Мысль высказанная -
есть навоз для удобрений.
Вопрос лишь в том-
каких растений?
Какие вырастут на ней сады?
Дадут-ли долгожданные плоды?
Неважно кто какой найдет ответ,
Но стоит эта тема размышлений.
Пролейте свой читатель свет,
Подвергнув не пустых,
а истинных сомнений.
Мечтаю,чтобы оппоненты и друзья
Задумались над этим как и я.
1-Глава
1-я Ода Созидателю
Вселенная в кромешной мгле,
Крутилась триллионы лет.
В чернее черного котле,
При абсолютнейшем нуле,
Варилось черное желе,
Похожее на дикий бред.
А где-то там, внутри всего,
Что не содержит ничего,
Как добродушный русский мат,
Или Малевича квадрат.
Такой же черный и простой,
Такой же емкий и пустой,
А что скрывается внутри?
Поди попробуй разбери.
Начало всяческих начал.
Сидел Всевышний и дремал,
А может попросту скучал
И ничего не замечал
Наедине с самим собою,
В живот упершись бородою.
Ведь главным хобби у Него
Был сон и больше ничего.
И только Божий дух во мгле,
Как привидение нигде,
Не мог никак найти приют.
И беспокойный точно плут,
Метался нервно тут и там,
А надо вам сказать бедлам
Творился в этой тьме и мраке.
Бывало там случались драки.
Бывало лоб врезался в лоб
И слышалась ударов дробь.
И брань святых, и шум, и гам,
И поднимался тарарам
Всевышний нарушая сон.
Терпеть не мог конечно ОН!
Но в тьме попробуй отыскать
Или кого-нибудь поймать.
Все разлетались в рассыпную
И Он ловил лишь тьму пустую.
Ворча укладывался снова.
И только храп его суровый
Для всех сигналом прозвучит,
О том, что Бог Всевышний спит,
Все повторяется опять.
И в точности – ни дать, ни взять.
Века летели в бесконечность.
Возможно триллионы лет.
Холодная пустая вечность
И ей конца и края нет.
А скука смертная такая
И темень без конца и края.
Поэтому все очевидно,
Что было Господу обидно.
И так Всевышний рассердился,
Что тут же мыслью разродился.
- Да будет свет! – Господь сказал,
В мгновенье ока засиял
Волшебным заревом восток.
И солнце вышло за порог
Над горизонтом желтым шаром,
Слепя, и обдавая жаром.
Как у факира с рукава.
Тут все воскликнули: – Ура!
И первый утренний рассвет,
Дарил тепло, и яркий свет.
Исчез Вселенский мрак, светило
Уже за горизонт катило.
И вечер наступил за днем.
Всех Божий дар потряс, как гром.
Все онемев стояли в ряд.
А солнце падало в закат
И погружалося на дно
Как вишня в красное вино.
И вдруг прекрасный фейерверк,
Создателя подвластный мысли,
От рук искрясь взлетает вверх.
Созвездья гроздями повисли.
И эту звездную вуаль
Набросил на ночную даль.
И месяц парус распустил
Качаясь на волнах поплыл.
А звезд серебряные слитки,
Как колокольчики на нитке,
Бескрайнюю качая синь,
Звенели тонко динь-дилинь.
Всех охватил немой восторг.
Святые просто пали в шок.
-Что? – там в Всевышней голове?
-Что? – Он запрятал в рукаве?
- Стремился каждый отгадать
И взор Всевышнего поймать.
Необходимо быть хитрее,
Лояльность проявить быстрее,
Хвалу Всевышнему пропеть,
Возможно, что-то поиметь,
С удачи сказочной Господней.
Глядишь, Фортуна станет сводней.
И все- Виват- кричали! – Браво!
Создателю хвала и слава!
Настал торжественный момент,
- Господь взошел на постамент.
И в позу встал как монумент.
Сказав заветные три слова:
- Да будет свет! - и все готово.
На том день первый канул в лету.
И принимая эстафету
Идет на смену день второй.
Я отправляюсь на покой.
Совсем немного до утра,
Глаза устали – спать пора.
2-я Ода Создателю
На небесах аврал, содом.
Господь занялся наш трудом.
Ероша веник бороды
Он создал все из ерунды.
Слепил нелепый шар большой
И назван этот шар Землей.
Но так как руки старика,
За бесконечные века,
Скрутил .давным-давно артрит,
Тот шар корявый был на вид.
Архангелы сойдясь толпой,
Смеяться стали меж собой.
Господь нахмурил бровь седой,
Поссал на шар – залил мочой
Все ямы от корявых рук,
Не замочивши даже брюк.
Поскольку брюк Он не носил,
Всю жизнь в рубашке проходил.
Он мудро так решил вопрос,
Что рассмешил тем всех до слез.
А океаны и моря,
Начало с Господа беря,
С тех пор бушуют над землей,
Его божественной мочой.
Скривил Господь в улыбке рот
Две пригоршни камней вразброд,
Бросает на земной простор
И протянулись цепи гор.
Плешивое почухал темя
Лишь только Он,
- как в тоже время
Лесов раскинулся шатер.
И трав пестреющий ковер.
Чихнул и реки побежали,
В лесах озера засверкали.
И отразили небосвод,
И звезд веселый хоровод.
Луны щербатую медаль
И облаков пушистых шаль.
И то – как Господь в облаках,
На мягких тех пуховиках,
Со впалой грудью, жирным задом,
Перед архангелов парадом,
Сидит почесывая темя.
И тварей лепит в тоже время.
Для грешной матушки земли,
С седой, космической пыли.
Святые вытянули шеи,
Ряды сомкнулися теснее.
И напряженье наросло!
- Ну, на Всевышнего нашло.
А Бог – как фокусник на сцене,
Впервые носом вдохновенье
Почуял, как добычу зверь.
Читатель – на слово поверь.
Единым мановеньем рук
Ворчливый выскочил барсук.
И скрылся в темную нору,
Хвост развевая по ветру.
Вслед за красавицей лисицей,
Конь с длинноногой кобылицей
Проносится с веселым ржаньем.
А скунс вонючим наказаньем.
Ему ворча дикобраз
Нацелил иглы прямо в глаз.
Вот серна стройная на диво,
Мила, проворна и пуглива.
Олень с ветвистыми рогами
И лань с раскосыми глазами.
И вяло нехотя за ними
Верблюды короли пустыни.
Жираф с прекрасной длинной шеей
И грустными глазами феи.
Вот бык, нагнув широкий лоб,
Мотает злобно головою
И мышцы вздулись точно горб,
От нетерпенья землю роет.
И острые как пики к бою
Крутые выставил рога.
Как гладиатор на врага
Немедля броситься готов.
А дикий вой звучит – как зов.
То волки вышли скаля зубы.
И нехотя сквозь чащу зубры
Промчались аж земля дрожит,
Под буйной тяжестью копыт.
Медведи белый, бурый, черный,
С ворчаньем разбрелись проворно,
Как будто получив заряд,
Или пинок хороший в зад.
Гиены затевают драчку,
Любой противник берегись.
На дереве ленивец в спячку,
Как волосатый плод повис,
С улыбкой грешной «Мона Лиз».
Огромными прыжками вскачь
Промчался кенгуру, как мяч.
Орангутанг-самец, красавец рыжий,
Вниманьем своих самок не обижен,
В густой и влажной сельве отдыхает
Сплетение лиан его гамак качает.
Сквозь джунгли пролагает путь
Рассерженная горная горилла,
Как в барабан бьет кулаками в грудь,
В ней чувствуется яростная сила.
Соперника,или врага любого
В порыве буйства разорвать готова.
И звуки ярости ее слепой
Лес приглушает шелестя листвой.
Вот снежный барс – владыка гор,
Чей острый взор неторопливо
Ведет окрестных скал обзор.
И разбегалися пугливо
Бараны, и срывались вниз
В прыжке с карниза на карниз.
Тугая снежная пурга
В спираль свивала им рога.
И тут же заносила следом
Все покрывая мягким пледом.
В ветвях, как рыжий метеор,
Безжалостен, отважен, скор,
Пятнистой кошкой леопард
Добычу стережет умело.
И вихрем огненным гепард
Летит распластывая тело,
За быстроногою газелью.
И сбитая шальной метелью
Она уже в его когтях.
На ланей нагоняет страх
Зеленоглазая пантера,
Тенистых джунглей королева.
Черна, как ночь, гибка, игрива,
Хитра, коварна и ленива.
И лани жмутся сбившись в кучу,
Надеясь на счастливый случай.
Ужасен глаз колючий взгляд,
Прыжок, что молнии разряд
Бенгальский тигр полосатый.
Огромный, с гривою косматой
Красавец лев – звериный царь,
Владыка грозный – государь,
С походкой гордой, зычным басом,
Смолкает все, когда он гласом
Приход оповещает свой.
И срезана волною той,
С деревьев сыплется листва,
К земле склоняется трава.
Залез в болото бегемот,
От удовольствия ревет,
В грязи плескается он всласть.
Огромную разинув пасть.
С мечами острыми зубов,
Среди болотных тростников,
Таится страшный крокодил.
И облаком вздымая пыль
Мелькают зебры, антилопы.
А в джунглях пролагая тропы,
Деревья с корнем вырывая,
Бредут слоны трубя как в рог.
И им дорогу уступая
Отходит даже носорог.
И анаконда кажется успела
Подобное бревну упрятать тело
В пещере темной, на сырое дно.
С слонами спорить силой- не дано,
Его не задавить, не проглотить,
Подальше от греха уж лучше быть.
Поди, узнай в каком слон настроеньи,
И не испытывай его терпенье.
А на просторах солнечной саваны
Такие дикие разыгрываются драмы...
За всеми с интересом наблюдая
Кричит тревожась обезьянья стая.
Архангелы с кривыми ртами,
Махая щуплыми крылами,
Дивились выпучивши глазки:
- Господь – ну право джин из сказки.
Меж тем, из облачной перины,
По ветру перья Он пустил.
В ладони пухленькие хлопнул
И ножкою, что было сил,
По белу облаку притопнул.
И разноцветная кипень
Спустилась в лиственную сень,
Махая радужно крылами.
И над озерами, лесами,
Дробясь хрустальными слезами,
Разлились трепетные трели.
Дрозды, щеглы и соловьи,
Скворцы,синицы,свиристели
И даже попугаи спелись
С воронами в чудесный хор.
А страус и смешной, и странный
Пернатый этот парусник саваны
Пронесся точно метеор.
Могучие орлы и соколы, и совы
Высматривают пристально, сурово,
Им приглянувшуюся жертву.
И камнем броситься с небес готовы,
Смертельному подобно ветру.
А на озерах выводки, гусей,
И перелетные утиных стаи,
И бесподобных белых лебедей
Как мать детей волна качает.
На тонких ножках журавли
вышагивают горделиво.
Над морем чайки носятся крикливо
И камнем падают в волну,
и снова
Трюк повторить немедленно готовы.
Павлин чудесным веером раскрыл
Хвост бесподобный свой
И крылья распустил.
Вот я какой!
Танцуя семенит за юной павой.
Не убежать, красавице пожалуй...
А с ними рядом голуби воркуют,
Целуются и в ус не дуют.
Как хочешь, верь или не верь,
Всевышний наш Творец теперь,
Ну прямо с молодым задором
Взялся за реки и озера,
За океаны и моря.
Со звезд наскреб Он серебра,
Недолго думал – плюнул, дунул.
И распустивши плавники,
Как блюдца выпучив зрачки,
Поплыли рыбьи косяки.
Киты огромные, как горы,
Разбив в воде хвостом луну,
На встречу пламенной Авроре,
Погнали пенную волну.
Шныряли хищные акулы,
Ужасные разинув скулы.
А краб их только увидал,
Залез в расщелину меж скал.
Ну а дельфинам нипочем.
Они резвятся на просторе,
Играя солнечным лучом,
Взлетают, вновь ныряют в море.
И брызг веселых карусель
Акул страшит самих теперь.
-Но всех, как не старался я,
Не перечислить мне друзья.
И так читатель умолкаю.
Я многих попросту не знаю.
И повелел зверью Господь:
-Всем тварям, гадам, рыбам, птице,
Пить, жрать, без удержу плодиться.
И населять земную плоть.
Но это не было пределом.
К несчастью нашему увы.
Он снова принялся за дело.
И разбежались муравьи,
Клопы, москиты-кровососы…
Вши, мухи, тараканы, осы.
И тут такое се-ля-ви
Творец наш изобрел в конце,
С усмешкой хитрой на лице.
Из любопытства так, без злобы.
Подарок самой высшей пробы
Всему живому на земле.
Давно известны вам и мне
Болезнетворные микробы.
Они присутствуют везде,
Свои выслеживая жертвы.
А эпидемий злые ветры
Разносят их по всей земле.
Распространяя днем и ночью.
От них не спрятаться нигде
И не увидеть их воочью.
На этом кажется Творец,
Поставил точку наконец,
Архангелы хвалу пропели
Его щедротам и уму.
И спать на дивную луну
Раскинув крылья, улетели.
А Бог улегся отдыхать
На пышной облачной перине.
И храп Его, как встарь, так ныне,
Колышет облачную гладь.
Глава 2-я
1-я Ода Создателю
Пока Всевышней голове
Сумбурный сон какой-то снится
И ночь волшебною жар птицей,
Еще шагает по земле.
Я расскажу, как Он женился,
Когда и где, и кто родился
В Его Божественной семье.
Милльоны лет тому назад,
Хотя тогда уж староват,
Верней всегда таким Он был,
Господь жениться вдруг решил.
Хотя в те давние года,
Как и теперь, так и всегда,
Радикулит Его крутил,
Увы не прибавляя сил.
Подагра мучила Его
От головы до ног всего.
А что такое геморрой
С рожденья знал жених святой.
Все очевидно- сырость, тьма
Совсем не лучше чем тюрьма.
Плюс ко всему ужасный холод,
А был Господь уже не молод.
Из нас любой бы там загнулся.
Но Он - вы знаете проснулся
И отделивши тьму от света,
Увидел наш Создатель это,
На удивленье хорошо.
Что можно тут сказать еще.
Он стал неизмеримо выше.
И все сказали: - Бог Всевышний.
Творец привстал на мягком ложе,
Почувствовал себя моложе,
И молодой задор в минутку,
Сыграл с Всевышним злую шутку.
Создатель свиту оглядел.
И вдруг, внезапно захотел,
Немедленно жениться Он.
Всевышний Бог взошел на трон.
Качался нимб над головой,
Свет первозданный и живой,
Вдруг выхватил из темноты
Ее небесные черты.
И осветил красу такую…,
Что я читатель, не рискую
Воспеть такую красоту.
Да можно ль описать мечту.
Всю прелесть девственной богини,
Венеры юной и поныне.
Чем он пленил ее – друзья,
Никто не знает – даже я.
2-я Ода Создателю
Вот свадьбу пышную сыграли,
Хотя архангелы держали
Его Божественную стать.
Радикулит себя дал знать
Совсем не к стати,
как всегда,
Но это впрочем ерунда.
А гости горько все кричали
И по бокалам разливали,
Коктейль из рома и вина.
Всем Бахус подливал сполна,
Как настоящий тамада.
На свадьбе выпили немало
И постепенно разобрала
Хмельная влага подчистую
Святых, к полуночи совсем,
Зеленый змий известен всем.
Кричат, ругаются и пьют,
Друг дружке даже морды бьют.
Уж в этом, право мне поверьте,
Ну не святые – просто черти.
Глаза блестят хмельно и дико
И славная богиня Ника
Под возгласы давай-давай!
Самозабвенно, до упаду,
Танцует самбу-ли, ламбаду,
А может танец живота.
И все округлые места
Подпрыгивают с нею в такт,
Под нарастающий раскат.
Среди бокалов на столе
Стриптиз Цирцея начинает.
Под дружное ура снимает
С себя одежду в пьяном сне.
Мегера с злобною Горгоной
Из-за Сатира подрались,
Друг дружке в волосы впились
И рвут их с диким,сладким стоном.
А Афродита и Диана
Разгоряченные вином,
Воителя купают в ванной.
Марс голый, но за-то с мечом,
Что от одежды всей остался
И на боку его болтался,
И он как фиговым листом
Им безуспешно прикрывался.
А златокудрый Аполон
Всю ночь преследовал Психею
И словно тень бродил за нею.
Он был давно в нее влюблен.
Вино ей подливал украдкой,
Глядел в глаза так томно, сладко,
Был наконец вознагражден,
Укрывшись в облачном тумане.
Но это впрочем между нами.
К утру короче всех свалило.
По закоулкам разбрелись
И как попало улеглись.
А солнце-дивное светило,
Краснея веки опустило.
Скривилось видя тот содом
У горизонта за углом.
С брезгливым тактом отвернулось,
Косматой тучкой обвернулось
И в первый раз, за вечность лет,
В зенит не проложило след.
3-я Ода Создателю
Давно Всевышний наш старик
В апартаменты удалился,
В опочиваленке закрылся,
Тяжелой головой поник.
Зевнул жених, вздохнул устало,
Укрывшись звездным одеялом
На всю вселенную храпит.
А что же юная жена,
Любви достойная Венера.
Вначале с трепетом она
На край постели тихо села.
Косу златую расплела,
Рубашки пояс распустила.
И краска легкого стыда
Невинности лицо покрыла.
С невольным страхом молча ждет
Объятий жарких и признаний,
До боли сладостных лобзаний.
И то-что после настает.
То, от чего родятся дети
Венец прекраснейший любви.
То – что одно на белом свете
Роднит, не только по крови.
И вдруг, как гром средь ясной ночи,
Супруга храп, что было мочи,
Вселенной тишину прорвал.
Как от внезапного удара
Венера вздрогнула и встала,
И съежилась в обиде жгучей.
А храп Всевышнего могучий
Все нарастал за валом вал.
Ее душили злость и слезы,
Какие сладостные грезы
Он этим храпом разорвал.
Уткнувши голову в подушку,
Так долго плакала навзрыд.
Он превратил ее в игрушку
И рядом преспокойно спит.
Венеры гордая натура
Оскорблена, возмущена.
Ах дура, дура, дура, дура,
Покинута, совсем одна.
Ну погоди - отмщенье будит,
Она обиды не простит.
И Он не раз еще увидит,
Как женщина обиду мстит.
Устав от слез она уснула
Прижав подушку головой.
И в сна живительный покой
Ее сердечко обернула
Рука серебряная ночи,
Поцеловав младые очи.
4-я Ода Создателю
С той ночи дикого разгула,
Когда Венера вся в слезах,
Забывшись наконец уснула.
А за столом на небесах
Кричали гости, пили, ели,
Развратничали, дрались, пели,
Без малого промчался год.
И вот божественный народ
Был поражен. Как будто дух,
Из уст в уста пронесся слух:
- Венера родила ребенка,
Наставив Господу рога,
С глазами хитрыми чертенка.
Тем самым превратив в врага,
На свадьбе шафера и свата,
Всевышнего меньшого брата.
Теперь архангел Сатана
Объявлен, может быть, non-grata.
И бесконечная война
Меж ними снова разгорится…
Господь с рогами не смирится.
Вы удивляетесь конечно,
Она была такой беспечной.
Его давно Всевышний пыл
Угас, Он импотентом был.
Бог весь негодованием кипит:
- Его Венера с Сатаною спит.
Чертенок родила совсем не кстати.
Ну - Сатана Ему за все заплатит.
Мотает гневно головой
И подстрекаемый молвой,
Насмешкой колкою и злой,
Господь власа седые рвет,
Вцепившись в голову руками.
И в исступлении ревет,
На всю вселенную…
– Раз-вод!
И эхо отражаясь небесами,
В лунный диск как в бубен бьет.
Венера, взявшись за бока,
Блестя жемчужными зубами,
Хохочет так, что облака
Под нею пляшут трепака,
Под голубыми небесами.
Глава 3-я
1-я Ода Создателю
На тот Божественный скандал,
Что лился из святой берлоги,
Все ангелы и стар и мал,
Сбежались полные тревоги.
Всевышний на святом пороге
Согнувшись пополам икал.
Сорвал с натуги криком голос,
С макушки гордой вырвал волос.
Один лишь чудом избежал
От гнева старика святого,
Над ним волшебным ореолом
Покачиваясь нимб сиял.
Тут прибежал апостол Павел
С огромной связкою ключей
И ангелов прогнал взашей.
Он Божьей вотчиною правил,
Был секретарь и адъютант.
И прославляя Божье имя-
Имел бесспорнейший талант
Его высасывать как вымя,
С великой пользой для себя.
И потому во всю блюдя
Во всем Всевышний интерес,
Он предано из кожи лез.
Оценивая обстановку,
Незамедлительно и ловко
Лавируя и тут, и там,
Он все расставил по местам.
Венеру явно позабавил,
Ей подмигнув скорей отправил
Творца строптивую жену.
И корча состраданья рожи,
И причитая: - Боже,
...Боже...
Достал апостол Павел склянку,
Накапал в ложку валерьянку,
Заставил выпить старика
Похлопав по спине слегка,
Поскольку в страхе был немалом.
А сообщение и так
Уже возможно припоздало.
А Сатана жестокий враг
И может клюнуть прямо в темя,
Мгновенье каждое в цене.
-Всевышний Господи!.. - не время
Пустым слезам и болтовне.
Архангел Сатана бунтует,
Собрав хвостатую шпану.
Тебе он объявил войну.
Его давно Твой трон волнует!
С ним гордый Демон,
Жадный Дьявол,
Надменный хитрый Люцифер.
Все зарятся на трон Твой славный
Если сейчас не принять мер…,
То может оказаться…
Поздно.
Тут на него Всевышний грозно
Взглянул. И молвил в тишине:
- Созвать архангелов ко Мне.