ПОПЫТКА НЕПРЕДВЗЯТОГО ИССЛЕДОВАНИЯ.
В эволюцию верил уже кое-кто из древних греков. Тем не менее, вплоть до Чарльза Дарвина представления об эволюции основывались, главным образом, на пантеистическом мировоззрении и не отличались научностью. Дарвин предложил теоретический механизм под названием «естественный отбор» для объяснения хода эволюции. Тем самым представления об эволюции были переведены в разряд научных теорий, где с тех пор и пребывают. Многое в учении Дарвина было впоследствии отвергнуто или исправлено, однако его концепция естественного отбора сохранила свое значение.
Биологическую эволюцию разделяет на микроэволюцию (эволюцию в микромасштабе) и макроэволюцию (эволюцию в макромасштабе). Противники теории макроэволюции обычно признают микроэволюцию, так как эта доктрина просто указывает на свойство различных форм жизни приспосабливаться к условиям окружающей среды. Например, существуют сотни пород собак, но все они относятся к семейству псовых. Различные их породы «эволюционировали» (развились) вследствие естественного и искусственного отбора. Макроэволюция описывает эволюцию в макромасштабе, от бактерий до человека, от первых одноклеточных до человеческих существ, которые в настоящее время являются высшей формой жизни в цепи эволюции.
Большинство макроэволюционистов верят, то жизнь впервые появилась как результат химических реакций в том, что Дарвин называл «теплыми лужами». Как показывают исследования, вполне возможно возникновение основных аминокислот, необходимых для жизни, при наличии всего лишь нескольких важнейших газов и воды. Этот факт укрепил позицию тех, кто считает, что жизнь зародилась из неживой материи. Предполагается, что новые формы жизни развиваются путем мутаций и естественного отбора. Когда условия жизни на Земле меняются, живые организмы приобретают новые признаки, удовлетворяющие новым требованиям. Те, кто приспособился, выживают, а остальные переходят в разряд вымерших. Большое разнообразие вымерших видов, встречающихся в виде ископаемых останков, и их сходство с ныне живущими видами расцениваются как подтверждения этого тезиса.
Научные основы.
Теория эволюция» как и другие попытки реконструировать события прошлого, относится к умозрительным, а не эмпирическим наукам. Умозрительные науки, имеют дело с сингулярными событиями в прошлом, не характеризующимися такой воспроизводимостью в настоящем, благодаря которой можно было бы осуществлять проверку. Теории эволюции и творения называют также теориями науки о происхождении, а не операционной науки (науки о функционировании). Наука о функционировании мироздания есть наука эмпирическая; она занимается тем, как мироздание функционирует сейчас. Она изучает регулярные и воспроизводимые явления. Ее утверждения можно проверить, повторяя наблюдения или эксперимент. Ее основополагающие принципы - это наблюдаемость и воспроизводимостъ. Микроэволюция является примером совершенно законной доктрины в науке о функционировании, особенно в аспекте ее связи с генетикой.
Поскольку наука о происхождении занимается сингулярными событиями в прошлом, она ближе к юриспруденции. Прошлые события возникновения Вселенной и первой жизни учеными не наблюдались и не могут быть воспроизведены. Их необходимо реконструировать, рассматривая имеющиеся свидетельства. Точно так же, как ученый-криминалист пытается по физическим свидетельствам реконструировать обстоятельства убийства, представитель науки о происхождении пытается по имеющимся свидетельствам реконструировать обстоятельства возникновения Вселенной, первой жизни и новых форм жизни.
Принципы науки о происхождении.
Вместо наблюдения и воспроизведения явления представители науки о происхождении обращаются к принципу причинности и принципу аналогии. Принцип причинности, лежащий в фундаменте современной науки и всякого рационального мышления, утверждает, что каждое событие имеет соответствующую причину.
Принцип аналогии (или единообразия) в науке утверждает, что настоящее является ключом к прошлому. Или, говоря точнее, причины, которые в настоящем порождают определенного рода следствия, аналогичны причинам, которые порождали следствия в прошлом.
Два типа причинности. Причины делятся на две основные категории: естественные причины и разумные. Разумные причины иногда называют первичными, а естественные - вторичными. Большинство естественных наук устанавливает естественные причины с помощью законов физики или химии. Другие науки, однако, имеют дело с разумными причинами. Например, археология занимается разумными причинами появления материальных следов древних культур. Астрономы в программе SETI (Search for Extra, Тerrestial Intelligence - «Поиск внеземного разума») направляли свои радиотелескопы в дальний космос, надеясь получить послание от разумных существ. Представители обеих этих наук убеждены, что сумеют определить, когда они столкнутся со СЛЕДСТВИЯМИ РАЗУМНЫХ причин, благодаря тому, что разум оставляем особые следы на всем, что им произведено. Например, существует очевидная разница между случаем, когда «алфавитная» вермишель просто рассыпана по столу, и тем случаем, когда эти буквы» образуют надпись: «Коля, убери мусор, мама». Тех, кто верит в существование разумной причины происхождения вселенной, возникновения первой жизни и образования новых ее форм называют «креационистами». Тех, кто верит, что все это можно объяснить чисто естественными, а не разумными причинами, называют «эволюционистами». «Теистические эволюционисты» пытаются осуществить синтез обоих этих взглядов.
Три главные темы полемики разделяют креационистов и эволюционистов в вопросах происхождения: 1) происхождение вселенной, 2) происхождение первой жизни, 3) происхождение человека. Историческое название этих процессов – «космогония, биогония и антропогония», в отличие от «космологии, биологии и антропологии» в науке о функционировании.
Происхождение новых форм жизни.
Натуралистическое объяснение новых форм жизни. Новые формы жизни возникают либо вследствие естественных, либо вследствие сверхъестественных (разумных) причин. Одной из величайших заслуг Дарвина в науке об эволюции является его указание на аналогию между искусственной селекцией и естественным отбором в природе. Этот принцип естественного отбора стал характерным признаком теории эволюции благодаря тому, что он указывает на механизм, который способен объяснить появление новых форм жизни без апелляции к сверхъестественным причинам.
Дарвин осознавал, что аналогия между селекционерами и природой имеет серьезные недостатки, однако надеялся, что изменения, которых люди способны добиться за несколько поколений, за несколько сотен поколений могут произойти в природе. Тем не менее фактор времени не единственное, что ослабляет эту аналогию. Э. С. Рассел писал: «Достойно сожаления то, что Дарвин вообще ввел в оборот выражение «естественный отбор», так как оно только способствовало возникновению дополнительной путаницы в представлениях. Разумеется, Дарвин сделал это потому, что пришел к своей теории, изучая результаты селекции, осуществляемой человеком при разведении домашних животных и культурных растений. Здесь употребление этого выражения совершенно законно. Но действия человека при селекции не аналогичны действию «естественного отбора», а почти полностью ему противоположны. (…) У человека есть при этом некая потребность или цель; у «естественного отбора» ничего подобного быть не может. Человек подбирает особей для скрещивания, основываясь на таких их качествах, которые хотел бы закрепить или улучшить. Он опекает их и их потомство всеми имеющимися в его распоряжении средствами, тем самым защищая их от действия естественного отбора, который быстро бы уничтожил многих уродцев; человек продолжает свою активную и целенаправленную селекцию из поколения в поколение, пока не достигнет, если это вообще возможно, своей цели. Ничего подобного не происходит и не может происходить при слепом процессе дифференцированного выживания, который мы ошибочно называем «естественным отбором».
Свидетельства в летописи ископаемых останков.
Очень редко полностью осознают, что единственные реальные свидетельства «за» или «против» эволюции можно найти только в летописи ископаемых останков. Любой другой довод в пользу эволюции основан на том, что МОГЛО БЫ происходить. Только в летописи ископаемых останков есть примеры того, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО произошло. Дарвин тоже осознавал эту проблему и писал в своем «Происхождении видов»: «Почему же тогда каждая геологическая формация и каждый геологический слой не наполнены такими промежуточными звеньями? Геология, безусловно, не выявляет ни одну из таких плавно изменяющихся цепей органической жизни, и это, вероятно, - самое очевидное и серьезное возражение, которое можно выдвинуть против моей теории» (Darwin, On the Origin of Species, 280).
За время, прошедшее после этого высказывания Дарвина, ситуация изменилась только в худшую для его теории сторону. Известный палеонтолог из Гарварда Стивен Джей Гулд признает, «что крайняя редкость переходных форм в летописи ископаемых останков продолжает быть профессиональным секретом палеонтологии. Эволюционные деревья, которые украшают наши учебники, имеют реальные данные только на концах и в узлах своих ветвей; все остальное – лишь интерполяция, пусть и разумная, но не основанная на находках ископаемых останков» (S.J. Gould, “Evolution’s Erratic Pase, NH, 14). Элдредж и Таттерсалл (Tattersall) согласны с ним, указывая: «Наши ожидания до такой степени окрашивают наше восприятие, что единственный наиболее очевидный факт, относящийся к биологической эволюции, - неизменность, - крайне редко, если вообще когда-нибудь встраивается в чьи бы то ни было научные представления о том, как в действительности развивалась жизнь» (N. Eldredge, The Myths of Hyman Evolution, 8).
Что же подразумевает летопись ископаемых останков? Эволюционисты, такие как Гулд, сейчас соглашаются с тем, что креационисты, от Луи Агассиса (родился 28 мая 1807 в Мотье (Швейцария). Учился в Цюрихском, Гейдельбергском и Мюнхенском университетах. В 1830 получил степень доктора медицины. В 1832–1845 был профессором естественной истории в университете Невшателя. В 1846 переехал в США. В 1847–1873 – профессор зоологии университета в Кеймбридже (шт. Массачусетс), профессор сравнительной анатомии Чарлстонского медицинского колледжа (шт. Южная Каролина), профессор естественной истории Корнеллского университета (шт. Нью-Йорк), до Дуэйна Гиша (закончил химический факультет Калифорнийского Университета в Лос-Анжелесе в 1949 году. Получил степень доктора по биохимии в Калифорнийском Университете в Беркли. После получения докторской степени работал в Медицинском колледже Университета Корнелла под руководством лауреата Нобелевской премии Винсента дю Вигно над синтезом гормонов гипофиза. В 1956 Гиш перешел в вирусологическую лабораторию Калифорнийского университета в Беркли, где работал с лауреатом Нобелевской премии Венделлом М. Стенли над изучением строения белков вируса табачной мозаики. С 1960 года по 1971 был занят фармакологическими исследованиями в компании Апджон, в Каламазу, Мичиган, откуда ушел, чтобы заниматься только изучением креационизма), говорили всегда, а именно, что для летописи ископаемых останков характерны две особенности, которые никак не согласуются с представлением о главном развитии:
1.Стабильное существование. Большинство видов в момент своего появления в летописи ископаемых останков выглядят примерно так же, как в момент своего исчезновения; морфологические изменения весьма ограничены и не имеют выраженной тенденции.
2.Внезапное появление. В любом ареале обитания вид не возникает постепенно; он появляется сразу, уже полностью сформировавшимся (S.J. Gould, “Evolution’s Erratic Pase, NH, 13-14).
То есть не существует реальных данных о том, чтобы какая-либо форма жизни преобразовалась в совершенно другую форму. Эти две особенности, явно не свидетельствующие в пользу классической теории эволюции, вызывают, однако, некоторые затруднения и у креационистов.
Некоторые креационисты говорят, что в летописи ископаемых останков нашли свое отражение лишь разрозненные осколки, далеко не полностью сохранившиеся после великого потопа, либо потому, что некоторые животные были лучше приспособлены, чтобы спастись от воды, либо из-за гидродинамической сортировки при оседании останков на дно. Такие ученые сосредотачиваются на имеющихся свидетельствах сравнительной молодости Земли, так как убеждены, что творение заняло в самом буквальном смысле семь двадцатичетырехчасовых периода и что в первых родословиях Книги Бытие нет длительных перерывов.
Другие ученые, которых называют «креационистами древней Земли», считают, что Земля не обязательно существует несколько тысяч лет. Эта группа усматривает в летописи ископаемых останков свидетельства того, что творение было завершено за ряд стадий, и каждая смена содержимого в геологических пластах указывает на новый момент прямого творения. Сначала появились беспозвоночные, после чего природа долгое время находилась в равновесии, вплоть до нового взрыва творения. Потом появились рыбы, а затем и амфибии, пока наконец не был создан человек. Такой взгляд согласуется с летописью ископаемых останков, однако среди креационистов нет единого мнения по поводу возраста Земли. Этот вопрос горячо дебатируется, впрочем, обе стороны согласны, что данные палеонтологии скорее подтверждают теорию творения, чем теорию эволюции.
Некоторые эволюционисты пытались интерпретировать летопись ископаемых останков, опираясь на идею «прерывающегося равновесия» Такие ученые утверждают, что скачки в летописи ископаемых останков соответствуют реальным катастрофам, при которых происходили внезапные грандиозные изменения существующих видов. Таким образом, эволюция совершается не постепенно, а прерывается внезапными скачками от одной стадии к следующей. Эта теория подверглась критике в связи с полным отсутствием свидетельств о механизме действия вторичных причин, необходимых для того, чтобы такие внезапные перемены в формах жизни стали возможны. Похоже, данная теория основывается единственно на отсутствии переходных форм среди ископаемых останков. Она также расходилась с Дарвином, который трактовал свидетельства о резких скачках как свидетельства в пользу теории творения. А объяснять перерывы равновесия как результат действия первичной причины – означает опасно близко подойти к взглядам креационистов.
Свидетельства рудиментарных органов.
Эволюционисты в поддержку своих взглядов указывают на наличие у человека «рудиментарных органов». Утверждается, что поскольку в человеческом теле есть органы, полезная функция которых неизвестна, они, надо полагать, остались от древней, животной стадии, когда такая функция у них была. Тот факт, что рудиментарные органы можно удалить без видимого вреда для организма, указывает, что они бесполезны. Аппендикс, ушные мышцы и «третье веко» (мигательная перепонка) относятся к этой категории.
Тем не менее, только из того, что функции этих органов неизвестны, еще не следует, что таковых не существует. Так как научное знание финитно и прогрессирует, могут существовать функции, о которых наука просто еще не знает. То, что рудиментарные органы можно удалять без видимого вреда для организма, ничего не значит. Возможно, в этом случае утрату как-то компенсируют другие органы. Кроме того, не исключено, что при этом наносится вред, который трудно обнаружить. Некоторые органы, такие как миндалины, могут быть важнее всего на ранних стадиях развития организма, скажем, в раннем детстве, когда они помогают сопротивляться болезням. А такой орган, как почку или легкое, можно удалить без серьезного вреда для здоровья, хотя у них определенно есть своя функция.
Существенно, что перечень рудиментарных органов уменьшился по объему от приблизительно сотни в то время, когда эта идея была впервые выдвинута, до полудюжины в наши дни. Имеются также подозрения о предназначении некоторых таких органов. Аппендикс может способствовать пищеварению и повышать сопротивляемость организма к болезням. У кроликов аппендикс очень велик, и не исключено, что для абсолютных вегетарианцев их аппендиксы тоже имеют большое значение. Ушные мышцы в холодном климате помогают защищаться от холода. «Третье веко», то есть мигательная перепонка, нужно людям для того, чтобы отсеивать инородные объекты, попадающие в глаз. «Хвост» или копчик нужен для того, чтобы удобнее было сидеть. Железы внутренней секреции, некогда считавшиеся рудиментарными органами, сейчас расцениваются как очень важные, поскольку производят гормоны. Тимус, как оказалось, активно участвует в защите организма от болезней.
Даже если некоторые органы действительно представляют собой «пережитки прошлого», предшествующей стадии развития, это еще не свидетельствует об эволюции. Они могли сохраниться с раннего периода существования рода человеческого, а не достаться нам от животных предков человека. Можно даже сказать, что утрата органом своей функции указывает не на то, что мы эволюционируем, а на то, что мы регрессируем – утрачиваем некоторые органы и способности. Это есть полная противоположность эволюции.
Свидетельство генетического кода.
Как полагают креационисты, для эволюционных изменений существуют реальные ограничения, обусловленные структурой генетического кода, имеющегося у каждого живого существа. Различия в рамках этих структур указывают на отдельный акт творения для каждой важнейшей категории или формы живых существ. Каждая новая форма жизни начинала существовать благодаря разумному воздействию, которое настраивало генетическую информацию в соответствии с функциями. Так же как различные последовательности букв образуют слова, различные последовательности нуклеотидов в молекулах ДНК определяют различные генетические виды. Коль скоро требуется разум для того чтобы создать «Войну и мир» из набора слов, имеющихся в словаре, то разум требуется и для того, чтобы подобрать и рассортировать генетическую информацию, определяющую все разнообразие биологических видов, образующих в природе взаимосвязанную систему.
Внезапность появления этих видов подкрепляет аргументацию о том, что для формирования такой высокоорганизованной структуры был необходим сверхъестественный разум. В соответствии с принципом единообразия, это есть наиболее правдоподобный ответ на проблему происхождения. Таким образом, самой трудной проблемой для эволюционистов являются не пресловутые «недостающие звенья», а объяснение, как могли возникнуть сложные новые системы генетической информации.
Свидетельство, следующее из специфической сложности структуры.
Чрезвычайно сложной была уже не только первая живая клетка, но сложны и высшие формы жизни, причем они гораздо сложнее. Если генетическая информация одноклеточного живого существа по объему превосходит «Британскую энциклопедию», то для человеческого мозга информации требуется больше, чем найдется в самой большой библиотеке. Коль скоро потребовалась разумная причина для появления первых простейших форм жизни, то причина появления человека должна быть уж никак не менее разумной.
Сложность форм жизни всегда была важнейшей проблемой для эволюционистов. Она равносильна лишь такой же проблеме, возникающей при анализе происхождения первой жизни (см. ЭВОЛЮЦИЯ ХИМИЧЕСКАЯ). Аналогия с селекций, используемая для иллюстрации того, как это могло происходить естественным путем, предполагает огромную дозу разумного вмешательства, которое в теории эволюции отрицается. Селекционеры действуют в соответствии с разумным планом, поощряя специфические наследственные изменения. В информационном аспекте это есть переход от состояния сложной структуры ДНК к состоянию еще более сложной или, по крайней мере, более специфически сложной структуры. Это все равно, что изменить фразу «У нее светлые волосы» на более сложную: «Ее золотистые локоны сияли в рассветных лучах».
Это возрастание информации, закодированной в цепочках ДНК, требует разумного вмешательства с такой же бесспорностью, с какой требует его первоначальное кодирование информации для возникновения первой жизни. В самом деле, если аналогия Дарвина доказывает хоть что-то, она доказывает необходимость разумного вмешательства для появления новых форм жизни. Принцип единообразия с неизбежностью приводит нас к такому заключению, коль скоро мы осознаем, что должны рассуждать в рамках науки о происхождении, а не науки о функционировании.
Свидетельство, следующее из системности изменений.Макроэволюционное развитие требует масштабных изменений при переходе от одного типа организмов к другому. Эволюционисты утверждают, что это происходит постепенно и за долгое время. Одно из серьезнейших возражений на эту точку зрения состоит в том, что все функциональные изменении при переходе от одной системы к другой должны быть одновременными (Denton, Evolution: A Teheori in Crisis, 11). Например, в автомашине можно сделать мелкие изменения постепенно и за долгое время, не изменяя основы ее конструкции. Можно постепенно изменить форму крыльев, их цвет и отделку кромки. Но если увеличить высоту цилиндров, одновременно придется менять шатуны, коленвал и радиатор. Иначе новый двигатель не будет работать.
Точно так же, для перехода от рыбы к рептилии или от рептилии к птице требуются существенные изменения во всей структуре организма. Все эти изменения должны происходить одновременно, иначе потребность насыщать кровь кислородом, не будет удовлетворяться степенью развития легких, производительностью верхних и нижних дыхательных путей, уровнем автономных дыхательных рефлексов в нервной системе, силой дыхательной мускулатуры и характеристиками слизистых оболочек. Постепенная эволюция на такое не способна.
Формулируя то же самое утверждение в терминах генетического кода: нельзя посредством малых постепенных изменений простого генетического кода перейти к более сложной молекуле ДНК, обходясь без радикальных одновременных изменений, и тем более на пути случайных мутаций. Путем малых случайных изменений фразы «У Мэри был ягненок малый…» никогда не получить текст «Короля Лира», даже если располагать всеми остальными буквами алфавита и знаками препинания. Малые случайные изменения могут привести к фразе «у Мэри был ягненок чалый». Потом «в Мэри был ягненок чалый». И «в Мэри пыл огненок чалый». После каждого единичного изменения фраза только портится. От «Короля Лира» это очень далеко и не в ту сторону. Только разумное существо сможет составить из букв данного алфавита «Короля Лира» - одновременно и систематически сформировав их новую последовательность.
Специалист по теории информации Губерт Йоки подчеркивает: «Важно понять, что мы не рассуждаем по аналогии. Гипотеза упорядоченной последовательности приложима непосредственно к структуре белков и генетическому тексту в такой же мере, как к письменной речи, и с математической точки зрения все операции идентичны» (H.P. Yockey, “Self – Organization, Origin of Life Scenarios, and Imformation Theori”, JTB, 16). Оказывается, что цепочка ДНК несет столько же информации, сколько ее содержится в одном томе энциклопедии.
Каждая новая жизнь имеет свой собственный, уникальный код, который, хотя использует те же буквы, что и все остальные, существенно отличается содержанием передаваемого сообщения. Можно употребить те же самые слова и выражать ими совершенно иной смысл. Поэтому довод эволюционистов о большом сходстве слов в коде обезьяны и человека не доказывает их происхождение от общего предка. Два предложения «Ты меня любишь» и «Любишь ты меня?» состоят из одних и тех же слов, но имеют совершенно разный смысл. В меру своей изобретательности каждый может написать целый абзац, где одни и те же предложения будут выражать разный смысл.
Значительное сходство генетической информации у обезьяны и человека абсолютно ни о чем не говорит. Вся разница состоит в том, каким образом складываются воедино разрозненные кусочки мозаики. Вот собственное свидетельство одного из эволюционистов: «Если мы займемся попытками установить последовательные эволюционные ряды, мы не сможем обнаружить ожидаемых нами линейных цепочек, ведущих от примитивных форм к развитым». Фактически, «вместо прогрессии нарастающих различий, каждая последовательность позвоночных развивается в равной удаленности, например, от цитохромной последовательности налимов». Итак, «в этом и бесчисленном множестве других сравнений выявляется невозможность выстраивания аминокислотных последовательностей в макроэволюционный ряд, соответствующий ожидаемым переходам от рыб к амфибиям, к рептилиям, к млекопитающим» (C. Thaxton, et al., eds., Of Pandas and People, 139-40).
Итак, существуют две точки зрения на происхождение новых форм жизни. В одной принимается, что все появилось вследствие естественных причин; при противоположном взгляде предполагается сверхъестественная (разумная) причина. Ни одна теория не может быть доказана в настоящее время, поэтому приверженность той или иной точке зрения предполагает такой фактор, как вера в правильность именно этой точки зрения. Судите сами, но на мой взгляд, самые весомые свидетельства говорят о том, что без разума ничего бы просто не было.
