Настоящая критическая попытка не касается исторического контекста, в котором находится юношеское творчество Шлейермахера. Поскольку человек и сейчас, безусловно, все еще подвержен тенденции соизмерять научную ценность систематических мыслей с критериями их исторической зависимости, автор этих идей имеет право признать, что некоторые его мысли имеют всё же ту определённую независимость от общепринятого контекста. Обладать или отвоёвывать свободу своих идей и принципов может только тот, кто сможет доказать сообществу ценность своих идей. К сожалению в гуманитарных науках, именно не научность, а общепризнанная ценность имеет значение. Поэтому, по моему глубокому убеждению, все так называемые гуманитарные науки не являются научными по своей природе.
В этой теме, я хочу поговорить о почти забытом даже в Германии, немецком филологе, преводчике, философском публицисте и протестанском проповеднике, Фридрихе Даниэль Эрнст Шлейермахере (Friedrich Daniel Ernst Schleiermacher; 21 ноября 1768, Бреслау, Пруссия — 12 февраля 1834, Берлин, Пруссия). На русский язык переведены и изданы в современной России несколько его работ: "Речи о религии к образованным людям, её презирающим. Монологи". СПб: «Алетейя», 1994 год, Герменевтика. - СПб., «Европейский дом», 2004. и "Нечаянные мысли о духе немецкого университета. С приложением об одном, недавно учрежденным". "Канон". 2018.
Но и этого достаточно, чтобы основательно погрузится в мир философии религии Шлейермахера. Искусство и религия в творчестве Шлейермахера находятся в тесной, многообразной, даже сложной взаимосвязи. Он был глубоко убеждён, что искусство тождественно религии и их обединяет главенство духовного, эмоционального и чувственного. Многообразие философских систем, пробуждённых неугомонным Кантом, по своей сути уже давно потеряли своё квази научное значение, но приобрели свою этическую и даже эстетическую ценность в интеллектуальном мировом процессе. Философия превращается в как бы в концептуальную поэзию мирового, коллективного сознания. Приблизительно так рассуждал Шлейермахер, который не сомневался, что религия и искусство имели одни корни. Но истинное искусство требует высшего мастерства. Именно в этой точке, начинается рассхождение между искусством и религией. И это расхождение услиливало научное естествознание. Шлейермахер колебался в определении дальнейших путей религии, в частности, протестантизма. И эти колебания были обращены на искусство и философию. Либо религия выбирает путь искусства, либо философии. Эти вопросы уже поднимали Лейбниц и Кант. Как тут не вспомнить рассуждения Канта о концептуальных колебаниях религии между концепцией морали и путсулатами религии разума. Но, по мнению Шлейермахера, Кант слишком был однобоким в своих рассуждениях. Он исключил понимание религии как искусство. Кант признавал большую роль чувств в познании бытия, но ограничивал чувства рамками вещь-предмета. По мнению Шлейермахера чувство имеет первостепенное значение в эстетике, но не приобретает в нём автоматически сущности. И эту сущность в эстетическом может дать религия. Поэтому, Шлейермахер ещё с молодых лет решил исследовать проблемы, которые возникали по его мнению между искусством и религией. Необходимо было найти те тайные тропы, которые могли бы беспрепятственно вести из религии в искусство и обратно без эстетических и этических потерь. Он с некоторым бессилием вопрошает: Почему, те, кто прошёл этот путь такой неразговорчивый? А я вот, не могу найти этого пути и в этом я вижу самое большое моё ограничение, которое как пробел в моём существе. Я понял одно, что я могу выбрать что видеть, но не могу выбрать во что мне верить.
Именно в этой точке и начинается истинная религия! Даже если кажется невозможным со всей серьезностью вывести область религии и саму религию из априорного нормативного принципа в смысле трансцендентальной философии, тем не менее, несомненно, что Шлейермахер, попытался найти твердую базовую основу для своих смелых рассуждений. Чтобы не запутаться в своих поисках, он начал переводить Платона и обнаружил для себя новый творческий источник античной диалектики и эпистемологии. Но из основных инструментов в своих поисках он берёт чувство. Однако, Шлейермахер всё же остался ребёнком своего времени: "Когда философы станут религиозными и будут искать Бога, как Спиноза, а художникам быть благочестивыми и любить Христа, как Новалис....". Это его высказывание перечёркивает его как философа. Любой субъективизм - убийца личности, а тем более философа. И это высказывание Шлейермахера очень разочаровывает и начинаешь понимать величие Фомы Аквинского. Это был атлант своего времени, который знал тайные тропы из религии в искусство и науку, но мог возращаться в религиозное лоно не только цельным, но и обогащённым новыми идеями. Именно Фоме Аквинскому удалось найти, пусть хрупкое, но долговременное равновесие между разумом и чувством. Для него философия была истиной разума, а религия, истиной откровения! Шлейермахер же так и не смог найти дорогу из религии в искусство и философию. Он вынужден был говорить о необходимости развития религиозного искусства на примерах Рафаэля, Корреджо, Микеланджело, Дюрера и Рембрандта. Он до конца своих дней считал, что искусство может достичь своих высот только благодаря религиозно-чувственной энергии.
https://ktds.org.ua/-/media/files/1/4/1460405536-frydryx-shleiermaxergermenevtyka2004.pdf https://kronadaran.am/wp-content/uploads/2014/12/%D0%A0%D0%B5%D1%87%D0%B8-%D0%BE-%D1%80%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D0%B3%D0%B8%D0%B8.-%D0%9C%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D0%BF%D0%B0%D0%BC%D1%8F%D1%82%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%B8-%D1%80%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D0%B3.-%D1%84-%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9-%D0%BC%D1%8B%D1%81%D0%BB%D0%B8-%D0%9D%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D0%B2%D1%80%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%B8-1994.pdf
