Василий пропал, так что я размещаю здесь (по просьбе форумчанина) ряд соображений на тему "как мы дошли до жизни такой" (описанной в повести "По просьбе тети")
Мои соображения ноября 2012 года:
После Путина (в период между 2015 и 2025 гг.) Российская Федерация развалилась на отдельные субъекты, которые
довольно скоро объединились в несколько территориальных федераций. Как правило, это были тени былых
экономических регионов РФ, во всяком случае, в большинстве во главу угла ставились экономические соображения.
Первым делом, от России отсоединились практически все автономные республики – кавказские, поволжские и даже
северные и некоторые сибирские, хотя в их отделении не было практической нужды, но сыграл роль сам символ
фиктивной ранее, а теперь реальной независимости. Кавказские республики тут же оказались вовлеченными в ряд
этнических и религиозных конфликтов, но дружно выступали в защиту Абхазии (что воспрепятствовало двум
попыткам Грузии присоединить ее), а Южная Осетия вошла в состав Северной, и общее государство стало
именоваться Объединенная Республика Осетия. Зато Карачаево-Черкессия развалилась надвое. Дагестан, однако,
сумел сохранить единство (прежде всего под угрозой чеченского завоевания). Нетрудно догадаться, что ВВП новых
независимых государств Северного Кавказа практически не вырос и к 2025 году колебался на д/н между 2000 и 5000
долларов (для сравнения, в странах Западной Европы он достиг 50000 долларов, а в США – 60000; все по паритету
покупательной способности).
Наоборот, поволжские государства оказались в более выгодном положении. Здесь выделился Республика Татарстан с
ВВП на д/н в 22000 долларов. Отделившаяся Республика Коми-Биармия даже достигла показателя ВВП на д/н в 32000
долларов, найдя стабильные рынки для своих природных ресурсов.
Среди русских регионов произошла дифференциация также по экономическому принципу, хотя в ряде случаев
идеологические пристрастия новых элит играли не последнюю роль, но каждый раз лишь оформляли экономическую
реальность. Четыре региона северо-запада создали Ингерманландскую республику с населением почти в 9 млн. человек и
ВВП на д/н 37000 долларов. К ним же присоединился и Калининград. Ингерманландия стала единственным унитарным
государством на просторах бывшей Российской Федерации (с особым статусом Калининграда). Вместе с Карелией и
Мурманской Республикой (в просторечье Мурманом) Ингерманландия в 2025 году вошла в состав ЕС, сохранив при этом
свою валюту. Правящая верхушка Республики Карелия первоначально планировала вхождение в состав Финляндии по
образцу ГДР-ФРГ, но затем была принята модель интеграции в Европу Регионов, где размер члена сообщества уже не
играл роли (так к 2025 году независимость получили Шотландия и Каталония, также ставшие членами ЕС в еврозоне).
ВВП на д/н Карелии достиг 24000 долларов. Либерально-консервативные правящие элиты Ингерманландии, Мурмана
и Карелии были однозначно настроены на интеграцию в ЕС, и это у них получилось.
Южнее регионы Центрального Черноземья, где к власти пришли левые силы, в главе с компартией, воссоздали советскую
государственную систему, с многопартийностью, но с доминированием коммунистов. Основой экономики ЧСФР
(Черноземной Советской Федеративная Республики) стало сельское хозяйство и добывающая промышленность. ВВП
на д/н – 9700 долларов в год.
Поволжские регионы (от Астрахани до Самары) сформировали Поволжскую Федеративную Республику, которая
попыталась сыграть роль важного транзитного региона всей Евразии, но почти безуспешно. Крупные промышленные
центры по нижнему течению Волги не смогли возродиться. Сельское хозяйство было менее продуктивно, чем у соседей в
ЧСФР, оборона и борьба с нелегальными миграционными потоками требовали больших расходов, и в итоге ВВП на д/н не
превысил 8800 долларов в год. Элита Поволжья – типичные региональные кланы бывшей РФ.
В более выгодном положении оказалась Союзная Республика Югороссия, возникшая на основе объединения Ростовской
области, Краснодарского и Ставропольского краев и Адыгеи (которой, окруженной со всех сторон Краснодарьем, не
осталось выбора). Здесь очень много было сделано для возрождения казачества, как символа и образа жизни. Югороссия
продолжала сохранять притягательность для русских мигрантов с Северного Кавказа и из других новых нерусских
государств Евразии. Была создана достаточно боеспособная армия, которая нанесла ряд поражений вторгавшимся отрядам
северокавказцев; даже был заключен оборонительный Кумо-Манычский Союз с Калмык-Улсом. Однако похвастаться
высоким уровнем жизни Югороссия не могла. ВВП на д/н достиг едва ли 13000 долларов в год (для сравнения, на Украине
- 12000). И это не смотря на успехи в развитии сельского хозяйства и развитие туристической сферы экономики.
Уральская Федерация возникла как необходимость консолидации русских регионов, отрезанных от Нижнего Поволжья и
центра новыми независимыми государствами башкир, татар и удмуртов. Ее козырем, даже способом выживания стал
промышленный характер экономики объединившихся регионов. Урал сохранил позиции в мировой квоте былого
экспорта из РФ промышленной продукции, особенно машиностроительной. ВВП тринадцатимиллионной страны достигал
27000 долларов на д/н. Вообще же – с экономической точки зрения – распад Российской Федерации – оказался менее
Болезненным, чем распад СССР, поскольку он не сопровождался переходом на новую экономическую модель и лишь
потребовал (в ряде случаев) изменения экономических связей. Почти нигде люди не стали жить беднее, чем во времена
единой России, хотя темпы развития очень разнились. Быстрее всего развивались Ингерманландия и Уральская
Федерация, медленнее всего – независимые государства Северного Кавказа и Черноземье с Поволжьем.
Если в европейской части бывшей РФ новые государства судорожно искали новые экономические модели существования,
то в Сибири не изменилось практически ничего. По-прежнему 28-миллионое население жило за счет добычи колоссальных
природных ресурсов (нефти, газа, угля, цветных металлов), только теперь основными потребителями сибирских ресурсов
стали Китай и Япония. Правительство Сибирского Содружества, смирившись с независимостью Тувы и Алтая, отнюдь
не было намерено отпускать в свободное плаванье Якутию и Бурятию. Тем более, что Бурятия имела стратегическое
значение на пути нефтепроводов в Китай и Японию. Правящая элита Сибири состоит из владельцев предприятий
добывающей промышленности, сурово подавляющих все попытки демократизации страны. ВВП на д/н достиг 74000
долларов. В экономике задействовано большое количество трудовых мигрантов из Средней Азии и Китая.
В 2025 году последним оплотом путинизма осталось Русское Государство, сохранившее под своим контролем территории
от Смоленска до Кирова и от Брянска до Архангельска. Москва, лишившись огромной страны, потеряла привлекательность
для капиталов и мигрантов (и если Петербург, сделавший ставку на наукоемкие производства, туризм и образование, быстро
превращается в европейский город, Москва стала напоминать российский областной центр самого начала века). Ее
население резко сократилось, культурное и информационное значение терялось. Если распад РФ привел к миграции из ее
пределов 12 миллионов человек, то на долю Русского Государства из этого числа приходится 11 миллионов. За 2010-2025
год население в его пределах сократилось с 38 до 27 миллионов, а уровень жизни упал в полтора раза (ВВП на д/н в
2025 – 10000 долларов). Утеряв богатые ресурсами регионы (что отчасти компенсировано наличием в составе Руси
Архангельской области, которая имеет свою часть полярных владений, где ведется добыча нефти и газа) и не добившись на
международной арене признания себя в качестве правоприемника РФ, Русское Государство неоднократно обращалось к
другим новым независимым государствам с предложением воссоздать Российскую Федерацию, на сей раз на
конфедеративной основе, но неизменно получало решительный отказ. Обострение отношений с коммунистическим
Черноземьем и Ингерманландией вылилось в пограничные конфликты, а эти страны в СМИ Русского Государства получили
характеристики «сатанинские» и «агенты Диавола». Из этой риторики видно, какая атмосфера царит в пределах Руси.
РПЦ играет ключевую роль в Русском Государстве, оказывая влияние на все сферы жизни, включая экономику.
Оппозиция запрещена, несогласные массово мигрируют из страны. Единственным союзником РГ является Белоруссия. Из
всех новых стран на территории Евразии ядерное оружие сохранило лишь Сибирское Содружество.
Если со своим культурным контекстом (быть православной резервацией) Русское Государство определилось еще в конце
путинского правления, то для остальных новых независимых государств самоидентификация оказалась не таким уж простым
делом. Этноним "русские" повсеместно сохранялся, однако кое-где ему на смену приходили иные: сибиряки (дразнилка:
чалдоны), волгари, казаки (в Югороссии). Еще более сложной проблемой стала символика новых государств. Бывшие
республики в составе России использовали свою современную атрибутику. Например. Республика Татарстан
или Республика Коми-Биармия
Однако для новых федераций русских регионов пришлось искать совершенно новую или вспоминать хорошо забытую
старую символику.
Черноземная СФР восстановила советскую символику РСФСР
Сибирское Содружество вспомнило флаг сибирских областников
Казачья Югороссия приняла флаг Кубанской Народной Рады времен Деникина
Ингерманландии долго не везло на символику, поскольку Русское Государство продолжало одновременно пользоваться
обоими традиционными российскими флагами и цивилизованно разделить их не получалось (тем более, что два года занял пограничный конфликт на новгородских
рубежах). Несколько предложенных вариантов флага Ингерманландии оказались неудачными (предлагался даже флаг быв.
Ленинградской области - в Ингерманландии созданы 10 регионов и 1 столичный округ)
Но тут новый (после Гундяева) глава РПЦ ввел в РГ "традиционный русский православный стяг" с божиим ликом на
красном фоне и с золотой окантовкой)
и оба бывших российских флага оказались в собственности Ингерманландии. Законодательное Собрание Ингерманландии
большинством голосов приняло закон. согласно которому оба бывших российских флага
и
становились официальными государственными флагами Республики Ингерманландии, и таким образом Ингерманландия –
уникальная страна мира с двумя официально равноправными флагами.
Мурманская Республика сохранила бывший флаг области
Ингерманландия, которая всеми силами рвалась в Европейский Союз, сделала ставку на идейное наследие петровских и
прочих преобразований России. В некотором роде, Петербург и здесь стал антиподом Москвы. Начиная с 2013 года эти
города двигались в прямо противоположных направлениях. Хотя нельзя сказать, что распад РФ просто дал выход
накопившейся взаимной ненависти разных субкультур населения, не дал ей перерасти в гражданскую войну, эта
невысказываемая мысль витала над головами людей, принимающих решения. Уже в 2025 году два русских - из Петербурга и
из Москвы - встречаясь где-нибудь на нейтральной территории, чувствовали себя принадлежащими двум разным этносам.
Не взирая на все призывы не политизировать национальные отношения, эта политизация была едва ли условием
существования этносов. Они формировались политически.
Казачье самосознание Югороссии породило немало интересных феноменов. в т.ч. т.н. казачью религиозность. Как заметил
епископ Майкопский Пантелеймон в конце 90-х: «С казачьей демократией нельзя шутить. Они любят спорить и их надо
уметь убеждать. С мнением священника они считаются, но только в тех вопросах, которые они сами считают относящимися
к духовным. Священник многое не может им запретить, если они считают это не поповским делом» (Атлас современной
религиозной жизни России. Том 1. М-СПб.,2005, с 14). После распада РФ РПЦ, фактически пришедшая к власти в РГ,
попыталась поставить под свой контроль другие новые независимые государства. Коммунисты Черноземья, у которых после
ухода из политики Зюганова пиитета в отношении православия поуменьшилось, ответили на это созданием независимой от
Москвы Черноземной ПЦ. подчиненной константинопольскому патриарху. Религиозная жизнь в Ингерманландии еле
теплится, а вот православные иерархи Югороссии вступили с московскими в конфликт. Камнем предкновения стал перевод
богослужения на русский язык, который произошел в Югороссии. В итоге РПЦ и КПЦ (Казачья Православная Церковь)
предали друг друга анафеме, а РГ объявило Югороссии войну (правда, так и оставшуюся на бумаге). Бюрократы Поволжья
остались безразличны к этим религиозным страстям, а в Сибири местное православие со временем стало приобретать черты
нового религиозного движения.
Сибирское областничество расцвело пышным цветом. Вспомнили всех и все - от Ермака через декабристов до т.н.
сибирского рока. О Сибири стали говорить, как об особой цивилизации. Столица Сибирского Содружества - Красноярск –
превратилась за считанные годы в шикарные мегаполис с небоскребами, торговыми зонами и своим сибирским
"диснейлендом", также огромным спортивным комплексом (Красноярск выиграл конкурс на право проведения Зимних
олимпийских игр 2034 года). "Красноярск - город ананасов!" (известный туристический слоган).
На этом фоне Поволжье продолжало влачить скромную жизнь российской глубинки, разбавленную разве что
территориальным конфликтом с Калмык-Улсом из-за Правобережья Волги.
Как не странно, все территориальные изменения на карте Евразии не уничтожили СНГ - эта организация продолжала
существовать, пополнившись новыми 23 членами - за вычетом Ингерманландии, Карелии и Мурмана, которые вошли в
состав ЕС. В ЕС после кризиса середины 2010-х большое внимание уделялось региональному развитию, особенно
депрессивных регионов, типа французского Центрального массива или юга Италии. Принятие еще трех членов (Турции
опять было отказано) продиктовано было скорее политическими, чем экономическими соображениями, хотя
Ингерманландия замыкала Балтийское кольцо стран Северной Европы. "Евразия разродилась кусочком Европы" - сказал
один из остряков по поводу вступления Ингерманландии в ЕС.
Зависимость Сибири от Китая в новом геополитической раскладе, которую неминуемо предрекали Красноярску аналитики,
не была такой уж ярко выраженной. Китай в начале 2020-х гг укреплял свои позиции в Средней Азии, где после распада РФ
возник геополитический вакуум, и куда Китай не хотел пускать ни исламистов, ни американцев. К 2020 году практически
завершился исход славянского населения из Средней Азии, но 5 бывших республик СССР не стали исламскими режимами.
Правительствам удавалось эффективно подавлять фундаменталистское подполье.
В Татарстане влиятельная часть элиты лелеяла планы нового объединения Евразии уже под эгидой Казани (чему
способствовали экономические успехи небольшого, но развитого государства), однако в реальности роль Татарстана в
тюркском мире оказалась очень невелика. Азербайджан и Средняя Азия ориентировались скорее на Анкару, чем на Казань, а
в Уфе после неудачного путча сторонники присоединения к Татарстану ушли в подполье. И в Татарстане, и в Башкирии
сформировались клановые политические системы, очень типологически близкие узбекскому и туркменскому (в Петербург
неожиданно для себя стал центром татарской либеральной эмиграции).
Япония не оставила претензий на Курилы и Южный Сахалин, но зуб не имал, что видело око. Сибири удалось за несколько
лет то, что долго не удавалось РФ - создать сильную, боеспособную, профессиональную, хотя дорогую, но эффективную
армию, чей потенциал в разы превосходил потенциал японских сил самообороны. Во внешней политике Сибирь
придерживалась изоляционизма, играя на противоречиях США и КНР и не позволяя великим державам распоряжаться
своими ресурсами. Сибирь добывает 72% нефти быв. РФ - более 350 млн. тонн в год. Между прочим, на долю
Ингерманландии приходится до 1,5 млн. тонн калининградской добычи. Относительно хорошо нефтью обеспечен Татарстан
(30 млн. тонн в год) и Башкирия (11 млн. тонн). Хуже всего - Русское Государство (13 млн. тонн в полярных районах).
