Рендалл Да вы не так безнадёжны как показали изначально. 
Ваша надежда умрет последней
Абиогенез это вариант причины, отличный от ID. Он не отменяет причину как таковую.
Абиогенез такая же "причина" возникновения жизни, как и зеленые человечки на тарелках. Нет, даже еще более слабая "причина", чем последние, так как гипотеза панспермии хотя бы признает разум в качестве источника эмпирически наблюдаемого разумного устройства бытия, абиогенез же вообще уходит от разумных ответов на естественные вопросы.
Пока что я не вижу абсолютных доказательств ни стой ни с другой стороны.
И не увидите
. Таково обещание Аллаха.
Докажите Его. Здесь и сейчас. Я жду.
Наконец-то! Вот оно!
ради чего пришлось слегка поработать локтями, а чью-то кобылу даже оставить с ненароком расквашенным носом..
Итак.
С.Франк "Онтологическое доказательство бытия Бога"
"...В применении ..ко всем эмпирическим вещам, имеет силу положение, что содержание понятия есть нечто, отвлеченное от предмета и имеющее значимость независимо от его реальности. Идеальная или мыслимая сущность и реальное существование суть по общему правилу вещи совершенно различные, и первая независима от второго... Математические понятия и отношения имеют силу, все равно, существуют ли в реальности предметы и отношения, им соответствующие или нет. Смысл понятия "сто талеров" (возвращаясь к пресловутому примеру Канта) независим от того, лежат ли они у меня в кармане или нет. Но есть реальности, к которым это отношение неприменимо. Гегель справедливо и тонко заметил по поводу примера Канта, что весь вопрос именно в том и состоит, можно ли Бога уподобить в этом отношении "ста талерам", т.е. действуют ли в отношении его те логические соотношения, которые с самоочевидностью имеют силу в отношении "ста талеров". И вот, онтологическое доказательство утверждает, что есть предметы (исторически это развивается в отношении Бога), в которых мы вообще не можем иметь только "мыслимого содержания", чистой идеи, отрешенной от реальности, т. е. в которых мы не можем отвлечь, оторвать от реальности чистую, гипотетически принятую их "идею", а которые, напротив, даны нашей мысли так, что мы сразу и необходимо имеем саму их реальность. Смысл онтологического доказательства состоит совсем не в том, что через анализ отвлеченной идеи, не имеющей необходимой связи с реальностью, мы с помощью каких-то волшебных умозаключений, какого-то логического "трюка" доходим до утверждения реальности, а просто в том, что мы здесь с самого начала имеем не отвлеченную идею, а саму полноту реальности, и всматриваясь в нее, видим, что иначе мы такой предмет вообще иметь не можем, т.е. что обычное логическое различие между "идеей" и "реальностью" здесь неосуществимо.
Чтобы понять смысл такого утверждения и усмотреть, по крайней мере, его возможность и правдоподобие, обратимся сначала к ходу мыслей, на первый взгляд не имеющему ничего общего с онтологическим доказательством бытия Бога и пользующемуся весьма широким признанием, как образец логически самоочевидного положения. Мы имеем ввиду Декартово "Cogito ergo sum". Как известно, Декарт доказывает - или точнее, показывает (так как, по его собственным словам, мы имеем здесь дело не с умозаключением, а с первично-очевидным положением) самодостоверность нашего я, как "чистой мысли" или "мыслящего существа". В отношении всех других предметов я всегда могу сомневаться, не есть ли моя идея или представление о нем только идея, т.е. соответствует ли ей реальность самого предмета. Но в отношении моего я такое сомнение невозможно, ибо противоречиво. Если я мыслю свое я, то имею здесь не идею, оторванную от предмета и могущую иметь силу независимо от него, а самообнаружение самой реальности. Даже всякое мое заблуждение есть такое самообнаружение заблуждающейся мысли, т.е. реальности "я", как мыслящего существа. В отличие от других предметов наше "я" дано нам не как идея или понятие, а сразу, как реальность: мысль совпадает здесь с реальностью, и при том не случайно (так, что она могла бы и не совпадать с ней), а необходимо, ибо сама мысль есть самообнаружение реальности.
В этом рассуждении ..мы имеем классический образец онтологического доказательства (в применении к понятию "я"). Декарт говорит нам: кто раз имеет понятие "я", кто мысленно уяснил себе, что такое есть "я" (т.е. имеет содержание этого понятия), тот тем самым сразу и необходимо имеет и реальность "я". Попробуйте подойти к этому рассуждению с кантовской критикой онтологического доказательства, с рассуждением, что содержание понятия независимо от реальности предмета, что мысль о ста талерах не гарантирует их реальности и пр. Вы сразу же убеждаетесь, что в отношении этого предмета они теряют свою силу. Мое "я" вовсе не есть предмет, от которого я мог бы отвлечь чистую идею "я", независимую от его реальности; Мое "я" мне дано не в форме идей или мысли, независимой от предмета, а в форме самообнаружения или "откровения" самой реальности, и "идея" "я" прикована здесь к реальности и неотделима от нее...
В силу чего наше "я" находится в указанном отношении к нашему знанию? Очевидно, это отношение основано не на том, что делает наше "я" данным, единичным, индивидуальным "я", а на том, что наше "я" есть именно проявление общего, универсального, абсолютного начала "света", "самораскрытия", "чистой мысли". И по Декарту cogito ergo sum применимо не к эмпирической личности, а к "субъекту мысли", или "гносеологическому субъекту". Психологистический или субъективный идеализм, как известно, при раскрытии его истинного и правомерного смысла, неизбежно преобразуется в объективный или абсолютный идеализм. Исторически Декартово "cogito ergo sum" преобразовано в самоочевидность абсолютной чистой мысли у Фихте (в Wissenschaftslehre 1804 г.). Фихте выставляет, в качестве верховного понятия философии, понятие видения (sehen), и именно в отношении его развивает "онтологическое доказательство":мы не можем мыслить абсолютный разум, видеть само видение, только гипотетически: ибо это видение само видит себя, оно присутствует для нас - точнее, для самого себя – лишь в силу самого себя; самопроникновение видения (в чем и состоит его сущность) есть чистый акт, который есть лишь в самом себе, в своем самоосуществлении, т.е. необходимо и непосредственно самоочевидно есть. Поэтому видение вообще не может мыслиться как понятие, как мертвое, призрачное отображение в мысли, а лишь как актуальное, "непосредственно живое, мощное и действенное сущее".
Мы видим: самоочевидность реальности - в утверждении которой и состоит смысл онтологического доказательства - имеет свое истинное основание в ее абсолютности, в том, что она не имеет ничего вне себя, а есть универсальная первооснова и нашей мысли, - как акта мысли, и содержания этой мысли, т.е. что в ней то и другое слито в неразрывное единство. Но удовлетворяет ли чистый субъект этому условию? Очевидно нет, ибо субъект по самому своему определению имеет вне себя - объект. То, что имеется в виду в рассуждении Фихте (как он сам в этом открыто признается), есть уже нечто большее, чем чистый субъект. С той же необходимостью, с какой психологистический идеализм превращается, при продумывании его до конца, в абсолютный идеализм, абсолютный идеализм превращается в абсолютный идеал-реализм или, чтó то же самое, в абсолютный реализм (подробному обоснованию этого посвящена моя книга "Предмет знания. СПБ. 1915"). Всяческое наше знание имеет своей основой самообнаружение абсолютной реальности. Соотношение между субъектом и объектом, взаимная связь между мыслящим и мыслимым, или между актом мысли и ее содержанием, есть не что иное, как самораскрытие самого абсолютного, как единства того и другого, как непосредственного бытия или жизни, раскрывающейся в двуединстве света мысли и реальности, озаряемой этим светом. Абсолютное первее, очевиднее всего относительного и частного, которое мыслимо только на его основе. В нашей связи это значит: не "видение", как чистый акт, не "мысль" есть то, что дано нам в форме самообнаружения и к чему применимо поэтому онтологическое доказательство, а единство "видения" с "видимым", абсолютная жизнь, как бы живой трепет глубочайшего первоисточника всего мыслимого и сущего, который есть сразу и видение, и видимое. А это значит: то, к чему подлинно применимо онтологическое доказательство, выраженное в Декартовой формуле "cogito ergo sum", не есть ни "мое единичное я", ни даже "я вообще" или "гносеологический объект", а есть абсолютное, как таковое.
Можно осмысленно спрашивать: существует ли то или иное отдельное содержание, ибо это значит спрашивать: принадлежит ли оно к составу бытия? Но нельзя спрашивать: существует ли самое бытие? Ибо мысль, выражаемая нами в вопросе "существует ли...?" сама предполагает это бытие. Декартово cogito ergo sum превращается, при точном его осмыслении, в истину : cogito ergo est esse absolutum (или ens absolutum).
Вся обычная критика онтологического доказательства сводятся в конечном счете к указанию, что нельзя смешивать фактическую необходимость с необходимостью логической, и что первая никогда сама по себе не следует из второй. Мысль, конечно - совершенно бесспорная и после опровержения рационализма типа Декарта и Спинозы общеизвестная. Если бы онтологическое доказательство действительно сводилось к этому смешению (или поскольку оно формулируется так, что в нем можно подметить это смешение) - оно очевидно несостоятельно.
Но весь вопрос в том, исчерпываются ли необходимостью фактической и логической (или - выражаясь в терминах логики: "категорической" и "аподиктической") все возможные виды необходимости, и нет ли, напротив, третьего вида необходимости, несводимой на первые два? Такой третий вид необходимости действительно есть,и в усмотрении его и состоит смысл онтологического доказательства.Это - необходимость первичная или абсолютная, совмещающая в себе категоричность с аподиктичностью, фактическую неустранимость с логической неотмыслимостью. Такова именно необходимость бытия, как всеобъемлющего всеединства, как абсолютной полноты всего мыслимого и существующего - иначе говоря, необходимость абсолютного. Та истина, что что-то вообще есть, или что есть само бытие - и соотносительная ей невозможность утверждения, что ничего нет - выражает ли необходимость фактическую, или логическую? Она не основана толькона фактической необходимости, ибо утверждаемое в ней неотмыслимо, немыслимо иным; она не основана и только на необходимости логической, ибо имеет не гипотетический, а категорический смысл, и утверждаемое ею не только неотмыслимо, но и неустранимо. Это есть истина сверхъэмпирическая (потому что она необходима и для нашей мысли), и сверхрациональная (потому что она необходима и как опытное данное, точнее, как условие всяческого единичного опыта). Бытие абсолютного есть сразу и факт, и первичная истина нашей мысли. В усмотрении этой первичной и абсолютной необходимости заключается весь смысл "онтологического доказательства". Оно, как указано, в сущности, ничего не доказывает в смысле выведения из чего-либо иного. Оно просто говорит: Абсолютное самоочевидно есть: стоит только нам "помыслить" его, обратить на него внимание, сосредоточить на нем нашу мысль, как мы "усматриваем" (с необходимостью, совмещающей в себе силу факта с силой логической истины) его бытие.
Самоочевидность нашего "я", как ограниченного существа, логически вовсе не есть первичная самоочевидность; первична, напротив, лишь самоочевидность бесконечности, или, что то же, бытия, как такового, тогда как наше ограниченное "я" мыслимо только уже на почве этого первично-бесконечного бытия, через его ограничение. Знаменитое "Cogito ergo sum" оказывается не первичной в логическом смысле истиной, а лишь первым в психологическом смысле подходом к уяснению первичной самоочевидности бесконечного бытия, т. е. Бога.
Как указано выше, что онтологическое доказательство есть не что иное, как усмотрение самоочевидности абсолютного, как такового. Оно не есть в обычном смысле "доказательство", т.е. умозаключение; оно есть, напротив, непосредственное усмотрение истины. Именно поэтому оно есть не плод какой-либо гордыни отвлеченного разума, не продукт интеллектуализма схоластики и рационалистической философии, а, напротив, выражение некой первичной и непосредственной мистической интуиции, простая формулировка своеобразия мистического или живого знания в его отличии от знания отвлеченного - предметного. Весь смысл онтологического доказательства состоит не в том, что с помощью наших идей и мыслей мы приходим к убеждению о существовании Бога, а, как раз наоборот, в том, что "о Боге" мы собственно вообще не можем иметь никакой, отдельной от Него самого, идеи или никакого понятия, как чего-то, что противостоит самой реальности Бога. О всех других вещах мы можем иметь идеи, которые онтологически суть нечто иное, чем сами вещи, и только "выражают" их "содержание"; Бога же мы знаем только, когда Он Сам в своей реальности нам открывается. Наша идея Бога не есть, - как это бывает в других случаях - наша идея о Боге; она есть просто присутствие, наличие самого Бога в нашем сознании, Его самообнаружение, Его откровение.
Именно на этом пути, на пути узрения самоочевидности истинного бытия, которое вместе с тем есть "внутренний свет", "неизменный Свет Истины", произошло религиозное обращение Августина, внезапное раскрытие и усмотрение им очевидного и вечного присутствия Бога в человеческой душе, о чем так драматически повествует седьмая книга его "Исповеди": "И я сказал себе: разве истина есть ничто, только потому, что она не разлита ни в конечном, ни в бесконечном пространстве? И Ты воззвал ко мне издалека: да, она есть. Я есмь сущий. И я услышал, как слышат в сердце, и всякое сомнение совершенно покинуло меня. Скорее я усомнился бы, что я живу, чем что есть Истина" Такова вдохновенная, сердечная религиозная интуиция,открывшая Августину живого Бога и совпадающая с изложенным выше существом онтологического доказательства."
А вы с батюшкой согласовали свою точку зрения? Еретичка.
Мусульманка
*и забилась в божесвенном экстазе*...
:oops:
:lol:
А внятно можно? Вы считаете, что весь окружабщий мир это и есть Бог? Я это предположил не потому, что в вашем словоизлянии это нашёл, а так просто предположил.
Источник всего окружающего мира – Бог (Абсолютное Бытие, робеспьеровский
Высший Разум). Если бы источник совпадал с мирозданием, то это бы означало, что источника нет. Но поскольку источник с мирозданием не совпадает, то это означает, что ни само мироздание, ни какая-либо из его частей богом быть не могут. (Именно в утверждении этой истины заключается основной пафос Ислама.)
Тогда приведите какой-нибудь эмпирический факт, из которого бы НАПРАШИВАЛОСЬ (а не притягивалось за уши) предположение о возможности абиогенеза?
Наличие живых организмов, биогеохимические циклы, давление жизни, адаптации и проч.
А вот здесь можно, пожалуйста, "медленно и подробно"? Каким образом эти эмпирические факты явно и с неоттянутыми ушами наводят нас на невероятное и неправдоподобное предположение об абиогенезе?
Лично я настаиваю на том, что идея абиогенеза изначально зародилась в умах идеологов, а потом уже под идею подтягивались всякие научные факты.
Ведь сам основатель эволюционной теории наложил на нее ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ условие нахождения в будущем гигантского количества промежуточных подвидов...
А вам мало что ли?
Будьте любезны, не поясните ли суть наезда?
Мир один. Вот только воспринимаем по-разному.
У гуманитариев нет примеров объяснимой природной сложности перед глазами, а у биологов и физиков есть. Видимо поэтому вы и видите по-другому.
Не исключено... Только как же в таком случае быть с Имперором?
