Нашел в ЖЖ (реакция верующих):
Гарри Поттер, христианство и радость творчества
Вот я и проглотила последнего "Гарри Поттера", с его уже неприкрытыми отсылками не только к христианским темам и образам, но и с цитатами из новозаветных текстов. Уже понятно, что Роулинг, как и Толкиен (и стоять их именам отныне рядом) приводят нас к очень простым и давно известным вещам: к тому, что только маленький и беззащитный может сделать большие и важные вещи, что только смерть за други своя дает жизнь и только любовь побеждает смерть. Но успех их книг, на мой взгляд, не в том, что они эти вещи знали, а в той лаве творчества, которая течет так, как будто ничего еще не известно, впотьмах и наощупь. Истина рождается прямо на наших глазах, и поэтому она не проржавевшая монета, не плоская моральная сентенция или идеологический выверт, а живой младенец, который плачет и требует к себе внимания. Этот творческий взрыв завораживает читателя своими масштабами: на наших глазах творится целый мир, новая вселенная, продуманная до мелочей, скрещиваются молнии добра и зла, и мир висит на волоске ощутимо и зримо. А вряд ли кто-то может оказаться равнодушным к миру, висящему на волоске.
Чудесность и опасность такого творческого взрыва в том, что он требует продолжения. Читатель глотает наживку, получает толчок и импульс, ощущает во рту вкус этой радости творчества и жаждет ее применить. Но как? Всем известные игрищи и сборища толкинистов, плагиатская писанина и фан-фикшн - один из возможных выходов для рвущейся на волю энергии, своеобразная утечка творчества, работа вхолостую. Другой выход показывают финалы обоих романов, и именно обыденность финала "Гарри Поттера" и поразила меня больше всего. Роман заканчивается на том, как повзрослевший Гарри провожает своего маленького сына, который впервые едет учиться в Хогвартс. Именно этой волной заботы и нежности об очень простом и обыденном, о том, что происходит в привычном и уже не висящем на волоске мире, и кончается книга. Также как "Властелин колец" кончается картиной Сэма, возвращающегося домой, в семью, в привычность и обыденность, запахом ужина, хрупким счастьем повседневности.
И здесь, мне кажется, и приоткрывается дверь, дающая выход рождающейся в читателе энергии творчества. Маленькое псевдотворчество бросается в большой мир, который оказывается лишь декорацией и размахиванием деревянными мечами или игрушечными волшебными палочками. Большое творчество рождается в маленьком мире, заставляя сиять привычные и давно знакомые вещи.
