IngvarRuricsonИтак, теперь познакомим автора с историческим документом, который поможет правильно понять реалии "жестокого римского мира".
В Римской империи при императоре Траяне жил и работал такой себе Игнатий. Жил он в Антиохии и работал там же христианским епископом. И вот однажды, когда Траян по делам службы наведался в Антиохию, Игнатий выкатил ему предъяву, по вопросам внутренней и внешней политики руководимой Траяном империи. Траян вначале оху…., в смысле оторопел от неожиданности, но быстро пришёл в себя и тут же выписал Игнатию десять лет без права переписки посредством львов – как-то не привыкли римские императоры, что бы на них всякие чмо наезжали на ровном месте. И отправили Игнатия по этапу в Рим, для приведения в исполнение.
По пути следования Игнатий рассылал малявы корешам и вот одна из этих маляв и поможет нам разобраться в суровых буднях Римской империи:
св. Игнатий Богоносец "К РИМЛЯНАМ"
Глава II. Не устраняйте от меня мученичества.
…Ибо ни я уже не буду иметь ТАКОГО УДОБНОГО СЛУЧАЯ ДОСТИГНУТЬ БОГА, ни вы - ознаменовать себя лучшим делом, если будете молчать. Если вы будете молчать обо мне, я буду Божиим, если же окажете любовь плоти моей, то я должен буду снова вступить на поприще. …ПРЕКРАСНО МНЕ закатиться от мира к Богу, чтоб в Нем мне воссиять.
Глава IV. Пусть измелют меня зубы зверей.
Я пишу церквам и всем сказываю, что добровольно умираю за Бога, если только вы не воспрепятствуете мне. УМОЛЯЮ ВАС: не оказывайте мне неблаговременной любви. Оставьте меня быть пищей зверей и ПОСРЕДСТВОМ ИХ ДОСТИГНУТЬ БОГА. Я пшеница Божия: пусть измелют меня зубы зверей, чтоб я сделался чистым хлебом Христовым. ЛУЧШЕ ПРИЛАСКАЙТЕ ЭТИХ ЗВЕРЕЙ, чтоб они сделались гробом моим и ничего не оставили от моего тела, дабы по смерти не быть мне кому-либо в тягость.
Глава V. Желаю умереть.
О, ЕСЛИ БЫ НЕ ЛИШИТЬСЯ МНЕ ПРИГОТОВЛЕННЫХ ДЛЯ МЕНЯ ЗВЕРЕЙ! МОЛЮСЬ, чтоб они С ЖАДНОСТЬЮ БРОСИЛИСЬ на меня. Я ЗАМАНЮ ИХ, чтоб они тотчас же пожрали меня, а не так, КАК ОНИ НЕКОТОРЫХ ПОБОЯЛИСЬ И НЕ ТРОНУЛИ. Если же добровольно не захотят, Я ИХ ПРИНУЖУ. Простите мне; Я ЗНАЮ ЧТО МНЕ ПОЛЕЗНО. Теперь только начинаю быть учеником. Ни видимое, ни невидимое, ничто не удержит меня прийти к Иисусу Христу. Огонь и крест, толпы зверей, рассечения, расторжения, раздробления костей, отсечение членов, сокрушение всего тела, лютые муки диавола [пусть] придут на меня, – ТОЛЬКО БЫ ДОСТИГНУТЬ МНЕ ХРИСТА.
Глава VI. Чрез смерть я достигну истинной жизни.
Никакой пользы не принесут мне удовольствия мира, ни царства века сего. ЛУЧШЕ МНЕ УМЕРЕТЬ за Иисуса Христа, НЕЖЕЛИ ЦАРСТВОВАТЬ НАД ВСЕЮ ЗЕМЛЕЮ.
Глава VIII. Окажите мне помощь свою.
НЕ ХОЧУ БОЛЕЕ ЖИТЬ ЖИЗНЬЮ ЧЕЛОВЕКОВ.Этот поразительный документ говорит сам за себя, и комментировать здесь, собственно, нечего, но на всякий пожарный случай всё же обратим внимание автора на следующее:
1. Для отмороженного на всю голову (в смысле искренне верующего) христианина жизнь "на этом свете" не представляет никакой ценности, более того – каждое прожитое мгновение "здесь" это украденное мгновение от жизни "там", поэтому-то он и не хочет
"БОЛЕЕ ЖИТЬ ЖИЗНЬЮ ЧЕЛОВЕКОВ"2. Отмороженный на всю голову (в смысле искренне верующий) христианин уверен, что чем больше мучений он испытает "здесь", тем больше бонусов он наберёт и тем с большей вероятностью он очутится там, где "всё включено", а не в другом месте, где уровень комфортабельности несколько снижен.
Вот теперь автор и может сделать вывод, что его оценка событий "на арене Колизея" была в корне неверна – не "содрогаться" нужно было, а восхищаться. Это были не "мучения", а апофигей (в смысле апофеоз) христианского духа. "
Огонь и крест, толпы зверей, рассечения, расторжения, раздробления костей, отсечение членов, сокрушение всего тела, лютые муки диавола" это крайне желательные обстоятельства для отмороженного на всю голову (в смысле искренне верующего) христианина перед его телепортацией "туда".
И если автор усомнится в распространённости такой точки зрения среди христиан, если он посчитает, что Игнатий был исключением, то он должен гнать прочь подобные сомнения. История христианской церкви свидетельствует, что на определённом этапе такая точка зрения если и не преобладала, то была широко распространена. Достаточное количество христиан не только думало, но и поступало соответствующим образом. Желая ускорить своё прибытие "туда" они вламывались в языческие храмы и устраивали там дебош, на манер устроенного Иисусом Иосифовичем в Иерусалимском Храме.
Язычники, понятное дело, реагировали на это вполне предсказуемым образом – отправляли клиентов прямым ходом "туда". Для церкви это был только плюс – как писал автор, пиплы
"проникались духом нового учения, за которое можно и умереть", да и иметь под рукой каждый день свеженькие, с пылу с жару мощи дело совсем не лишнее. Однако наряду с очевидным плюсом в этом деле был и здоровенный минус – грубые язычники начинали выяснять, почему это вдруг, лемминги ведут себя таким образом, и выходили на христианскую общину. И в результате под раздачу попадали и те христиане, которые отнюдь не спешили попасть "туда", у которых были ещё не завершенные дела здесь. Но самое главное, что под раздачу в первую очередь попадали не рядовые лемминги, а админуправленческий персонал общины, что уже не лезло ни в какие ворота.
Если рядовые христианские лохи не представляли никакой ценности – они, нарушая законы сохранения, возникали из ничего, на совершенно пустом месте, то админперсонал нужно было готовить, нести материальные затраты. Поэтому церковь, наступив на горло собственной песне, была вынуждена объявить, что если какой христианский субъект осквернит языческий храм, то церковь лишит его благословения, что сразу переводило энтузиаста из разряда организованных туристов в разряд дикарей.
Так что если автор недоумевает, почему он сегодня не наблюдает христиан-мучеников, почему ему не попадаются христиане, прыгающие в зоопарках в вольеры ко львам, или ему не встречались московские православные, сидящие в Киеве на стадионе им. Валерия Лобановского в динамовском фансекторе и скандирующие "Спартак чемпион", то объяснение этому простое – ослабла вера христианская.
Такие вот дела.
