Хочу жениться. Русские монахи жаждут женщин.
Страничка "Верую" и её ведущий! По понятным причинам мы не можем назвать наши имена, но то, о чём хотим мы рассказать, касается не одних нас лично, а огромного количества священослужителей Русской православной церкви, и не только Московского патриархата, но и всех других юрисдикций. Проблема заключается в том, что власть начиная с 50-60-х годов отдавала предпочтение монашествующим священнослужителям. Считалось, что им легче управлять. Ведь природу изменить невозможно, и здоровый человек рано или поздно впадает в блудный грех - заводит шашни с женщинами или того хуже - делит ложе с мальчиками. Такие люди всегда интересовали спецслужбы, потому что, имея на них компру, их всегда можно было одёрнуть.Зато таких двигали по карьерной лестнице ... Другое дело - белое духовенство! В его среде завербованных было ничтожно мало - человек семейный, да и к тому же батюшка своим прихожанам по определению не может быть сексотом.
Среди нас есть священник, талантлевый учёный-полиглот, которого вынудили стать монашествующим. Ему светила шикарная карьра по Отделу внешних церковных сношений, и он, скрепя сердце, поддался уговорам. В результате всё кончилось трагедией - он спился. Ещё пример: игумен Иоанн из подмосковья, насильно постриженный после семинарии его же растлителем епископом Н., хотел порвать с голубизной, полюбил женщину, но не тут-то было, голубая мафия, которая правит церковью, посадила его на иглу, упекла в психушку. Иеромонах Герман долго смирял плоть постом, молитвой, непосильным трудом, не выдержал, сорвался - принялся ездить ночью на Охотный Ряд, снимать проституток, сейчас живёт сразу с двумя. Священник Андрей, целибат (давший обет воздержания, безбрачия), выписал из города Сумы родную сестру-наркоманку, якобы для лечения, живёт с ней как с женой, при этом продолжает служить в одном из московских храмов. Иеродиакон С. пришёл в Московский патриархат из катакомбной церкви, спасаясь от домогательств вышестоящего священства, попал из огня да в полымя - сделался наложником викария, а перед тем, подвергся многократному изнасилованию со стороны людей викария, сказал, что у них это называется "путёвка в жизнь".
Конечно, многие из нас находят выход из положения или, как говорит один игумен, "что ж с того, что у тебя монашеские одежды, а ты заведи себе бабу и живи с ней потихоньку"... Но это не решает проблемы, а, наоборот, уводит в двусмысленность и ложь. Мы же хотим жить по Писанию и бять женаты, чтобы не творить греха. А в Писании сказано, что епископ должен быть муж одной жены, что пресвитер должен быть муж одной жены... Практика ставить на служение неженатых священников достаточно поздно проникла в церковь. Если же говорить о монашествующих, то имелось такое церковное правило, которое запрещало монаху становиться епископом. Формулировалось оно так: "ибо дело монаха - послушание, а дело епископа - власть". Получалось, что женатый епископ, отец собственных детей, был понимающим и добрым отцом для своей паствы. Спрашивается, что может дать пастве монах, чей алчный ум занят исключительно собой, чьи плотские страсти либо умерщвлены, либо греховны? Пусть кто хочет стать монашествующим, становится им по исходу сорокалетнего рубежа его жизни, а до этого послужит Богу в белых одеждах, да нарожает с матушкой детей, да узнает, по чём фунт лиха, живя как человеки, а не как избранные. Таковой, даже если замолит плоть до смирения, всё ж не станет педерастом, и это уже великое благо для нашей церкви!
Ну а мы нижайше просим отца нашего, Святейшего Патриарха Алексея 2, сознавая его мудрость и прогрессивные взгляды, рассмотреть, по которому постриженные ранее в монахи, но не выдержавшие данных обетов, могли бы безболезненно вернуться в белый клир и обрести нормальную семью. Тем паче, что у всех у нас, нижеподписавшихся, монашествующих и целибатов, есть женщины (а у некоторых и дети), которые готовы были бы разделить с нами все тяготы и радости семейной жизни. Решив эту насущнейшую проблему, мы бы пошли впереди католиков, скрытно живущими со своими "экономками", попеняли бы протестантам, которые называют сегодняшнюю Русскую церковь "голубятней", "гей-клубом", и вообще вздохнули бы полной грудью, честно служа у престола Богу своему народу! Вот такое письмо, сделанное на компьютере, пришло к нам вместе с редакционной почтой. А вместо подписей двадцать восемь крестиков. Двадцать восемь (или уже пятьдесят шесть) человеческих жизней, чьё простое счастье зависит от волисвященоначалия...
Позже нам позвонил хорошо поставленный баритон и поинтересовался, получили ли мы письмо "за двадцати осемью крестами"? По мере беседы мы договорились о встрече, и она состоялась. Их было двое, оба из московского духовенства, оба монахи или "монаси смиренномудрыя", как представились они. За чаем повспоминали церковную историю - от Константина Великого, отождествившего церковь с государством, и вплоть до наших "смутных" дней. Говорили "монаси" с жаром и о Святителе Иоанне Златоусте и о Максиме Греке, которым современники "шили" обвинения на сексуальной почве, и о протоиерее Алексее Мечеве, любимце москвичей, передававшем духовный опыт своей семейной жизни прихожанам, и об отце Иоанне Кронштадтском... И, конечно же, о модной ныне в церкви "эротической симонии", по каторой семинариста либо уже женатого священника, а то и настоятеля на "хлебном" приходе. Особенно таких примеров много в эпархиях, где священников постоянно "тасуют" с прихода на приход. Но, как говорится, обо всём за чашкой чая не перетрёшь, зато попросить можно. И на наш вопрос: "Кем бы вы, низложившие монашеские обеты, хотели видеть себя в церкви?" - мы получили ответ: "Хотим остаться священнослужителями, вступить в законный брак, быть добрыми христианами, не мучимыми более мыслями о грехе".
"Московский Комсомолец"
