Авторские форумы, блоги, сайты > Блог Булата Владимира Владимировича
КИНДЕРРЕЙХ - лучший роман 2007 года.
Владимир Владимирович:
По просьбе - viewtopic.php?f=2&t=12430&start=15 - публикую здесь свой роман 2007 года КИНДЕРРЕЙХ (правильный перевод названия все-же "детский мир", а не "детская империя"). Мои друзья почти единодушно сочли это самым лучшим, что они читали в том году, и, хотя я уже успел дважды переругаться с двумя поколениями обидчивых модераторов на альтернативно-исторических форумах, мне все "простили" и предоставили лучшее место на обоих переругавшихся к тому моменту альтфорумах.
Для начала немного нудных подробностей о создании КИНДЕРРЕЙХа. Родился он из необходимости объяснить старшеклассникам, что такое коммунизм, и в чем была его привлекательность для наших предков. Вот я и создал в представлении слушателей образ необитаемого острова, на котором оказались пятнадцать самых обыкновенных школьников, которые должны будут построить образцовое коммунистическое общество (а иначе не выжить. зато потом это можно расширить до размеров планеты Земля). Мое воображение заработало, и я - как Гарсия Маркес - едва поспевал записывать (почти без исправлений и черновиков) в промежутках между сном, едой и работой. Октябрь-ноябрь 2007 года - дата рождения романа. Готовые отрывки тут же попадали на оба альтфорума и вызывали интересную полемику. Меня консультировали знатоки некоторых вопросов (один - моряк загранки). Потом роман разошелся во множестве электронных копий, а мой шапочный знакомый по альтфоруму (он же - сотрудник комиссии губернатора Пермской тогда еще области по взаимодействию с религиозными организациями; чуть было не опубликовал за счет администрации мое ОСЕВОЕ ВРЕМЯ РЕЛИГИЙ) в восхищении оставил роман на рабочем столе своего домашнего компьютера, а его дети (13 и 15 лет) все это прочли, распечатали и принесли в школу, - чиновного родителя дважды вызывал к себе директор школы (несколько лет спустя, когда КИНДЕРРРЕЙХ был издан полностью, без купюр, я отослал ему экземпляр с дарственной надписью "Прочитавшему на совесть").
В 2008 году выходящий в Кировограде на Украине альманах фантастики и приключений Порог-АК - http://korepanow.narod.ru/almanah.htm - в двух номерах опубликовал КИНДЕРРЕЙХ с купюрами и сильно сокращенный (а также еще без продолжений, написанных позже). В 2011 московское издательство выпустило полный текст с продолжениями.
Содержание КИНДЕРРЕЙХ пересказывать и легко, и сложно. По типу это новая русская литература, которую автор обещал создать еще в 2006 году, свободная от всех заморочек русской литературы прошлого. Впрочем, оцените сами.
Владимир Владимирович:
БУЛАТ ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ
КИНДЕРРЕЙХ
--- Цитировать ---Мир принадлежит вам и в то же время нам, но, в конечном счете, вам. Вы, молодежь, полны бодрости и энергии, находитесь в расцвете сил и подобны солнцу в восемь-девять часов утра. На вас возлагаются надежды.
Мао Цзе-дун
Роман посвящен молодости, силе и красоте – всему тому, чего не хватает людям, которым за…
Фабула романа основана на реальных событиях будущего.
Действующие лица:
Слава, 16 лет.
Петя, 16 лет.
Игорь, 16 лет.
Сергей Кузин по прозвищу «Кузя», 15 лет.
Дима, 14 лет.
Сергей по прозвищу «Король и Шут», 14 лет.
Эндрю, 14 лет.
Вадик, 12 лет.
Вера, 16 лет.
Маша, 16 лет.
Вика по прозвищу «Мырзя», 15 лет.
Валя, 13 лет.
Ксюша, 12 лет.
Мара, 12 лет.
Юда, 12 лет.
В тексте романа использованы тексты песен рок-группы «Король и Шут».
--- Конец цитаты ---
Владимир Владимирович:
--- Цитировать ---I
В одном селе жила несчастная вдова.
С тех пор, как помер муж, всё одинешенька была.
С рассвета до темна спасалась, как могла,
От соседа Иоганна-горбуна.
Горбатый Иоганн на внешность был поган,
И в обращеньи с женщиной был просто хулиган:
Бодался, как баран, и хрюкал, как кабан,
Его б такого в клетку - и на балаган!
"Проклятый горбун, чего тебе надо?
С тобой не хочу я стоять даже рядом.
Оставь ты меня горемыку в покое,
И хватит следить отовсюду за мною!"
Был дивный вечерок, горбатый весь продрог,
Пока вдову в сарае наконец не подстерег,
Он сбил соседку с ног, на сено поволок
С коварным смехом в самый темный уголок!
И ничего вдова поделать не могла,
Шепнула Иоганну, что разденется сама.
"Твоя, горбун, взяла", - слукавила она,
Рукой нащупав в сене ручку топора!
"Проклятый горбун, чего тебе надо?
С тобой не хочу я стоять даже рядом.
Оставь ты меня горемыку в покое,
И хватит следить отовсюду за мною!"
В истерике горбун ревел как граммофон,
Вертелся как волчок, как мячик прыгал он,
С разгону вышиб дверь своим могучим лбом -
Бежал из дома прочь с отрубленным горбом!
"Проклятый горбун, чего тебе надо?
С тобой не хочу я стоять даже рядом.
Оставь ты меня горемыку в покое,
И хватит следить отовсюду за мною!"
Они лежали чуть повыше полосы прибоя, отдельные волны касались ног некоторых из них. Они были без сознания, но даже если бы они пришли в себя, они вряд ли смогли бы вспомнить все обстоятельства катастрофы, которая вышвырнула их на берег затерянного в океане островка. Их было пятнадцать – все, кто остался в живых из пассажиров и экипажа огромного белоснежного туристического лайнера «Океания», напоровшегося за несколько часов до того на риф, по причине грубейшей халатности экипажа, а может и по злому умыслу (через пару месяцев в результате расследования обстоятельств катастрофы специальная комиссия установила, что в крови дежурного штурмана незадолго до отправки в последний рейс «Океании» был обнаружен вирус СПИДа). Если бы они могли оценить расстояние от затонувшего на следующем рифе моторного катера до берега, куда они добирались полувброд-полувплавь, они обнаружили бы, что совершили почти невозможное – расстояние равнялось целой миле, причем, никто из добравшихся на катере не погиб. Так они дотащились до берега, хорошо различимого в лунном блеске волн, и рухнули без сознания.
Последнее, что помнил Петя, это был их учитель – Дмитрий Дмитриевич, который спрыгнул за ними в катер и включил мотор (надо было как можно быстрее покинуть воды близ рифа, поскольку внезапно налетевший с запада шквал грозил все плавающее вокруг расплющить о пенящуюся поверхность рифа), а сам высунулся с кормы из люка и что-то кричал матросам на английском языке (или просто кричал в сторону корабля). Но тут же ему на голову рухнуло что-то большое и металлическое сверху – какой-то ящик. Голова Дмитрия Дмитриевича разлетелась как арбуз (однажды Петя видел упавший с грузовика арбуз и кровавые лохмотья по асфальту – это было почти то же самое). Но эта жертва не стала напрасной – если бы ящик упал на борт катера, он перевернул бы его, а тут, скользнув по уже трупу преподавателя и увлекая его за собой, шумно обрушился в воду, обдав через люки всех учеников холодной соленой волной, которая промочила их до костей. А мотор тем временем заработал, и катер понесся вперед, вздымая тучи брызг и взрезая массивы накатывающихся волн. От толчка Саша, сидевший у незакрытого люка, вылетел со своего места, упал в воду, и больше его не видели. На катере оставалось всего пятнадцать человек. Дальше Петя помнил все хуже; вроде, Слава и Игорь одновременно дотянулись до руля, и ругались, и вырывали его из рук друг друга, пока Слава не дал Игорю по морде, тот отскочил, но и дальше лез со своими советами, которые орал на ухо Славе, и, в конце концов, вырвал руль из ослабевших Славиных рук и направил катер прямехенько к следующему рифу, но, возможно, между этими двумя событиями прошло не менее часа, потому что за это время они все успели еще больше промокнуть от брызг и воды, которая лилась, кажется, со всех сторон, даже с неба. Еще Петя мог сказать точно, что слышал, как Вика по прозвищу Мырзя (ее голос он слышал где-то внутри себя – вероятно, от воды заложило уши) сказала: «Корабль потонул».
Первым очнулся Слава. Он лежал на сыром песке. Перевернулся на спину и посмотрел на небо. Солнце восходило слева, там же качались верхушки пальм. Справа шумел прибой. Он вскочил, заныла ушибленная вчера нога. Одежда воняла. Слава стянул грязные и мокрые штаны и футболку, отбросил в сторону единственный сохранившийся кроссовок, снял порванные мокрые носки. Он пересчитывал глазами мальчишек и девчонок. Все здесь. Все пятнадцать. Исчезновение Саши он заметил еще в море.
Слава подошел к Пете. Тот мерно дышал, потом потянулся и поднялся.
--Жив?
--Да. Остальные?
--Вон. Лежат. Все доплыли кроме Сашки.
Они ходили от одного тела к другому. Дети оживали неравномерно. Одни сразу вскакивали и начинали сдирать с себя порванную, намокшую одежду. Обувь почти у всех безнадежно испортилась. Другие еле двигали конечностями, а Вере пришлось делать искусственное дыхание – Славе показалось, что она без сознания. Понемногу все сошлись у большого розового камня между двумя пальмами. Садились прямо на песок. Многие еще в море сбросили с себя одежду, мешающую плыть и брести по мелководью. Вика по прозвищу Мырзя чинила поломанный сзади лифчик, совершенно не стесняясь своих больших и красивых грудей, но на это сейчас никто не обращал внимания.
Двенадцатилетняя Ксюша с волосами, заплетенными в два хвостика, осталась в одних белых трусиках, и очень стеснялась этого, сжавшись в ежика, и посматривала по сторонам. Петя снял с себя едва просохшую джинсовую рубаху и надел на нее. Она слабо кивнула и запахнула ее (половины пуговиц на рубахе не стало).
Слава оглядел всех:
--Вы помните, как мы сюда попали?
Никто не ответил.
Одноклассники Славы: Петя – высокий белоголовый мальчик в очках (они просто чудом уцелели), Игорь – тоже высокий, темноволосый, мускулистый боксер и скейтбордист, Сергей Кузин по прозвищу Кузя – чернявый, курчавый – из класса помладше, то есть перешел из девятого в десятый (накануне кораблекрушения они поссорились со Славой, но Слава уже не помнил из-за чего, хотя они все еще смотрели друг на друга волком), Дима – затравленный и неразговорчивый 8-классник – у него сохранился красный шарф фаната «Спартака» (зачем это было ему, Слава никак не мог понять; может с целью преодолеть комплексы; впрочем, он знал, в каких «крутых» перевоплощаются эти тихони, стоит заболеть или отсутствовать в школе признанным авторитетам), веселый и никогда не унывающий парень из того же класса Сергей по прозвищу Король и Шут (когда эти питерские панки приезжали в Москву, он не пропускал ни одного концерта), прибившийся к ним в момент эвакуации английский мальчик Эндрю (больше о нем они не знали ничего), наконец, шустрый шестиклассник с лицом циничного завсегдатая пивной, вставлявший через два слова мат – главный хулиган школы и сын таможенника Вадик. Тут же были и девочки: подружки из Славиного класса Вера и Маша (Вера сохранила свою дамскую сумочку со всем содержимым и уже рассматривала свое хмурое лицо в зеркальце), Вика, по прозвищу Мырзя, из девятого, то есть тоже уже десятого Б – не красавица, но пользующаяся бешенной популярностью мировая разбитная девчонка с бюстом четвертого размера, 13-тилетняя Валя: очень себе на уме, у нее – разодранный спортивный костюм и случайно прихваченное большое полотенце с махровым тигром, три одноклассницы Вадика: Ксюша, которая уже освоилась в джинсовой рубахе Пети, которая ей очень шла, полненькая рыжая Мара и тоже полная, но некрасивая Юда в очках, одно из стекол раскололось (ее родители сначала эмигрировали в Израиль, но вскоре вернулись, от бедности).
Слава всегда был прирожденным лидером, даже в классе – старостой. Поэтому он начал говорить первым:
--Народ. Я думаю, никто больше не спасся. Корабль потонул, это точно…
--Да, я видела, -- кивнула Мырзя.
--Где наш катер? – спросил Игорь.
--А это я тебя спрашиваю, где наш катер? рулевой х…й! Это ты его разбил!
--Ты, полегче! Это ты его направил на риф, -- глаза Игоря сверкнули угрожающе.
Было видно, что они сейчас подерутся, и Петя стал между ними.
--Все, успокоились! Потом будем выяснять. Что сейчас делать?
Солнце всходило, и его лучи начали согревать продрогших детей.
--Мы на острове, -- сказал Слава, -- нас должны искать. Надо оставаться здесь.
--Я есть хочу, -- сказала Мырзя.
--А я – пить, -- в тон ей Вера.
Слава взобрался на розовый камень и оглядел окрестности. Они оказались на обширном пляже, который, насколько хватало глаз, уходил в обе стороны, но на севере виднелся мыс, о который разбивался прибой. Метров тридцать от берега начинался настоящий тропический лес (Слава вспомнил фильмы о природе тропических островов и то, что они уже видели на Сейшелах). На юге из леса вытекал ручей, и блестели разноцветные, большей частью черные, камни. Слава пошел к ручью, и за ним потянулись все. Юда и Мырзя прихрамывали. Сергей вытащил из кармана мобильник, но тот был глух и нем – то ли зарядка уже кончилась, то ли испортился от морской воды, но все нажимания на кнопки ни к чему не привели. У Игоря и Веры тоже сохранились мобильники, но толку от них было не больше.
--Жаль, -- говорил Игорь Пете, -- а то бы позвонили, и раз!
Петя – интеллектуал до мозга костей (прочитавший за свою короткую жизнь дюжину энциклопедий и даже знавший, почему Гавайские острова называются иногда Сандвичевыми) пожал плечами. Он начинал догадываться, что они здесь оказались надолго, но решил никому раньше времени не говорить. «Прилетит вертолет или приплывет корабль, -- так говорил себе Петя, -- и нас спасут. Весь мир уже на ушах стоит». Он представил себе, как разрываются телетайпы, как на телеэкранах появляется стилизованная карта Индийского океана вместе с тревожным лицом ведущей, и новость о кораблекрушении выходит на первые полосы газет. Так Петя успокаивал себя. Ему пришла мысль, что сейчас думают и делают его родители (преподаватели химии в вузе), и его удивило, что эта мысль почти не потрясла его, и даже оставила хладнокровным. Маша вытащила из кармана куртки насквозь промокшие сигареты и тут же их спрятала, чтобы никто не увидел, но Сергей заметил и кивнул ей.
Вода в ручье вблизи устья оказалась немного солоноватой, но в пятидесяти метрах выше по течению ее вполне можно было пить. Тут же расположилась рощица пальм, под кроной которых виднелись кокосовые орехи. Дети пили, зачерпывая ладонью очень чистую и прозрачную воду, а Ксюша даже стала на четвереньки и наклонилась к воде, но там она увидела плавающих головастиков или что-то вроде того и испугано отпрянула.
Слава посмотрел наверх и сказал:
--Отойдите. Мы сейчас будем сбивать кокосовые орехи.
Игорь поморщился:
--А залезть слабо?
--А самому слабо? – ощерился Слава.
Игорь посмотрел на него, на девчонок, пожал плечами, разделся до трусов (впрочем, у него и осталась кроме них только одна футболка) и начал карабкаться по стволу, цепляясь пальцами ног за неровности – пальма росла наклонно. Все отступили от дерева.
--А где мы примерно находимся? -- спросил Слава Петю, отведя его в сторону.
--Вот смотри, -- Петя уверенным жестом начертил на песке контур восточного побережья Африки, потом обрисовал Мадагаскар, потом добавил к северу Цейлон, Австралию – к юго-востоку.— Вот смотри: мы направлялись к Кокосовым островам, но до них не доплыли несколько сот километров. Видимо, мы где-то здесь, -- он ткнул палочкой в место где-то по центру Индийского океана.
--Суда тут ходят?
--Скорее всего, нет. Те, что плывут из Австралии в Красное море через Цейлон, проходят севернее, а те, что идут из Южной Африки в Джакарту – южнее. Так что вероятность, что нас случайно обнаружат (только не говори никому), почти нулевая. Одна надежда – что нас ищут специально. Если конечно, начнут специально искать, тогда найдут обломки «Океании» и выйдут на наш след. Я только помню, что мы мчались на восток, а корабль просто разломало шквалом.
--Б…ь! – Слава топнул ногой. – Всю жизнь проторчать здесь!
--Будем надеяться. У тебя цел радиоприемник?
--Да, только тоже никому пока не говори…
Игорь тем временем добрался до больших, похожих на мячи, кокосовых орехов, оседлал ствол в этом месте и, держась одной рукой за ствол, стал отрывать их от кроны. Это получилось не сразу, но после пятой попытки два ореха рухнули на землю, и один раскололся.
--Больше! -- крикнул Слава наверх.
--Не командуй! – Игорь сбросил еще полдюжины, и, обдирая локти и колени, спустился вниз (пришлось первым делом омыть раны в проточной воде). Орехами позавтракали. Никто не разговаривал. Реакция на происшествие не стала истерикой, но всеобщее молчание и подавленность выглядели еще хуже.
--Когда нас заберут? – неожиданно спросила Маша то, о чем думали все.
Слава оглядел всех присутствующих (у Ксюши на левой ноге виднелся большой синяк).
--Народ, -- Слава вытер губы рукой, -- давайте думать, что делать дальше?
Игорь, поев, был настроен на миролюбивый лад, поэтому он ответил без сарказма:
--Если нас будут искать, а нас будут искать, надо подавать какие-то сигналы – костер развести. А пока посмотреть, где мы вообще выбрались? Это не материк?
--Нет, это остров, -- ответил Петя. – Видимо, небольшой.
--Почему ты так думаешь? – спросила Маша.
--Тут нет больших островов. Учи географию.
--Ладно. Тогда я, Петя и Серый – ты, -- кивнул Слава фанату Короля и Шута, -- пойдем на разведку. Остальные будут здесь с Игорем. И никуда не расходитесь.
Тут Ксюша разревелась. Инстинктивно она прижалась к Пете, и Петя понял, что впервые в жизни успокаивает плачущую девочку:
--Ну, не надо, не надо... Тебя никто не обидит. Хочешь, пойдем с нами?
--Идите, мальчишки, я за ней послежу, -- Мырзя наконец-то починила лифчик и одела его. Она искала в своей душе страх, но не находила его. Даже чувств по отношению к матери – среднего полета бизнесменше с румяными щеками – она не испытывала (буквально накануне круиза, куда попала вся группа N-ской школы-гимназии Москвы, победившая в городской олимпиаде по географии, она вдрызг разругалась с матерью и высказала ей все, что думает).
Трое парней в трусах шли вдоль ручья наверх, через никем еще не протоптанную чащу. Слава настоял, чтобы они обернули босые ноги каким-то тряпьем, оставшимся от одежды, и выломал в чаще три здоровенные дубины (на всякий случай). Они продирались сквозь заросли кустов с яркими цветами, блуждали среди раскидистых банановых деревьев, прыгали с камня на камень вокруг змеящегося ручья. Кроме банановых деревьев, которые все узнали по гроздьям уже довольно спелых бананов, и стандартных пальм, ни одно дерево не было им знакомо, а вокруг еще было множество лиан, трав, порхали бесчисленные насекомые, пели птицы, а два раза они приметили маленьких ящериц. Бананы решили нарвать на обратном пути и пробирались дальше. Кое-где приходилось продираться сквозь чащу, или рвать густые лианы, а ведь не все они легко рвались. Через час, взобравшись на большую скалу белого оттенка, дети обнаружили, что находятся на небольшом острове, вытянутом в виде эллипса с запада на восток: на западной оконечности, где оказались потерпевшие кораблекрушение, берег изгибался вогнутой дугой примерно на протяжении километра, а к востоку, как остроконечный треугольник, сужался и превращался в скалы, над которыми даже отсюда виднелись стаи птиц. До них на глазок было километра четыре; значит, весь остров занимал не более 5-6 квадратных километров. В принципе, удобнее туда было идти вдоль берега, а не продираться сквозь чащу, но местами обрывистый берег заставил бы путников брести по колено в волнах прибоя. Вокруг, сколько хватало глаз, простирался бескрайний океан, только на западе, километрах в двух воды пенились вокруг почти выступающего на поверхность рифа – там они разбили катер вчера ночью. Дальше снова простирался океан, и второго рифа, о который разбился лайнер, никто не приметил. Солнце стояло почти в зените.
--Остров вулканический, -- заметил Петя.
--Сам вижу, что не атолл, -- Слава еще раз осмотрел остров, попытался сквозь чащу разглядеть западный пляж, на котором находилась их стоянка, но ничего не увидел. – Бананы, кокосы, апельсины, наберем потом – завтра птичьих яиц… Ништяк. Попугая съесть можно?
--Можно. Это что-то вроде нашей перепелки будет. Я с родителями ходил в ресторан, там заказал перепелку. Похоже на очень тощую курицу, и суховатое мясо.
--Хм… Рыба здесь есть?
--В ручье только головастики какие-то. Но я думаю, если зайти в воду, а там – на запад должна быть обширная отмель, раз мы так долго шли по колено в воде, рыба должна быть.
--Возвращаемся. Я, -- Слава вынул из кармана небольшой светлого металла радиоприемник, -- хотел здесь послушать, сообщают ли о нас? И где ищут? – он включил радио и завертел настройку. Но в потоках иноязычных радиоголосов, среди которых они с трудом узнавали английскую речь, ничего не напоминало им сообщение о кораблекрушении. Под конец, провертев весь диапазон, Слава напал только на один русскоязычный диалог: капитан какого-то сухогруза сообщал во Владивосток, что вчера на них в районе такого-то квадрата в море Сулавеси напали морские пираты, но они отделались похищением части груза, так как вся зарплата, полученная недавно в порту приписки, там и осталась. И все.
--Мы спаслись потому, что были в тот момент на палубе, -- неожиданно сказал Петя. – Помните, нам Дмитрий Дмитриевич показывал созвездия.
Никто ему не ответил.
На обратном пути Сергея покусало какое-то насекомое, и половина плеча вздулась от яда, и к тому же они исцарапали себе руки в колючих зарослях. Но бананов нарвали, и с огромными гроздями вышли на берег. У Сергея было недоброе предчувствие, что, как в фильме о флибустьерах, сейчас они найдут опустевшее стойбище, и только белые трусики остались от Ксюши, но нет – на берегу суетились остальные дети, и дымился костер, куда Кузя и Вадик подкладывали хворост.
--Ну, ты герой! – хлопнул Слава Игоря по плечу, когда подошел. – Где огонь добыл?
--У твоей Верки лупа в сумочке нашлась.
--Наше единственное на сегодняшний момент оружие, -- заметил Петя, -- не считая дубинок.
--Вот, что я придумал, -- Игорь показал большой черный плоский камень. – Кладешь его на три камня вокруг костра и можно жарить.
--Всем внимание! – Слава прислонился к большому розовому камню, возле которого с подветренной стороны развели костер. – Мы на небольшом острове. Вокруг земли нет. Но ништяк! Нас должны обязательно найти. Не сегодня – завтра. А пока вот вам обед и ужин, -- он положил у костра банановые грозди.
За обедом разговорились. Игорь хвастался, что у него папа – большая шишка в московской милиции, и пропажи лайнера так просто не оставит.
--Плохо, что у нас испортились мобильники, -- заключил он, и все поняли до чего легко и просто было бы современному Робинзону, если бы он мог запросто позвонить домой и сообщить, где находится (они даже попросили бы взрослых дядей из МЧС не очень-то торопиться, попав на необитаемый остров, они начали думать, что это тоже своеобразное продолжение круиза, а Сергей по прозвищу Король и Шут даже пообещал Маре поймать настоящего попугая: «Увезешь в Москву в клетке!»)
--- Конец цитаты ---
Владимир Владимирович:
--- Цитировать -----А у меня мобильник из рук волной выбило, -- признался Петя, -- я только номер набирать стал.
Бананы показались всем очень вкусными, тем более, что кроме жесткой сердцевины кокосов они уже почти сутки ничего не ели. Тут выяснилось, что Эндрю по-русски практически ничего не понимает, но еду берет и даже благодарит словом: «Пасыба!» Петя и Игорь немного знали английский на разговорном уровне и выяснили, что он плыл в круизе с дядей, в ночь кораблекрушения его затошнило, и он вышел на палубу подышать свежим воздухом, а тут Дмитрий Дмитриевич сгреб его в охапку и кинул в оторвавшуюся лодку. А так он из Ливерпуля, учится в секондовской школе, фанат Гарри Поттера, и даже прическу себе делал под Гарри Поттера. Маша, ужасно коверкая английские слова, заговорила с ним о какой-то английской рок-группе, но он почти ничего не понял и виновато заулыбался. Петя, тем не менее, доходчиво объяснял ему ситуацию:
--Ви арр оказаться ин э литтлл айсланд, то есть айлэнд, -- он показал руками небольшие размеры, -- ин сента оф Индэн Оушен. Ви маст би… как же это – спасены? а! сэйвд вери вери сун.
Петя попал в элитную гимназию исключительно из-за своих интеллектуальных способностей. Он хорошо знал, что гораздо умнее всех окружающих. Его родители – скромные преподаватели вузов – переехали в Москву из Воронежа еще на заре радикальных экономических реформ. Его можно было назвать домашним мальчиком, если бы не черти, водящиеся в этом тихом омуте. Наверное, из всех присутствующих он был самым отчаянным авантюристом (в духе прочтенных им запоем приключенческих и исторических романов).
--Давай о делах наших скорбных, -- Слава кивнул Игорю. – Оружия у нас нет, кроме вот этих дубин, хреново, но и зверей на острове никаких. Людей или жилья мы не заметили, но еще посмотрим, походим. Надо все, что у нас осталось собрать и не терять.
--Хороший кинжал я на Маэ купил, -- мечтательно вздохнул Игорь. – Потонул.
На тигровом полотенце Вали стали раскладывать вещи, которые отныне переставали быть безделушками и становились средствами выживания: три мобильника (ни один не проявлял признаков жизни; ими теперь только землю копать); складной ножик Кузи; зеркальце, косметичка, несколько резинок для волос, лупа, расческа и расческа-ежик Веры; большая шоколадина Вали, мп-плейер Сергея и его же ключи от каюты (хорошее железо!); Петя добавил в общий котел блокнотик, ручку (он выудил их из кармана джинсовой рубашки, одетой на Ксюшу, и коснулся ее груди), а также целый фотоаппарат в отличном состоянии (в фотоаппарате самым ценным была непромокаемая сумка); еще были сигареты и спички Маши (хотя и промокшие), четыре пары часов, заколки, булавки других девчонок, и бинокль, болтавшийся на шее у Вадика; Слава нашел в своем кармане нераспечатанную еще пачку с тремя презервативами, - этот предмет можно было использовать для самых разнообразных нужд – от ношения воды до накладывания жгута на порезанную руку; еще у всех вместе в карманах сохранились промокшие и сморщенные купюры на сумму до 4000 рублей. Если бы дети сохранили всю свою одежду, в которой они стояли теплой ночью на палубе в минуту столкновения с рифом, у них осталось бы куда больше разнообразных вещей и безделушек, но они сбросили с себя почти все, когда боролись с волнами, а Ксюша и Вадик вообще остались в одних трусиках (у Мырзи сохранился еще красивый лифчик). Обуви ни у кого не осталось. Одежда порвалась, помялась, пропиталась солью, и видно было, что долго она не прослужит, но поскольку в тропическом климате можно ходить в одних трусах, решили использовать одежду в качестве подстилок или обертывать заместо обуви ноги, а рубашка-сетка Кузи отлично годилась для ловли мелкой рыбы. Радиоприемника Слава так и не показал. Он не хотел, чтобы его заставили прослушивать все каналы, пока не сядут батарейки.
Так они и сидели на берегу до самого вечера, который наступил мгновенно, безо всякого перехода: еще только что был день, а уже через полчаса джунгли тонули во мраке, и тревожно кричали ночные птицы.
Поздно вечером Слава тайком, отойдя вглубь зарослей, включил радиоприемник. Он долго крутил ручку настройки, пока не поймал очень слабые здесь – в Индийском океане звуки точного времени: в Москве 18 часов (вокруг уже сгустилась тьма, из чего следовало, что они оказались на 3-4 часовых пояса восточнее). Как он и ожидал, на первом месте была новость о кораблекрушении:
--Вчера в Индийском океане затонул скандинавский круизный лайнер «Океания». На борту находилось до 500 членов экипажа и туристов – в т.ч. 277 граждан России. Среди туристов были также граждане Украины, США, Финляндии, Швеции, Великобритании, Австралии и Израиля. В 23:31 по местному времени капитан «Океании» сообщил по радиосвязи, что лайнер наскочил на риф в трехстах милях к западу от Кокосовых островов. По его словам, это произошло в результате грубейшей халатности дежурной смены экипажа. Через некоторое время пришло сообщение о внезапном урагане, который налетел на судно, погружающееся в воду у рифа, и воспрепятствовал эвакуации пассажиров. Спущенные на воду спасательные катера из-за высоких волн и штормового ветра перевернулись и затонули. Это было последнее сообщение с корабля. Утром этого дня вертолеты британских спасательных служб, вылетевшие с островов Чагос, обследовали квадрат, в котором должно было произойти кораблекрушение, но не обнаружили никаких следов спасшихся людей. Вблизи места кораблекрушения не оказалось ни одного судна, которое могло бы прийти на помощь, к тому же погружение лайнера произошло максимально быстро, и никто из пассажиров и членов экипажа, по всей видимости, не спасся…
--Российско-британские взаимоотношения, основательно испортившиеся в последнее время, отразились и на ходе спасательных операций. МЧС России был поставлен в известность о произошедшем со значительным опозданием, а сама операция отложена на несколько часов в связи с ухудшением погодных условий. Однако представляется, что виновата в этом не погода, а нарастающие антироссийские настроения в Великобритании…
--Министр по чрезвычайным ситуациям России Сергей Шойгу заявил журналистам, что спасательные подразделения готовы к вылету в зону кораблекрушения и работают в контакте с британскими спасательными службами…
Батарейки кончались, и остальное начало тонуть в шуме. Слава отключил приемник.
Засыпая, Слава и Петя лежали голова к голове на подстилке из пальмовых листьев и смотрели в звездное небо. Вдали о чем-то препирались девчонки. Сергей с блаженной улыбкой слушал через наушники «Короля и Шута». Луна лила с безоблачного неба свет на этот доисторический мир.
--Надо завтра построить из пальмовых листьев большой шалаш. Дождь может хлынуть каждую минуту.
--У меня в Москве собака осталась, -- мечтательно протянул Слава. – Хорошая собака. Белка зовут.
--А я думал, ты о родителях вспомнишь.
--Я стараюсь об этом не думать.
--Я тоже.
Ночью, когда Слава пошел за малой нуждой к зарослям, он заметил, как Игорь и Сергей по прозвищу Король и Шут подползают к Мырзе с двух сторон. Они одновременно коснулись ее руками, и она, переживавшая в этот момент кошмарное сновидение, сильно вскрикнула. Игорь первым вскочил и, разглядев в темноте, рассеиваемой лишь слабым лунным светом (но они никогда, живя в самосветящемся мегаполисе, не видели такого света), Сергея, толкнул его:
--Ты что?
--Я – ничего! А ты что?
--Это ты ее трахнуть хочешь.
--Нет, это ты…
Удар кулака швырнул Сергея на песок, но он тут же вскочил и приготовился бежать, а сам заорал:
--Наших бьют!!!
Слава, так и не справивший нужды, а потому злой, подбежал к ним:
--Народ. Стой! Я видел, как вы оба подползали. Мырзя, где ты?
Все проснулись, некоторые путались в пальмовых ветвях, а одна девочка – Ксюша испугалась и заплакала. Петя снова стал ее успокаивать, поглаживая по тонкой шее. Он обернулся в сторону мыса, где шумело течение, и воскликнул:
--Смотри… Вертолет!! Смотрите!
Вертолет, слабо гудевший на большой высоте и еле-еле светивший огнями, летел мимо острова, но уже пролетел над ним и уходил на северо-восток.
--Костер! Огонь! – Слава кинулся к кострищу, но лишь шарил руками по остывшим головешкам, лишь одна из них еще слабо тлела, но разве эту искорку заметят с высоты нескольких сот метров кромешной ночью, да еще и на фоне отблесков лунного света на колышущихся волнах? Если бы они сейчас же натаскали хвороста и раздули большой костер, его, может быть, и заметили, но Слава кинулся вместо этого к Игорю и кинул ему в лицо:
--Какое м…ло не следило за огнем!??! Это ты – чмо! – он употребил несколько устаревшее ругательство, которое не было знакомо Игорю, и поэтому он еще больше разозлился и дал со всего размаха Славе по физиономии.
Мальчишки покатились по песку, и стало ясно, что кто-то из них оттуда не встанет. Петя оставил на минутку Ксюшу, нащупал рядом со своим ложем выломанную накануне дубину, схватил ее и подбежал к дерущимся:
--Разойдись, не то убью обоих, -- он замахнулся дубиной. Вика дико завизжала.
Петя, оба Сергея и Вадик с трудом растащили мальчишек. Петя спокойно, хотя руки у него тряслись, объяснял:
--Мы же вчера не договорились, кто будет дежурить. Черт, затоптали головешку. Теперь опять придется выжигать лупой. Надо четко договориться, кто дежурит, тогда и спрашивать.
Слава тер рукой скулу, на которой утром будет здоровенный фонарь – у него уже жгло все окологлазье:
--П…сы, -- почти беззлобно ворчал он, -- так и будете здесь торчать десять лет. «Надо четко договориться» - хм, договорись с этим.., -- но осекся, поскольку почти рядом тяжело дышал Игорь.
А тем временем вертолет удалялся, и его рокот слабел с каждой секундой.
--Надо покричать, -- предложила Маша.
--Бесполезно, -- у Пети опустились руки, но он усилием воли заставил себя собрать всех вокруг потухшего кострища. – Надо договориться, кто за что отвечает. И вообще надо договориться, как мы здесь будем жить. Я думаю так: все вопросы решать вместе, кто-нибудь предлагает, остальные соглашаются или не соглашаются.
--А если кто-то не согласится? – спросил Кузя.
--Лучше всего, что бы все договорились. Если он один против всех, то он должен подчиниться. Иначе пусть уходит. А то мы просто поубиваем друг друга. Распорядок дня: с утра добываем еду, все работают, а после обеда отдыхаем. Кому-то надо все время следить за огнем (даже ночью).
--А девчонки? -- спросила Валя.
--Вы будете плести из пальмовых листьев шалаши и готовить еду. Кто-нибудь умеет плести?
--Я, -- ответила Маша.
--Согласен, -- приподнялся Слава. – И еще: Мырзя, мы все, конечно, влюблены в твои прелести, но я не хочу, чтобы из-за тебя кого-нибудь убили. Поэтому… будем делить девчонок.
--Как? – не понял Кузя.
--Элементарно, Ватсон. Берется девчонка и присваивается кому-нибудь из нас. И никто другой не может ее трахать.
--А он может?
--А это уж как они договорятся. Но никто никого не заставляет. Лично прослежу.
Тем временем вертолет пропал из виду, а восток алел – наступал новый день этого доисторического мира.
--А тебе не кажется, что ты тут сильно раскомандовался? -- вновь завел старую шарманку Игорь (в школе они не то чтобы были врагами, но постоянно собачились, потом мирились и снова собачились, и этому не было конца).
--А теперь главное – надо выбрать того, кто будет командовать.
--Зачем?
--За печкой! Иначе опять будем драться каждый раз.
--Я предлагаю Славу, -- сказал после некоторого раздумья Петя. – Он в классе был старостой.
--А может, самого сильного? – спросила Мырзя. Она явно намекала на Игоря, который ей и раньше – еще в школе – очень нравился, а в круизе они сошлись еще лучше, и она уже использовала свои женские чары, чтобы увлечь его, но не забывала и других мальчишек, которые часто посматривали на нее, забывая все на свете.
--Нет, самого опытного. Слава со своим батоном отдыхал на Байкале и умеет то, что не умеет почти никто из нас: костер разводить, дрова рубить. А Игорь – ты ведь на него намекаешь – будет его заместителем.
Эндрю почти ничего не понял из того, что происходило на его глазах. Но все равно улыбался.
«А вдруг у него от всего этого поехала крыша? – подумал Петя. – Этого нам только еще не хватало! Придется его привязать к дереву».
--Ладно, согласен, -- процедил сквозь зубы (он прикусил губу во время борьбы и теперь плевался кровью) Игорь. – Но если мы выбираем главного парня, надо выбрать главную девчонку…
--Если по опытности, -- перебил его Кузя и выделил слово «опытную» соответствующим жестом, -- тогда Верку.
Три самые младшие девчонки – Ксюша, Мара и Юда – молчали, а Ксюша вытирала слезы кулачками.
II
Парень к девушке пришел,
Посмотрел в ее глаза:
«Подари, подари ночь с тобой!
Ночь с тобой подари» - он сказал,
Он сказал.
Но отвечала она:
«Я б с тобой ночь провела,
Но ужасный дракон
Всегда следит за мной!
Он расправится с тобою!»
И ей парень говорил:
«В сказки, милая, не верю я!
Меня жди, меня жди в эту ночь,
Жди меня, жди меня у себя,
У себя!»
Но отвечала она:
«Я б с тобой ночь провела,
Но ужасный дракон
Всегда следит за мной!
Он расправится с тобою!»
Ночка темная была,
Парня встретила она:
«Уходи, уходи, прошу тебя!
Сохрани, сохрани ты себя,
Ты себя!»
Но ей ответил парень:
«Нет, я упрямый, упрямый!»
И с дубинкой в тот же миг
Вышел очень злой мужик
Дочь кричит: «Не надо, папа!»
Но на следующий день сходить к Птичьим Скалам на восточную оконечность острова не удалось. Во-первых, они тут же все задремали (опять не выставив никакого дозора) и пробудились только тогда, когда солнце уже стояло в зените и жгло их своими прямыми лучами. Девчонки обгорели, пищали от прикосновений и прикрывались одеждой и пальмовыми ветвями. Только у Мырзи обозначился красивый равномерный загар. Позавтракали бананами, доели шоколадину (она уже расплавилась и только перепачкала руки), курящие выкурили последние сигареты из Машиных запасов. Во-вторых, начали создавать «Правительственный Совет», как цветисто назвал его Петя.
--Первое, -- говорил Слава с большим желто-коричневым фонарем под глазом, -- все вопросы решаем сообща, если кто чего-то хочет или не хочет, говори всем открыто, но если уже все решим, и кто не согласен – изобьем как последнюю собаку и выгоним – пусть сам живет (и девчонку у него заберем).
--А если это девчонка будет? – перебил Сергей по прозвищу Король и Шут.
--То же самое, но выгонять не будем. А кто не хочет, пусть уходит, но никакой ответственности я лично за него не несу – пусть расписку напишет, пока бумага есть. Второе: если хотите выбраться отсюда, слушаться всем меня… ну… не только меня одного, нас всех. В лесу могут быть змеи и какие-нибудь звери, так что в одиночку туда не ходить.
--Ну, я не думаю, что здесь есть звери, -- возразил Петя. – На таких островках зверей не бывает.
--Жаль, -- заметила Мырзя, -- я бы не отказалась от тигровой шкуры.
--Нет здесь тигров, но змеи есть, а спасти мы никого не можем – лекарств нет… Сдохнет… Игорь же… А с Игорем – с этим Ментом, мы сами будем разбираться если что, -- Слава покосился на Игоря, но тот сидел грустный и никого не задирал.
Петя вспомнил, что читал у Луи Буссенара, как в бушменской деревушке на бескрайних просторах Калахари в позапрошлом веке путешественник спас ребенка, укушенного гадюкой, отсосав кровь с ядом, и потом прижег рану, но никому ничего не сказал, чтобы при случае поразить всех своей находчивостью.
--Дальше, -- продолжал Слава. – Мы должны собирать бананы, кокосы,.. апельсиновые деревья я видел тут…
--Значит, здесь есть люди! – воскликнула Маша. – Апельсины – культурное растение.
--Не обязательно, -- Петя трогал подбородок, заросший щетиной (у него уже появилась привычка ее теребить). – Достаточно косточке апельсина доплыть сюда и попасть в почву. Я видел интересный фильм о заселении островов после извержений…
--Петька, потом расскажешь. За едой ходят мальчики, девчонки будут готовить пищу на костре (вот – линзу отдаю Верке; она будет самая главная среди девчонок – все согласны?)
Никто не возразил, хотя Мырзя немного поморщилась.
--Кроме того девчонки должны сплести нам шалаш… или шалаши от дождя.
--Да, здесь ливни будут, -- опять перебил его Петя. – Мы в субэкваториальном поясе…
--Дальше: все должны работать. Все! Кто не будет, я тому не завидую…
--И что? – спросил Кузя.
--А вот что! – отдубасим, как последнюю сволочь. И выгоним.
--Можно проще, -- вставил Петя, -- есть не дадим.
--Вот, правильно. Еще: кто-то должен все время дежурить у костра, особенно ночью. Нас ищут и должны заметить. Вертолет еще будет летать, костер хорошо заметен (особенно, если днем дым будет густой).
--А что, если развести костер на Белой Скале? -- предложил Сергей.
Слава размышлял: стоит ли?
--А кто там будет ночью дежурить? Ты?
--Смысла нет, -- заметил Игорь. – Только если с корабля – тогда дым с горы будет заметнее, чем с берега. Но…
--Вот еще – у меня есть радиоприемник.
Все встрепенулись. Мысли о родителях снова обожгли всех (пожалуй, кроме Мырзи и Маши – Маша была круглой сиротой; ее родители погибли год назад в автокатастрофе, и она жила с быстро впадающей в старческий маразм дальней родственницей, которая мигом, под предлогом соболезнований, примчалась к сиротке из Соликамска, соблазненная возможностью московской прописки и жилплощади). Слава, преодолевая сосание под ложечкой (он решил на время пребывания на острове запретить себе думать о родителях), поспешил всех успокоить:
--Нас ищут и о нас знают (он твердо решил не говорить пока никому, что на Большой Земле всех, кто плыл на лайнере уже считают погибшими, к тому же он не был на сто процентов в этом уверен и надеялся, что Сергей Шойгу так просто этого не оставит, и поиски все равно продолжатся).
--Дай приемник, -- сказал Кузя.
--Зачем?
--Я послушаю!
--Что тебе надо??!! Батарейки кончаются…
--- Конец цитаты ---
Владимир Владимирович:
--- Цитировать -----Дай!
--Ладно, бери, только отдай.
Слава опасался, что Кузя тут же поймает московскую радиостанцию, которая с хладнокровностью врача-венеролога, констатирующего сифилис, подтвердит его худшие опасения, но из приемника ничего кроме рычания и шипения не доносилось – аккумуляторы уже разрядились, и только пару раз они отчетливо различили морзянку, но азбуки Морзе никто не знал. А Кузя вертел и вертел ручку приемника, переключал с АМ на FM и обратно, хотел залезть внутрь приемника и по вибрирующей дуге радиоволны убежать отсюда. В конце концов, он вдруг с криком швырнул приемник о землю. Корпус треснул от удара о камень очага, и свист радиоволн исчез.
--Истеричка! – Слава подобрал радиоприемник. Он размышлял, надо ли наказывать за это Кузю, и как, но потом прикинул, что радиоприемник все равно им не понадобится (батарейки от Петиного фотоаппарата к нему не подходили), и отвернулся. Он увидел Веру, которая расковыряла кокосовый орех и пила через дырочку «лимонад», и вспомнил! -- Надо делить девчонок. Кто за кем будет.
--Человечество на протяжении своей истории, -- затараторил Петя речитативом препода по истории, -- опробовало множество форм брака: промискуитет (то есть, по-народному, групповуха), фратрийный брак, полигамия и обычный парный брак.
--Нет, групповухи нам не надо, --замотала головой Маша, которая уже полчаса безуспешно пыталась причесаться и уже сломала два зубца расчески. Ей стало страшно, потому что она была еще девочка, и еще страшнее оттого, что в этом придется рано или поздно признаться.
Игоря снова начинал раздражать Слава, и он не упустил случая ткнуть Главного мордой в реальность:
--Слав, как ты собираешься «делить девчонок»?
--По одной на каждого нас…
--Интересно, как это у тебя получится? Нас пятнадцать. Восемь парней и семь девчонок. Кто-то в пролете.
--Н-да, -- Слава почесал затылок. – Значит надо определить, кто из нас в пролете…
--У кого не стоит, -- подсказал Сергей.
Это была уже игра: дети в минуту забыли о родителях, лайнере, кораблекрушении и всей мировой цивилизации, их внимание сосредоточилось на дележе девчонок – древний инстинкт жизни, который медики опошлили и обозвали инстинктом размножения, желание обладать любимой-единственной-неповторимой и, тем самым, срубить хотя бы одну голову Дракону Смерти забило ключом – а это значит, что история не кончилась. Все загоготали такой удачной шутке, даже печальная Ксюша, обкусывающая зубами отросшие ногти. И все взоры обратились сразу к Вадику – ведь он был самым младшим. Вадик это мигом понял:
--Че сразу я?? Я, б…ь, уже давно.., -- и он выставил на всеобщее обозрение из трусов, больше похожих на пляжные шортики, свой набоковский скипетр страсти. Он врал, но врал так умело, что ему все поверили.
--Значит, импотентов нет… Может, кто-то сам откажется, -- предположил Слава.
--Да, сейчас! – Игорь обдирал кору с длинной крепкой палки, которой суждено было стать его копьем, а с воткнутой в верхушку заколкой оно могло превратиться в острогу.
--Может, кто-нибудь из нас гомик? – опять предположил Слава, хотя ему очень не хотелось, что бы это было так. Названное меньшинство ничего кроме отвращения у него никогда не вызывало, хотя он, слава всем богам, с ними до сих пор не сталкивался.
Ор протестующих голосов свидетельствовал, что ему нечего опасаться. Петя даже плюнул в песок и сказал:
--Я – нормальный человек, -- он вспомнил, как три года назад – тоже в августе потерял невинность в одном из скверов Воронежа. В соседнем дворе неподалеку от родственников, к которым каждое лето отвозили Петю, жила хорошая девчонка – Петина ровесница, с красивыми белыми ногами и в белой юбочке из твердой ткани, по имени Юля. Однажды они гуляли «как взрослые» с Петей по ночному городу, и попробовали курить в кустах, нервно оглядываясь по сторонам, но ни хулиганов, ни милиции вокруг не было. И свежесть летней ночи обнимала их. Она потом (а сколько всего успеет случиться за одно мимолетное детское лето!) ушла от него к гнусному парню на скейтборде, и Петя долго еще ненавидел всех скейтбордистов.
--И я тоже нормальный, -- Слава впервые в жизни овладел девочкой в пятнадцать лет (нет, не Веркой, которая только месяц назад наконец-то отдалась ему вскоре после своего дня рождения), в пакгаузе Рязанского вокзала, куда его привел друг постарше, и где жили две беспризорные девочки (одна из Киргизии). – Тогда остается один способ: жеребьевка, но один из жребиев будет пустой. Чтобы никому не было обидно, -- он приложил к фонарю под глазом мокрую тряпку. На том и решили.
Раздел девчонок отложили на после обеда, а самые жаркие часы провели в воде, хотя Маша всех переполошила, когда, зайдя слишком далеко в воду (отмель тянулась почти до самого рифа на западе, но никаких следов разбитого спасательного катера уже не было, вероятно, их унесло течение, шумевшее у северного мыса), спросила у Пети, водятся ли здесь акулы, а он ответил самым будничным тоном: «Да, есть», и она с воплями побежала к берегу, упала и снова побежала, пока не выползла на песок, как день назад, и не упала в изнеможении. Игорь и Вадик пошли ловить рыбу к северному мысу и, действительно, скоро поймали небольшого тунца, которого с овацией принесли в лагерь, и начали жарить его на огне, положив на плоский камень.
--Только вы выпотрошите его и выкиньте внутренности, -- посоветовал всезнайка Петя, -- они у многих рыб ядовитые.
Слава тем временем стал готовить жребии: взял Петин блокнот, в котором Петя в течение всего круиза записывал множество любопытных, с его точки зрения вещей, например, что на Маврикии 50% населения – индуисты и 30% - католики. «Зачем это ему? – подумал Слава. – Вот уж ботаник!» Тут он заметил, что к нему подходит еще один полуботаник.
--Слава, -- Кузя приблизился и продолжал без особой уверенности, -- если все так, можно я возьму Юду?
--Это еще почему? Все будем жребий тянуть.
--Потому что она – наша.
--В каком смысле «наша»? Не понял тупой студент…
--Наша – еврейка.
--Ну и что с того? Ты тут что – хочешь себе устроить особую жизнь? Не получится. Будешь на общих основаниях.
--Но ей всего двенадцать лет…
--А мне всего шестнадцать лет! Ты хочешь, чтобы мы тут поубивали друг друга? Из-за двенадцатилетних девочек?
--Но…
--Тебе тут что еще – кошерную пищу устроить? Смотри, а то вообще исключим из жребия – у нас как раз один должен быть лишним.
--А ты, -- оскалил зубы Петя, -- помолись своему богу, он тебе и устроит жребий.
Слава минуту разглядывал полноватую и некрасивую Юду, которая о чем-то говорила с Ксюшей под пальмой напротив площадки. Но Кузя не уходил. Петя снова нарушил молчание:
--Может, разрешим, черт с ним! Все у них не как у людей. Пусть берет, -- и, наклонившись к уху Славы, заметил шепотом. -- Пусть берет. Меня она точно не интересует…
--Ладно, Кузя, делаем для тебя исключение. Достал. Но это первое и последнее исключение. А если только посмеешь засматриваться на какую-нибудь другую девчонку, я твои глаза оба вырву, предупреждаю. Петька, переведи Эндрику, о чем мы тут договорились, и что именно мы сейчас будем делать.
Полужестами-полусловами Петя объяснил Эндрю, что сейчас начнется жеребьевка, но тому эта идея почему-то не понравилась.
--Слав, -- Петя повернулся к нему, -- он говорит, что это дикарство и нарушение прав личности…
--Так? Ну, так передай ему, что мы ему покажем права личности! Такие права личности этому английскому козлу покажем… Мне б его проблемы!.. Он… О! Как раз он и будет лишним! Спроси еще раз: будет он участвовать?
--Нет, он говорит «Нет».
--Тогда скажи, ему, что он в пролете. М…к!
--Я не знаю, как это по-английски. Ха-ха-ха!!!
--Отлично, вопрос решен. Скажи, что все девчонки теперь наши, а он пусть это.., -- Слава сделал соответствующий жест над своими бедрами. -- Парни! Сюда! Сейчас будем тянуть жребий. Верка, смотри – сейчас будет решаться твоя судьба.
Подошли Игорь, Дима, Сергей и Вадик.
--Повторяю для тупых студентов, -- Слава поднялся. – Я пишу на листках имена семи девчонок. Вы их тянете. Все, кроме Эндрю. Он отказался.
--А! Вот кто импотент, -- заверещал Вадик.
--Да не хочет он просто и все.
--Эй! – толкнул Вадик Эндрю. – Ты импотент?
Эндрю в этот момент больше всего на свете хотелось домой, в Ливерпуль, к маме, в шкатулке которой хранился кусочек печенья, в незапамятные времена полученный при посещении дома одного из «битлов» с целым автобусом юных фанаток. Он заулыбался и закивал.
--Нет! – Петя оттолкнул Вадика. -- «Импотэнт» - это по-английски «важный». А импотент?.. Не помню. У нас это не проходили…
Все заржали.
--Я представляю, -- сказал, хохоча, Дима, -- Алексей Мирославович на уроке говорит: «Вот это слово, дети, обозначает по-английски «импотент». Запомните! Хи из импотент, ши из импотент, ю арр импотент!!!»
--Я помню другую байку, -- Петя потянулся, расправляя мускулы. – Помните – в «Ералаше»? Урок музыки. Такой панк крутой ведет урок – во всей атрибутике – и детям говорит: «Так, дети, запомните хорошенько: группу «Алиса» создал Константин Кинчев… Запомнили?» А потом сидят несколько парней в подвале, один даже выглядывает: не подслушивает ли кто. И вернулся, и они все вместе: «Три-четыре! С го-лу-бого ручейка…»
Пока парни гоготали и тузили Эндрю, Слава оторвал из Петиного блокнота шесть последних чистых страничек, написал на них имена шести девчонок и, завернув, перетасовал.
--Почему шесть? – спросил Игорь.
--А зачем тебе Юда? Это как в том анекдоте: Я столько не выпью… Мы ее решили отдать навечно Кузе – нашему хаимочку, -- Слава дал Кузе одну из бумажек с надписью «Юда».
--Опять без меня решили?..
--В следующий раз сам будешь с ним разбираться – ты будешь! Тяни, Мент.
Игорь вытянул бумажку, на которой написано было «Мара».
--Мне эту… малолетку? – он просто опешил. – Что я с ней делать буду?
--А что? Хорошая девчонка. У нее прозвище: «Фэшэлка» - не знаю уже почему. Мы же договорились. Правила надо соблюдать. А ты как хотел?
Мара ничуть не испугалась, наоборот, великан Игорь с налитыми мускулами всегда нравился ей: еще, когда они встречались в коридорах гимназии, она провожала его долгим взглядом карих глаз. Первая пара отсела в сторону. Остальные девчонки замерли. Вторым тянул Петя. Он взмолился про себя: «Боги, все, какие есть на свете! Я хочу вытянуть «Ксюшу». Я хочу ее!» И через пять секунд он действительно развернул бумажку, на которой значилось Славиным корявым почерком «Ксюша». Ксюша не знала, радоваться ей или плакать. Петя ей нравился, но не настолько, чтобы вешаться ему на шею. Она замерла. В ее детском уме не было нужных слов и мыслей. Петя почти упал рядом с ней и смачно поцеловал в губы. Они тоже отсели в сторону, где Юда и Кузя о чем-то уже сговаривались. Двенадцатилетний Вадик – одноклассник Ксюши, Мары и Юды – вытянул билетик с именем Вики. Вика по прозвищу Мырзя – полногрудая, выше его на голову, уже не могла сдержать ржание. Все начинало походить на фарс, но Слава зверски посмотрел на нее. Вадик, гордый своим приобретением (полнотой своей груди Мырзя могла соперничать с любой взрослой женщиной и на три года превосходила своего избранника возрастом), сел рядом с ней и тоже, подражая Пете, поцеловал, но она дернулась, хохоча, и поцелуй пришелся на чело девушки. Сергей ухмыльнулся и вытянул Машу – тоже на два года старше себя. А Диме досталась одноклассница Валя с длинной косой.
--Ну вот, Вера, мы и вместе, -- Слава щелкнул ее по носу. – Ловкость рук и больше ничего.
Все парни вокруг знали, что их роман тянется еще с 8-го класса, но уличить Славу в подтасовке уже не было никакой возможности. Зато Валя покосилась на Диму:
--Я не хочу быть с этим козлом.
--Эй, Козел, -- в шутку позвал его Слава. – Валя не хочет тебя.
Дима – закомплексованный мальчик – еще больше застеснялся и опустил голову. Слава пожал плечами:
--Валь, почему он тебе не нравится? Он будет тебе во всем помогать, защищать тебя.
--От кого меня защищать?
--Не знаю, но вдруг.
--Я все равно его не хочу.
--О черт! Все, завтра правительство в полном составе уходит в отставку… Не хочу я быть главным. Выбирайте себе Игоря или кого хотите, а я не могу уже вас уламывать. Кого же ты хочешь?
Валя ответила, глядя в песок:
--Ксюшу…
Буря эмоций!!! Игорь даже поперхнулся, а Вадик покатился по песку и затрясся, обеими руками показывая «Во!»
Слава подпер рукой голову…
--Так… Гомиков у нас не оказалось, к счастью. И тут такое.., -- и повернулся к Пете. – Ты ведь не захочешь меняться? Тебе Дима не подойдет?
--Да уж!!! – Петя ржал, тряся непричесанной головой.
--Так и запишем: Валя остается за Димой. А ты, Валя, когда прилетят или приплывут с большой земли и нас отсюда спасут, можешь жаловаться на меня, куда хочешь. Мне харкнуть и растереть. Но раз вы все избрали меня, ты должна меня слушаться. Вопросы есть?
Слава слез с председательского камня и растянулся на песке. Ему просто физически хотелось сейчас играть в стрелялку, но он отогнал прочь эти мысли и пошел мыться – туда, где ручей широким горлом втекал в море. За его спиной раздались крики девчонок, но они орали не из-за предстоящей брачной ночи – всеми забытый карликовый тунец сгорел и превратился в угольки, а Вадик ругался матом и счищал их палкой с плоского камня, но Слава даже не обернулся. Ему все смертельно надоело: остров, друзья, лидерство, и даже любящий взгляд больших доверчивых глаз Верки не радовал.
Весь вечер до темноты заняли приготовления и обустройства – требовалось наломать пальмовых веток, перетащить их к лагерю, а затем делать из них что-то вроде палаток. Этого делать никто не умел, и Игорь даже заметил, что дождя пока нет, мошкара здесь на побережье не донимает, воздух теплый: может вообще обойтись без шалашей. Это идею отвергли, и тут, к счастью, Петя, зашедший как по большой нужде, так и по любопытству довольно далеко в чащу, обнаружил целую рощу бамбука. Бамбуковые стволы наломали, воткнули по три штуки в песок вокруг Камня Совета как бы в козлы и завязали наверху высушенными банановыми корками – их нарезали на тонкие полоски. К стоящим наклонно стоймя стволам бамбука прикрепили пальмовые ветви. Все это сооружение держалось на соплях, но ничего лучшего пока не было. Всего построили восемь палаток – семь для парочек и еще одну для Эндрю. Но девчонок волновало другое. Когда Ксюша, Маша и Мырзя полоскали в ручье одежду, Маша спросила Мырзю, пробовала ли она с мальчиками?
--Конечно, -- ответила Мырзя, -- и даже с двумя. Чудесно! Чувствовала себя как королева.
--Эй, Машка! – позвал Сергей.
III
Дождливой ночью парень, выбравшись из леса
Вдруг одинокую избушку увидал,
"Надеюсь, там мне до утра найдётся место,
Я страшно голоден и очень уж устал".
Старуха дряхлая скитальцу дверь открыла,
Пустила в дом и не спросила ничего.
Переодела, очень сытно накормила,
Постель на печке разложила для него.
Только парень глаза сомкнул,
Как из подвала раздался стон.
"Скажи мне бабушка, что за шум?" -
Вдруг обратился к старухе он.
А она в ответ: "Там мой покойный дед,
Там дух его живёт и по ночам поёт,
Э-э-эй - он был злодей,
Э-э-эй - он бил людей,
Э-э-эй - он получил сполна".
"Не могу я больше слушать, бабка, этот жуткий стон,
Я пойду и прогоню его, да кто бы не был он!"
Только парень в подвал залез -
За ним старуха закрыла дверь
"Ого нашёлся какой храбрец,
А ну-ка, дед, принимай гостей".
"Сколько вас таких, ходит по лесам,
Каждый норовит нос сунуть в мой подвал.
Э-э-эй - проходит миг,
Э-э-эй - силён старик
Э-э-эй - сам виноват.
И раздался крик предсмертный и зачавкал страшный дед,
А старуха подошла к окну и выключила свет,
Хоть сама его сгубила и на муки обрекла,
Но пусть знают, что жена ему по-прежнему верна.
Верна. Верна.
Новое утро взошло над миром затерянного в океане островка. В сорока пяти милях к западу уже полным ходом шли спасательные (а точнее поисковые, поскольку спасать было некого) работы, но никому и в голову не пришло, что кто-то с погибшего лайнера может оказаться на острове (остров, к тому же, пользовался у суеверных моряков этой части Индийского океана дурной славой; и здесь мы сталкиваемся с целым комплексом необъяснимых фобий, зарождающихся у людей при виде некоторых очертаний островов на географической карте). Во всяком случае, обломки всех спасательных катеров находили либо в районе первого рифа, либо к северо-западу от него, куда их сносило сильное пассатное течение. Продолжалась перебранка российских и британских СМИ и политиков, а, когда обозреватель радио «Эхо Москвы» Юлия Латынина, естественно, оказалась в этой полемике на стороне англичан, один из слушателей, позвонив на радиостанцию, в прямом эфире пообещал убить ее как собаку.
Петя принес Славе утром целую блестящую бутылку:
--Вот, нашел на пляже. Выкинуло ночью прибоем. Знаешь, что я придумал – надо взять какой-нибудь листик бумаги – у нас еще осталось несколько – и написать записку, заткнуть бутылку смолой с деревьев и кинуть в море. Бутылку обнаружат – я надеюсь, не через десять лет – и нас найдут…
Слава взял бутылку, осмотрел ее и вдруг со всего размаха разбил о Камень Совета.
--Ты!? Что ты делаешь?? – заорал Петя.
Слава посмотрел на него, как взрослый на ребенка, и ответил, будто объясняя элементарную вещь:
--Бритвы. Я уже давно не брился.
Он аккуратно собрал осколки, проверил их на остроту, выбрал себе один из них, подошел к Вере, которая показывала Ксюше и Вале, как плести циновку из пальмовых ветвей, взял у нее зеркальце и начал бриться, обильно смачивая заросший подбородок водой из раковины.
--Петь, -- обернулся он к нему, -- все равно твоя бутылка далеко не уплывет. Или ее выловят через 100 лет… Ты не понял еще? Мы здесь навсегда. И даже когда нас найдут, мы уже настолько одичаем, что не сможем жить в… в общем, там.
--Но она откуда-то же приплыла!
--С нашего корабля… Ты бы лучше в первую ночь следил за костром, а не д…л на Ксюшу, тогда нас уже давно нашли бы.
Петя не нашел, что ему ответить, но сказал:
--Я в детстве мечтал оказаться на необитаемом острове, как в передаче «Последний герой».
--Домечтался.., -- Слава решил отпустить себе красивую бородку, как у Дэна из давней передачи «За стеклом», которую он видел еще десятилетним ребенком. Он совершил фатальную ошибку, ибо, если бы он послушался Петю, бутылка с запиской через сутки неминуемо доплыла бы, влекомая течением, до места катастрофы и неминуемо была бы выловлена спасателями.
--- Конец цитаты ---
Навигация
Перейти к полной версии