contra — это не солидно. А если уважаемые господа из Министерства Образования считают иначе, тогда хотелось бы спросить, не ли готовят они академический курс Нирваны и Кришнаизма для преподавания в учебных заведениях? Довольно религии “Большого Само” в школах и университетах. Материя не самоорганизуется: ни полевая, ни атомарная, ни клеточная — никакая.
Идея “Само” показалась эволюционистам возможной, и они поверили, что в скором времени будет найдено подтверждение. Минуло много времени, а подтверждений всё нет. Однако, эволюционисты не предали веру родителей и продолжают верить, что если не они, то их внуки доживут до той счастливой минуты, когда будут найдены чёткие подтверждения эволюции. А пока что они эксплуатируют свои социально-политические достижения и убедительным тоном подавляют проявления паники среди обманутой научной общественности.
Вера в науке не является плохой вещью, так как вера/доверие есть фундаментом умственной деятельности. Мы доверяем чему-либо, так как на то есть основания. Степень доверия = Степени вескости оснований. Если для веры в определённую научную гипотезу имеются научные основания, то нужно в неё верить (адекватно основаниям). Когда же имеет место убеждённость в какой-то гипотезе без достаточных на то умственных оснований или после опровержения гипотезы, то такое явление называется либо ослеплением, либо фанатизмом (в зависимости от величины настойчивости). Можно изучать “научное” ослепление/фанатизм как отдельное информационное явление, которое действительно эволюционирует от примитивного до глобального, заполоняя своими ветками все сферы науки.
Если бы только науки... Стойкие современные фразеологизмы вроде пещерного человека свидетельствуют об “эволюционизованности” общества — дети уже сызмала знают, что “дядя Дарвин доказал общее происхождение всех зверей”, и что “все мы звери”.
Ещё в начале 1970х годов ведущие палеонтологи официально признали отсутствие промежуточных форм среди окаменелостей. Дальнейшие биологические и статистические исследования ещё больше подтвердили ошибочность основ эволюционизма. Но, убедив за предыдущие десятилетия образованную общественность в “фактичности” эволюции, эволюционисты оказались перед необходимостью признания кардинальной теоретической ошибки. Такое положение есть очень неудобным: люди уже защитили докторские работы в этой теме, подготовили не один десяток выпусков студентов, изменили направление мыслей целой цивилизации, — и теперь признаваться перед миром в ошибке, объявлять “гласность и перестройку”?! “Может, лучше усилить демагогию и дожить спокойно, а там хотя потоп?” — Похоже, именно такой мыслью руководствуются авторы учебников и энциклопедий, когда пишут:
“Не существует, наверное, никакой другой идеи в любой области науки, которая была бы настолько полно проверенной и так тщательно проработанной и подтверждённой, как идея об эволюционном начале живых организмов.”[2]
Но, кажется, приведённого на предыдущих страницах объёма анализа эволюционной идеи достаточно, чтобы увидеть неправдивость таких заявлений.
Хочется надеяться, что большинство авторов пособий не сознательно уклоняются от аргументов против эволюции, а просто сами являются жертвами научно-социологического ослепления. Рядового исследователя эволюционизируют со школьной парты, почему не удивительно, что ему без посторонней помощи тяжело выбраться из “теории-ямы” отцов-основателей, в которой он находится вместе с огромным количеством коллег, и увидеть, что яму нужно копать совсем не в этом месте[3] . Миллионы обычных научных работников добросовестно работали и работают “в рамках” эволюционной теории, полагаясь на “официальную” позицию. Те же сравнительно немногочисленные персоны, которые такую позицию могли бы изменить, по каким-то причинам не действуют решительно. Поэтому научный мир, за исключением узкого круга специалистов, продолжает верить в научную силу идеи о самоорганизации материи.
Советское информационное пространство заботливо фильтровалось политиками-эволюционистами, из-за чего для большинства из нас известие о лженаучности самоорганизационного учения прозвучало шокирующе. А на Западе уже свыше четырёх десятилетий ведутся споры относительно основ эволюционизма, и большинство биологов официально оставили эти основы, и всё больше их сомневается в действенности “магической” формулы мутации + естественный отбор или серьёзно воспринимают идею спонтанной самосборки:
“В ‘новой’ палеонтологии... официально признано систематическое отсутствие промежуточных звеньев, и делается попытка построения новой эволюционной модели, которая бы лучше соответствовала палеонтологическим данным.”[4]
Но на разглашение биологического “секрета Полишинеля” наложено табу:
“…Специалисты отошли от классического дарвинизма, но... никто не проинформировал общественность о том, что произошло. Это, по моему, была важная весть... Об этом должны знать все.” [Эволюционист Н. Макбет][5]
По причине неинформированности общества, можно ещё увидеть телерепортёров, которые без малейших сомнений комментируют в эволюционных терминах различные аспекты бытия. Это не научное, а социологическое явление:
“То, что настолько размытая, настолько недостаточно верификабельная и настолько далёкая от критериев, обычных для ‘строгой’ науки, теория стала догмой, может быть объяснено лишь на социологической почве.” [Известный биолог Л. фон Берталанффи][6]
Поскольку эволюционизм — социологическое явление, то лишь научного опровержения, которое имеет место, не достаточно. Нужен ещё доступ к информационным артериям общества, нужно ясно рассказать интеллектуальной общественности о состоянии дел. Этому на всех уровнях оказывается сопротивление.
Словно какое-то вероучение, эволюционизм имеет “своих” людей, которые его везде проповедуют:
“К сожалению, много учёных и неучёных сделали из эволюционизма религию, что-то такое, что надо защищать от неверных. На моём опыте, много исследователей-биологов, включая преподавателей и авторов учебников, настолько захвачены аргументами за эволюцию, что отказываются ставить её под сомнение. Они проповедуют её... Студенты колледжей, пройдя такую закрытую систему образования, сами становятся преподавателями ВУЗов и продолжают процесс, пользуясь учебниками, написанными бывшими однокурсниками или преподавателями. Высокие стандарты научности и преподавания рушатся. Пропаганда и стремление к власти заменяют стремление к знаниям. Образование становится обманом. [Биолог Г. Кокен]”[7]
Эволюционизм выглядит сейчас как живое виртуальное/идейное существо, которое питается, защищает себя и плодится. Этот “Evolutionismus vacuus”[8] вкладывает все свои силы в рекламу, в создание имиджа, имеет тактику и стратегию. Он носит респектабельную одежду и обвешивает себя сложными цифрами и “авторитетными заявлениями”[9] . Защищает себя этот вид виртуальных организмов повышенной изменчивости (с многочисленными переходными формами) такими вот бастионами из области научной эристики[10] :
a) Мнение авторитетов. “Пробовать пересматривать основы общепризнанной теории нельзя, чтобы не выставить себя на посмешище”.
b) Имидж теории-факта. Отношения к факту совсем иное, нежели к идее. Факт не имеет основных положений, которые можно проверять. Это развеивает в зародыше сомнения относительно правильности основ теории.
c) Завеса из в действительности несущественных, но очень сложных по форме подтеорий. Такой занавес служит для того, чтобы по поводу сколько-нибудь серьёзных вопросов человеку всегда приходилось бы обращаться к специалисту. Таким образом, сомневающегося дилетанта всегда отсылают к “профессиональному эволюционисту” (ибо “кто может разобраться в таких джунглях!”), а тот, в свою очередь, сразу же приведёт “исчерпывающие” доказательства эволюции в виде рисунков питекантропа-антропопитека и других произведений искусства.
d) Имидж “настоящей научности” с собственной сложной терминологией. Термины сапиенс, габилис, питекантроп, прекембрийский, кайнозой и т.д. прекрасно построены на основе греческих и латинских элементов. “Дисциплина с такой красивой и развитой терминологией не может быть лженаукой!”
e) Имитация усиления позиций. Для действительно правильной гипотезы существует тенденция укрепления позиций с течением времени. Эволюционизмус вакуус имитирует эту тенденцию. Как единственный настоящий вид, который эволюционирует и имеет внутреннюю силу к приспособлению, он усиливает пустую пропаганду вплоть до ситуации, когда разрыв между реальной и “эволюционной” действительностью стал гигантским.
f) Опора на значительную общественную поддержку. Атеистическая часть общества развитых стран мира ухватилась за теорию эволюции как за долгожданную и столь нужную опору для развития “настоящей демократии” и мелиорации морального климата Земли.
Удовлетворение собственных амбиций и/или низких желаний находится в центре интересов у “настоящих”, то есть эволюционных демократов. Поэтому, под настоящей демократией они понимают общество настолько свободное, настолько управляемое самым собой и подотчётное лишь самому себе, что в нём даже фундаментальные основы морали можно снивелировать и “пустить в свободное плавание” как рынок.
Идея самоорганизации является базовой не только для целого ряда важных дисциплин науки. Главное, — она есть отправной точкой для “нового старого” восприятия мира: “Если человек — животное, тогда всё меняется!” Аборт в таких условиях перестаёт восприниматься как убийство беспомощного человека, и вообще понятие вбить становится “относительным”. Министерство Здравоохранения может спокойно советовать гражданам менять “партнёра” каждые пять лет. Решение суда или другое важное решение можно продать/купить, если от этого “только польза”. Позорные отклонения становятся нормой, “альтернативным способом жизни”. По телевизору можно показывать что-угодно в полном понимании этого слова. Лозунги и выражения наподобие “Лови момент”, “Здоровый эгоизм” — из того же репертуара.
О самих рулевых, отвественных за такую “макромутацию” общественной морали, можно составить представление по их делам. Но насколько же близким есть этот образ/представление к импликациям эволюционного вероучения! В нём они нашли опору для “наиполнейшей самореализации”. Эволюционизм и развитие “голливудского общества” гармонично переплелись. Почему? — Потому что имеют одинаковые черты.
Эволюционизированные политики много посодействовали цементации ошибочных представлений в сознания подчинённых им граждан. Некоторые инженеры не с такой лёгкостью проектировали бы свои адские машины (вспомним “высокопроизводительные” автономные душегубки-крематории и т.п.), если бы не общеобщественная уверенность в самоорганизационной случайности, а значит, низкой ценности, всего сущего. Мир мог бы избежать многих ужасов. Миллионы жизней стали косвенными жертвами эволюционной демагогии. Эволюционно ослеплённые вожди вели за собой толпы слепых.
А что касается абортов, то можно утверждать, что человеческий эмбрион является человеком в полном понимании этого слова. Человеческий зародыш любого возраста есть человеком на определённом этапе своего разворачивания. Между годовалым ребёнком и зародышем различие лишь в степени самостоятельности в дыхании, пищеварении, подвижности и т.п. Оба похожи в том, что являются бессознательными. Если бессознательность считать синонимом “неполноценности”, тогда взрослый человек во сне тоже неполноценен.
Врачи-эволюционисты считают зародыш до определённого возраста “плодом”. То, что зародыш не является “плодом” легко понять из такой сказки. У некой госпожи родилась дочь. Желая избавить её проблем, связанных с прорезыванием зубов, мама удалила ей зародыши зубов. Через несколько лет обе очень удивлялись, почему дочка без зубов? — ведь им говорили, что это не зубы, а всего лишь “плоды”. В действительности же, то были зубы и для них были запланированы место и положительная роль.
Итак, между вакуум-регуляцией зачаточного человека и убийством дышащего человека нет принципиальной разницы. Ошибочное эволюционное видение человека как “всего лишь вида животных” забрало жизнь сотен миллионов людей за последнее столетие — больше, чем войны (сегодняшний темп абортов ~50 млн./год).
Далекоидущесть последствий “маленькой” теоретической ошибки трудно преувеличить. Она является, наверное, наибольшим ударом по человечеству.
Известный философ Б. Спиноза (1632-77), дойдя в своих размышлениях до вопроса о причине Вселенной, нашёл оригинальный ответ: causa sui[11] ! — Кто может такое понять? Как что-то может быть причиной (источником происхождения) самого себя? Влиятельные мыслители запутались сами и запутали других. А менее влиятельные? — Большинство их тоже добавили каждый свою каплю к “стандартизации” страшно искривлённой картины мира. “Причины не нужно, потому что кауза суи!”
Современную “стандартную” философию можно охарактеризовать как попытку осмылить/построить картину о Системе бытия на основе исключительно внутрисистемной информации. Хорошо, но давайте быть последовательными в рамках выбранной схемы: если все известные нам сложные системы (насколько мы наблюдали их появление) производятся исключительно интеллектом, то и философский вывод о происхождении наибольшей Системы очевиден. Давайте быть последовательными в нашем “любомудрствовании”[12] .
Для сомнений в созданности всей этой сложной реальности нет оснований. Созданность, как уже отмечалось, является центральным моментом действительности. Уберите из картины её центральный/стержневой момент, — и вся картина деформируется.
Сегодняшний человек с детства отрезан от объективного взгляда на картину мира, и поэтому берёт за основу идею, будто “Творец — это несерьёзно”. Исправление деформации общественного мнения в стержневом мировоззренческом вопросе — создала ли Вселенная сама себя — вот конкретный и действенный рецепт оздоровления морального климата. Безотлагательной, таким образом, остаётся задача развеять миф о научной прочности самоорганизационной идеи.
Анализ откликов на работы, ставящие под сомнение эволюционную парадигму, показывает, что со стороны эволюционистов чуть ли не основным моментом критики является навешивание ярлыков вроде “Ах, этот неотомист!” и попытки отыскать какую-либо связь с религией. Хочется ответить, что проблема Происхождения вместе с “интеллектуальным” её решением есть фундаментальной мировоззренческой вещью, а не моментом конкретной узкой системы знаний. Ещё был замечен такой аргумент: “Сколько людей — столько мнений. Взглянет кто-то другой, и выскажет другой взгляд!” В сущности, это не новая попытка “потопить” мысль в словах, победить количеством, а не качеством/правдивостью. Для критики имеется своя нехитрая методология. Критикующий должен показать, в чём позиция не есть сильной, где имеется отход от строгой и простой логики, от комплексности рассмотрения, а не выдвигать неконкретный аргумент субъективизма. Об аргументах ад гоминем и эристику уже шла речь ранее. Ещё говорят: “Уже ничего не поделаешь, поскольку эволюционизм всасывался поколениями. Вдобавок, слово творец прочно ассоциируется со словом религия.” — Ну, если речь не об уме, а о сфере желаний, то действительно ничего не сделаешь.
Всё сводится к информационному.
Не только биология, геология, астрофизика и некоторые другие естественные науки, опёршись на теорию “Бездумного Само”, оказались в жалком положении. — Есть, что корректировать и преподавателям философии, медикам, психологам и др. Так, первым время исправлять уклон к диалектическому материализму. Вторым тоже есть, что корректировать. Во-первых, это только что упомянутое толкование человека до определённого возраста как нечеловека. А во-вторых, если три компонета — окружающая среда, человеческое тело и сознание с его потенциалом к практическим проявлениям (действий и поступков) — созданы за одним проектом, тогда как они могут быть несвязанными? Тело, включительно с сознанием, есть проявлением внешнего проекта. Сомнительно, чтобы все составляющие человеческого тела не были взаимосогласованы. Поэтому медики не имеют научных оснований полагать, будто между духовными болезнями и телесными болезнями не существует связи (“человек отдельно, болезни отдельно”), а также считать, будто “человек — это его тело”. Болезни не являются живыми существами, случайно заводящимися в теле. (Да и вообще понятие случай в настолько высоко организованной системе есть очень условным.) Итак, если всё сводится к информационному, то и болезни вызываются прежде всего нарушениями/дисгармониями в информационной сфере. Что же касается психологов, то им в своих исследованиях и умопостроениях следует критичнее относиться к шаблонным логическим посылкам наподобие “Когда человек начал выделяться на фоне животных...”
Порядок — синоним “правильности” организации чего-либо. Если система есть высоко упорядоченной (правильной), тогда и правильность функционирования в системе есть понятием объективным.
Существование Первопроекта означает реальность космической (в отличие от глобальной) ситуации. Значит, понятия правильность и добро и зло не такие уж “субъективные” (релятивизм): эталоном правильности конкретной ситуации, мерилом добра и зла является согласованность с космической ситуацией. Например, существование в природе таких животных, как пиявки, — это добро или зло? В специфических отношениях, то есть в контексте узкой ситуации, пиявки могут быть то тем, то тем: для рыбаков — злом, для гипертоников — добром, для речных животных — злом, для остальных — индифферентны. Но, смотря с наивысшей точки, в контексте космической ситуации, они являются добром, поскольку для них предполагалось место в Первопроекте. Слово созданность указывает на существование Создателя; поэтому то, что выглядело добрым для Создателя, то и есть добрым. (Когда во внимание берутся создания с широкой свободой выбора, то можно предположить, что они со временем способны “испортиться”, стать злыми из добрых). Эволюционные “импликаторы” навязали всем мысль, будто “добро и зло — это вещи настолько относительные...” Всё есть относительным лишь до тех пор, пока не рассматривается в контексте наиболее общей ситуации, при взгляде из наивысшей точки.
Иерархия ситуаций (или ситуационных картин), наверное, похожа на относительно недавно открытую систематизацию лингвистических знаний[13]: космическая ситуация a несколько подкосмических ситуационных секторов a ... a ... и так до наиэлементарнейших образов/ситуаций и минимальных информационных диферентем. (На аналогию между единицами языковых знаний и ситуациями/образами наталкивает тот факт, что за словом всегда стоит представление/образ).
Геометрически, от наименьшего элемента Вселенной до наибольшего — 60 порядков. И на всех них материя упорядочена. Для мира живых организмов выделено место почему-то именно в центре этих 60 порядков. Впрочем, это лишь геометрически. Структурно же, мир живого занимает верхние этажи Здания. Вполне возможно, что мы являемся единственной материальной живой системой во Вселенной, тёплым островком посреди холодного и безжизненного космоса. Если живое есть вершиной материального создания, то вершиной этой вершины есть мир людей. Интеллектуальное — венок информационной стороны системы. В нём разыгрываются наиболее сложные информационные/ситуационные комбинации.
Интеллектуальная сфера наиболее ценная и деликатная в глазах Творца. Сколько здесь радостного и великодушного, но сколько и трагического и несправедливого! Сколько парадоксальных ситуаций разворачивается в этой сфере. Взять хотя бы эту — “Полноценные творцы обнаруживают себя созданными. Но они не способны ни понять своего устройства, ни непосредственно наблюсти своего Творца, хотя Его существование однозначно вычисляется логикой; Он как будто спрятался”.
Если создание требовало стольких интеллектуальных усилий, то человеческая жизнь при взгляде “из космоса”, наверное, имеет какой-то абсолютный смысл, каждая мелочь приобретает вес.
Достойно удивления то, как мастерски реализован Творцом для людей комплекс базовых ощущений и понятий: от ощущений цвета, вкуса и температуры[14] до чувств любви, веселья и печали. А насколько удивительным есть ощущение музыкальной благозвучности... Сложность Здания на этом уровне — уровне интеллектуальности, духовности — достигает своего апогея. Этот уровень так высок, что вполне вероятной есть принципиальная отрезанность человека от понимания деталей реализации себя как создания (что такое, например, чувство, кажется просто непостижимым). — Сложность организации достигает апогея, а вероятность самоорганизации достигает...
Остаётся лишь дивиться умственному могуществу Создателя Дома, который был способен сформировать Вселенную сначала вне (прото)материи, и только после этого воплотил замысел в материале. Возможно, что уже до воплощения Вселенной, то есть, ещё в Первопроекте просматривалось будущее разворачивание мировых событий/ситуаций. Вместить не только все организационные нюансы Дома, но и огромное сплетение потенциальных ситуаций! — Непостижимо ёмкая и далекоглядная природа интеллекта Творца... (При этом, предвиденность событий Творцом вовсе не ущемляет понятие свободы выбора и собственности воли созданных субъектов.)
Если настолько упорядоченным есть материальная сторона Вселенной, то каковы основания предполагать неупорядоченность информационного/ситуационной стороны? Низшие этажи системы есть упорядоченными, а верхушка, венок системы, не является? — Порядка следует ждать на всех уровнях.
Итак, имеем “ультраэкстрагиперсуперсложную” многоэтажную структуру. Творец, — если уже Он был в состоянии на такое техническое чудо — скорее всего, держит Здание под контролем на всех этажах организации и на всех геометрических порядках.
Человек расположен посреди шестидесяти геометрических уровней, наверное, для того, чтобы он оказался в ситуации безнадёжной недосягаемости границ Дома, непостижимости деталей его устройства, ощущения безмерного могущества того интеллектуального, а не самоорганизационного источника, который создал Дом.
