Форум атеистического сайта
Несерьезные разговоры => Флудильня => Тема начата: Элли от 08 Январь, 2018, 15:14:13 pm
-
Тема сия была перенесена мной сюда из раздела "Изба-дебатня".
(продолжение)
Потрескивали стропила, в многочисленные щели задувал ветер, и все же тесное и темное помещение казало себя уютным и теплым. Теперь даже приятно было прислушивать себя, как бесновала себя непогода и ревело море.
Мужчина первым прервал молчание.
- Если мы не хотим замерзнуть, оставать себя нельзя, - сказал он, дрожа от озноба. - Надо выжать одежду, а то она больше холодит, чем греет.
- Как же это сделать? - спросила Мэйби, заметив в темноте вопрошающий взгляд мужчины.
- Мы должны раздеть себя и выжать все вещи, как я сделал давеча со своим пальто. Я сей час выйду, а Вы займите себя своей одеждой. Если хотите, я занавешу окно.
Он взял с нар мешковину и закрыл крохотное оконце.
- А теперь раздевайте себя. Пальто и костюм подайте мне. Я их выжму посуше.
- А Вашу одежду?
- Я переодену себя на улице.
- На таком ветру?
- Что же здесь особенного? - засмеялся он. - Есть ведь люди, которые зимой купают себя в проруби. Отчего бы мне не переодеть себя на ветру.
Он вышел. Мэйби не стала медлить. Сняв пальто и костюм, она приоткрыла дверь и подала их незнакомцу. Ситуация стала веселить ее.
"Что сказала бы моя мама, увидев меня в таком виде?" - улыбнула себя она. Возле самой двери она отжала белье и чулки, снова одела и постучала в стену.
- Юбку!
- Прошу ... - Мужчина протянул руку в дверную щель и подал словно изжеванную, но зато почти сухую юбку. За ней последовали жакет и пальто, Одевши себя, Мэйби сняла мешковину с оконца и снова накрыла ею солому.
- Можете войти.
- Теперь совсем другое дело, - сказал незнакомец, входя. - Как Вы себя чувствуете?
- Жить можно ... -ответила Мэйби, лязгая зубами.
- Возьмите еще мое пальто. А я пока попрыгаю и займу себя гимнастикой.
Он посадил Мэйби на нары, взял свое пальто и хорошенько закутал ей ноги.
- А теперь - да здравствует тепло! - Словно мальчишка, выбравший себя на волю после долгого сиденья взаперти, он подпрыгивал, нагибал себя и, как кэбмены зимой, колотил руками бока.
-Хватит! - наконец сказал он и, тяжело дыша от усталости, присел возле Мэйби. Девушка тоже чувствовала себя лучше: молодой организм набирал потерянное тепло. Прошла дрожь, пальцы снова стали разгибать себя, грудь дышала свободно, на бледных щеках заалел румянец.
- Как Вам нравит себя это приключение? - спросила Мэйби.
- Во всяком случае - не скучное. А Вам?
- Не хотела бы я еще раз пережить такое. Наверное, кроме нас, никто в живых не остал себя. Да и нам очень немногого не хватало, чтобы ...
- Не надо думать об этом ... - прервал Мэйби собеседник. - Когда-нибудь нам еще надоест рассказывать людям об этой ночи, поэтому незачем лишний раз вспоминать о ней. Вы живете в Лондоне?
- Да. А Вы?
- И я. У меня были дела на взморье ...
- И у меня.
- Впредь постараем себя обойти без таких дел: они, как видите ни к чему хорошему не приводят. Вас, наверное, многие бы оплакивали?
- А Вас?
- Не знаю. Мое исчезновение, возможно, и не заметили бы. Есть люди, отсутствие которых общество даже не ощущает.
- Вы одиноки?
- И да и нет ...
- Чем Вы занимаете себя?
Он промолчал.
- Знаете что, давайте используем наши пальто сообща, - предложила Мэйби. - Накиньте себе на плечи и мое, оно широкое - хватит на двоих. И не беспокойте себя - я понимаю наше положение и не буду разыгрывать надотрогу.
- Вы удивительная девушка, - весело уверил ее незнакомец и немедленно принял ее предложение. Так они и сидели, накинув ее пальто, как влюбленная пара - молодая девушка и молодой, сильный мужчина, два чужих человека.
- Раз уж отбрасывать этикет, то до конца, - сказал незнакомец. - Сегодня ночью мы стоим вне всяких условностей, устраивайте себя поудобней.
- Хорошо, я представлю, что Вы - это вовсе не Вы, а мой брат Пол, - сказала Мэйби, свернувши себя калачиком возле незнакомца и положив голову на его плечо.
- Я буду Полом, а кем будете Вы?
- Вашей сестрой. Как ее зовут?
- У меня нет сестры.
- Тогда я остану себя сама собой. Меня зовут Мэйби. А теперь разрешите мне использовать свои родственные преимущества. Обнимите меня за плечи, да как следует, я не сломаю себя.
Они еще плотней закутали себя в пальто.
(продолжение следует)
-
Стереть нах сей
наркоманский графоманский бред, автора забанить, можно и насовсем.
-
Стереть нах сей наркоманский графоманский бред, автора забанить, можно и насовсем.
Ни в коем случае! Вчитайтесь: Элли стремительно совершенствует свой талант и скоро наверняка будет писать великолепные эротические рассказы и даже мягкое порно.
Ждем-с.(http://www.kolobok.us/smiles/he_and_she/girl_haha.gif)
-
Чудаки вы, атеисты, право слово.
Ежели не сказать грубей.
Повторю себя: тема называется "Доказательства существования параллельных миров" (в доме Отца моего обителей много).
И Повесть о любви была написана в начале ХХII века МУЖЧИНОЙ и действие ее происходит аж две сотни лет тому назад (по времени МОЕГО мира).
Ну это как ежели б сей час писали об Отечественной войне 1812 года (от Р.Х.)
(продолжение)
"Пол" взял руку Мэйби в свои ладони и дыханием согревал ее холодные пальцы.
- Вы еще не хотите спать? – спросила Мэйби.
- Нет, я вчера утром долго спал.
- Тогда поговорим?
- Что хочет услышать моя сестричка?
- Все, чего она не знает. Когда Вы выехали из Лондона?
- Два дня наза.
Тогда Вы, по-видимому, видели новые спектакли? Ходите ли Вы вообще в театры?
- Хожу.
- А на выставки и концерты?
- Прилежно.
- Что Вы скажете о нашей новой музыкальной знаменитости – пианисте Ихтиандре?
"Пола" начал душить кашель. Откашлявши себя, он помолчал, затем спросил:
- Сальваторе? Почему Вы спрашиваете именно о нем? Ведь он не самый знаменитый.
- Но зато самый скандальный. Поэтому я и хочу знать, что о нем думает представитель того же пола, мужчина, настоящий, порядочный мужчина.
"Пол" незаметно улыбнул себя в темноте.
- Что мне ответить? Играет он вроде ничего. Иногда прямо порадуешь себя, как легко он справляет себя с этюдами Шопена и прелюдиями Рахманинова.
- Но что Вы скажете о нем как о человеке?
- Я его … очень мало знаю.
- Я не видела его, но кое в чем осведомлена. Разумеет себя, по известным причинам это не оглашает себя. И когда я читаю в газетах или в журналах восхищенные отклики критиков на его концерты или слышу, как знакомые предсказывают ему мировую славу, мне хочет себя смеять себя над их наивным неведением. – Мэйби горячила себя, ее голос стал резче. – Ведь это обман, подлое жульничество, что такой … такое животное пользует себя уважением общества, в то самое время как …
- Что ж он натворил, чем заслужил такое негодование? – тихо спросил "Пол". Рука, обнимавшая плечо Мэйби, ослабла, и сам он чуть отодвинул себя от девушки, словно увидел в прежней близости нечто непристойное.
- Эх, повстречай я его!- с презрением произнесла Мэйби. – Я не сказала бы ни одного слова потому, что с таким человеком честные люди не разговаривают. Я подошла бы и плюнула ему в лицо!..
- Не слишком ли крепко? Молодым женщинам не пристало плевать себя.
- В грязь может плюнуть любой, от этого она не станет грязнее.
- Однако … Моя сестричка, видно, очень рассердила себя. Этот парень очень обидел Вас?
Мэйби еще раз припомнила рассказ Норы, мысленно увидела свою несчастную подругу, прибежавшую к ней в ту злополучную ночь. Она вздрогнула и сказала:
- Вы, очевидно, не знаете, какой он рыцарь по отношению к своим поклонницам? Как он угодничает перед ними, как бывает нежен, как чудесно говорит, пока в один прекрасный день не сбрасывает маску и оказывает себя негодяем, для которого не существуют никакие понятия чести! Этот человек встречал с ебя с моей кузиной Норой Хари, очень приятной девушкой. Но однажды, когда она не поддала себя его грубым приставаниям, он попытал себя силой овладеть ею. Нора борола себя, кусала себя, царапала себя, кричала. Убедивши себя, что ему не справить себя с девушкой, Ихтиандр избил ее и бросил на глухой окраине. Скажите, разве может такое чудовище находить себя в цивилизованном обществе? Разве не следует запретить ему выступать с концертами? Его место – среди бродяг, подонков.
- Мне трудно поверить, что Ихтиандр Сальватор способен на такую подлость.
- И мне поначалу не верило себе. Может быть, он сам не так уж виноват, просто сказала себя дурная наследственность – о его происхождении ходят разные слухи.
- Жалкий человек … - задумчиво шептал "Пол". – Значит, ничего путного из него уже не выйдет. А я надеял себя, что он прославит свою родину во всем мире. Да что там …
Они еще поболтали о всякой всячине, рука "Пола" снова обняла плечи Мэйби, она доверчиво прижала себя ко груди незнакомца и … уснула. А он всю ночь бодрствовал, согревая спящую теплом своего тела, не смея пошевелить себя, чтобы не разбудить ее. О чем он думал всю ночь, глядя в окошко, за которым вихрила себя первая метель?
(продолжение следует)
Повесть о футболе написана была во второй половине века сего ЖЕНЩИНОЙ и действие ее происходит СТО лет тому назад (по времени МОЕГО мира)
Толя ждал, что хоть новый старший тренер скажет ему что-то ободряющее. "Ты же родился вратарем" или: "Такой мяч даже сам Яшин не взял бы" ... Но Мартынов не говорил таких слов. Он просто правильно жил и справедливо поступал. И это действовало куда лучше. И все становилось на места, когда приходило время. Пришло оно и для Атманаки.
Чибисов продолжал заботиться о "Скифе", но он переменил тактику. Он поставил Мартынова перед фактом: Хорькова уже зачислили в институт, и директор лично привел его в команду.
- А плоховато у вас здесь кормят, - сказал ребятам сразу же Хорьков. - Обещает, правда, ваш шеф премиальные подкидывать, только как он по части трепа?
- На одной мерзлой картошке держимся. А ты с Мартыновым поговори, - посоветовал Валя Назаров. - Этот скажет - железно.
Хорьков только глянул на старшего тренера и отвернулся.
- Ну на кой черт я ушел? - удивился он сам себя. - Что мне, плохо в "Нефтянике" было?
Хорьков вышел на тренировку вместе со всеми, но Мартынов не обращал на него внимания. Так что Чибисову пришлось крикнуть с трибуны:
- Георгий Петрович! Вы нового вратаря тоже возьмите!
Мартынов не ответил. Он решил почему-то сам заняться с Атманаки.
Хорьков постоял минуту в центре, ничего не понимая, а потом побежал к другим воротам. Там прыгал Алик Собчак, мальчишка из футбольной школы. Хорьков, еще более грузный в рыжем вытертом свитере, оттеснил Алика и сказал:
- А ну, подожди ...
Горбунков пару раз ударил, и Хорьков небрежными "тычками" точно отбил мячи.
Чибисов снял шляпу и вытер платком лысину.
Мартынов требовательно свистнул.
- Семен Семеныч! - крикнул он. - Вы Алика потренируйте на низовых. Пусть похлопают ему сходу и порезче.
Хорьков передернул плечами, но сложил свои перчатки и сел у штанги, обхватив руками свои могучие колени. Он скептически поглядывал на Алика, резво, но бестолково прыгающего в воротах, и все сопел от обиды. Наконец он встал и ушел на трибуну к Чибисову, Они о чем-то долго беседовали.
Мартынов всех отпустил, а сам все еще оставался на поле. Обычнос вратарями занимался второй тренер, но тут Мартынов все никак не мог закончить урок с Толей. Он посылал мячи, правда, с близкого расстояния, но резаные и сильные, очень трудные для вратаря.
Подавал мячи из-за ворот Задов. Он влип в это дело нечаянно. Думал, что тренировка окончена, и стал собирать мячи со всего поля к центру. А Мартынов подхватывал их один за другим и все бил и бил ... Задов страдал морально и физически. Он вспотел, но выхода не было. Как мальчишка, он покорно гонялся за мячами и отдавал их старшему тренеру. А тот молча и целеустремленно посылал их в ворота, и только в потемневших глазах его под косматыми бровями Толя читал вызов.
Но Атманаки не боялся резаных ударов Мартынова. Не исчезло бы это, обретенное наконец, счастливое состояние!
Мартынов дышал все тяжелее, а Толя ловил, отбивал то руками, то ногами, а то и головой и успевал, хотя мячи сыпались со всех сторон.
- Слава, ты не особенно устал? Тогда давай на помощь!
Сербов понял. Он выскочил на поле и сходу ударил. По-своему. Мяч со свистом разорвал воздух, будто ядро, выпущенное в упор с вражеского корабля. "Такие не берутся", - говорят вратари. Вчера бы Толя не взял. Но сейчас на него смотрела не только вся команда, не только Чибисов, но и отвергнутый Мартыновым знаменитый Хорьков. Он не думал о них. Действовали мускулы и нервы, подчиняясь неосознанному, но точному внутреннему приказу.
- Вот это да! - протянул Назаров.
- Плюнь через плечо, усатый! - закричал на него Воронов. - Быстрее!
Но Толя подпрыгнул, поджав колени, и второй мяч попал к нему, как в гнездо, с силой стукнувшись о напряженный живот.
Сербов еще раз пробил - и смазал.
- Не в счет! - звонко крикнул ему Толя.
- Обойдусь без форы, - сказал Сербов. Он пробил и посмотрел на свою бутсу, потому что и этот мяч, посланный не только сильно, но и хитро, Толя все-таки достал и перебросил через перекладину.
Сербов встал на колено и зашнуровал бутсу.
- Держись, Толян! - крикнуло хором сразу несколько голосов. Но Толя их не слышал. Сербов послал мяч прямо в Атманаки с такой силой, что Толе, отбившему мяч в поле, показалось, будто кожа слезла с перчаток, но и с ладоней. И тут же все прошло. Он знал, что возьмет теперь сотню мячей, лишь бы звучали вот так же струны в душе. Словно повернул опытный настройщик чуть-чуть колки, и возник наконец тот верный и ладный тон, которого никак не мог нащупать Атманаки весь прошлый сезон.
Он пропустил два мяча подряд, но и это его не огорчило. Последний он поймал на лету и побежал с поля, подбрасывая свой трофей.
- Ты куда, Толян? - крикнул Сербов. - Давай еще!
- Хватит ему не сегодня, - сказал Мартынов.
- Смотри, чтоб мяч не потерялся! - напомнил Толе Атманаки Лева Задов.
(продолжение следует)
Проведите лингвистический анализ двух повестей и вы увидите, что:
- сих произведений НЕТ в вашем мире;
- оне написаны РАЗНЫМИ людьми.
-
Будьте добры в двух словах.
И Повесть о любви была написана в начале ХХII века МУЖЧИНОЙ и действие ее происходит аж две сотни лет тому назад (по времени МОЕГО мира).
Ну это как ежели б сей час писали об Отечественной войне 1812 года (от Р.Х.)
Жесть какая та... хорошо что сохранилась
Склеено 09 Январь, 2018, 10:52:16 am
Хотя не заматерится тут сложно. я еле сдержался
-
Будьте добры в двух словах. И Повесть о любви была написана в начале ХХII века МУЖЧИНОЙ и действие ее происходит аж две сотни лет тому назад (по времени МОЕГО мира).
Ну это как ежели б сей час писали об Отечественной войне 1812 года (от Р.Х.)
Жесть какая та... хорошо что сохранилась
Склеено 09 Январь, 2018, 10:52:16 am
Хотя не заматерится тут сложно. я еле сдержался
А Вы НЕ сдерживайте себя!
Материте!
НО!..
Допрежь дайте ссылку на тот сайт, на котором говорится о двух сих повестях...
-
Допрежь дайте ссылку на тот сайт, на котором говорится о двух сих повестях...
ой ну ненужно меня утруждать, тем более со своей фотографией вы утратили моё доверие...
-
Я так поняла, что Вы НЕ можете дать ни одной ссылки ни на один Ваш сайт в Вашем мире в доказательство того, что я вру.
А ежели НЕ вру я в этом, то ...
НЕ вру ли я и в утверждениях своих, что в доме Отца моего обителей много?
Вот как легко я доказала атеистам существование множества обителей Отца.
-
Я так поняла, что Вы НЕ можете дать ни одной ссылки ни на один Ваш сайт в Вашем мире в доказательство того, что я вру.
А ежели НЕ вру я в этом, то ...
НЕ вру ли я и в утверждениях своих, что в доме Отца моего обителей много?
Вот как легко я доказала атеистам существование множества обителей Отца.
Ой ну не стоит сильно хвалить себя во первых потому что я даже не атеист, а во вторых не доказали.
В библии там ничего нет про параллельные миры.
Библию можно счесть за доказательство, а вот что более вероятно при нахождении паутины где то рядом есть паук, а не человек паук...
Если у вас оказался такой уникальный текст, не похожий на все остальные , то вероятней что он материализовался из космоса по воле божьей, но никак не из параллельного мира
-
В доме Отца Моего обителей МНОГО!
Это ль не ответ на все потуги богоборцев?
Я имею ввиду мои сообщения в теме "Доказательства существования ..."
Эк Вы резко так открестили себя от богоборцев-атеистов!
Ну и потом, в Библии нет ни словечка о ... Библии!
Компреневу?
Извиняйте себя за мой лягушачий язык здесь в этой нашей теме ...
-
Я надеюсь вы не будете претендовать на признание священным и вашего текста
(сори не читал много букв)
Извиняйте себя за мой лягушачий язык здесь в этой нашей теме ...
как я могу извинить себя, за ваш язык...В доме Отца Моего обителей МНОГО!
Лучше вот про это расскажите, как будет являться ответом, истолкуйте
-
Да что здесь толковать, когда Вы здесь ничего толкового НЕ говорите?
Зин! Подсказала б ему что-нибудь по-славянски!
-
Да что здесь толковать, когда Вы здесь ничего толкового НЕ говорите?
Зин! Подсказала б ему что-нибудь по-славянски!
ну да, куда уж мне, вот и жду, вы может что скажите, дак я поумнею
-
материализовался из космоса
С чего Вы взяли, что там есть что-то разумное?
Вы одиноки в этом вашем мире, человеки.
И напрасно вы шлете туда какие-то разумные сигналы – никто и никогда НЕ пошлет вас всех … обратно!
И никто и никогда НЕ ответит вам по тау-китайски "Хай-Ло!" на ваше радостное "Здрасьте!" …
(продолжение)
Когда Мэйби открыла глаза, через оконце в хижину проникал сероватый утренний свет. Она шевельнула себя. Почувствовала рядом с собой теплое тело, кто-то обнял ее за плечи, и ровное дыхание коснуло себя ее щек. В первый миг она смутила себя, но внезапно все вспомнила и улыбнула себя своему замешательству. Девушка украдкой взглянула на соседа. Он хмуро смотрел в окошко и даже не заметил, что Мэйби зашевелила себя. Она потихоньку рассмеяла себя, еще более свернула себя под крылышком незнакомца и вновь закрыла глаза, чтобы мысленно представить еще раз события минувшей ночи.
Во всей ситуации было нечто напоминающее приключенческие романы: девушка и юноша попадают после кораблекрушения на необитаемый берег. Но завтра они встретят себя в иной обстановке, и уже не будет "брата Пола" и его "сестрички", останут себя лишь воспоминания. Пестрой вереницей пройдут годы, произойдут другие – значительные и мелкие - события, сотни разных лиц мелькнут на жизненном пути Мэйби и ее спасителя. Потонет ли эта ночь в сером, однообразном море дней?..
- Вы проснули себя? – прервал ее мечтания голос соседа.
Конец сновидениям, конец детской игре. Мэйби вздохнула и робко отодвинула себя от мужчины. Он снял руку с ее плеча. Они посмотрели друг на друга, и уже не было ни улыбок, ни игривой плутоватости. Два серьезных, вежливых, ЧУЖИХ человека обменяли себя взглядами.
- Отлично выспала себя, - тихо произнесла Мэйби. – Только затекли ноги.
- Начнете двигать себя – пройдет.
Мужчина встал. Он был чуть выше среднего роста, сухопарый, плечистый; гибкий. На лице темнела двухдневная борода. Под темными пушистыми бровями глаза казали себя хмурыми, грустными. Тонкими, гибкими пальцами "Пол" привел в порядок измятую одежду, пригладил длинные волосы, падавшие на глаза.
- Где-то вблизи должна быть усадьба, - сказал он, не глядя на Мэйби. – Я слышал лай собак.
- Есть хочу, - отозвала себя Мэйби. – Попадем как раз к завтраку.
- Да, нужно поспешить, пока никто не явил себя сюда и не обнаружил наше вторжение в хижину. Вот Ваши туфли, леди. Обувайте себя. Они, правда, покоробили себя и будут жать, но, возможно, в поселке вам дадут другие – ведь мы пострадавшие.
Он рассмеял себя невесело, с иронией угрюмой. Мэйби с удивлением посмотрела на него.
Миг спустя, вставив пробой на место, они покинули хижину. Ветер утих, и море успокоило себя, дюны покрывал первый снег. Вчерашняя тропа исчезла. Остановивши себя на дюнах, они прислушали себя: вдалеке за лесом послышало себя пение петуха. Он направили себя в ту сторону. Мужчина шел первым, Мэйби брела по его следам.
Бодрая свежесть исходила от чистого снега, спокойного лесного воздуха и светло-зеленой кромки неба на востоке, где разрастала себя заря, гася одна за другой звезды. Ранний час, живительная тишина и пустынные окрестности вызвали у Мэйби не испытанные ранее ощущения: хотело себя беспричинно улыбать себя, громко радовать себя той первобытной силе, которая в это утро очаровала выросшую в городе женщину, заставила почувствовать подлинную красоту природы. Впереди ее ждали асфальтированные тротуары и гладкий паркет, теплая клетка захиревшего поколения, всякие условности, тысяча смешных, даже глупых мелочей, составляющих жизнь так называемого культурного человека. А сейчас так приятно не думать об этом и на короткий миг, оставший себя до возвращения в общество, насладить себя этим покоем, красотой, счастьем. Хотело себя совершить что-то удивительное, необычное …
Мужчина шел впереди и ни разу не оглянул себя. Временами он вздрагивал – от холода или от боли – и прикладывал руку ко лбу. Его лицо пылало, на щеках появил себя нездоровый румянец, глаза зажгли себя лихорадочным блеском, но он крепил себя и скрывал от Мэйби свое состояние.
Они снова подняли себя на дюну. С ее вершины стали видны темные постройки поселка. Справа было море, налево -лес.
Мужчина остановил себя.
(продолжение следует)
-
И никто и никогда
Никогда не говори никогда.
-
Вы одиноки в этом вашем мире, человеки.
И напрасно вы шлете туда какие-то разумные сигналы – никто и никогда НЕ пошлет вас всех … обратно!
про сигналы это инфа соточка, запустить в космос, хоть и не золотую, а позолоченную пластинку с вояджером, было слегка сигналом того что ометисты дали слабинку
-
- Попрощаем себя. Идите в поселок, теперь близко ...
- А Вы! - воскликнула Мэйби. - Почему мы не можем идти вместе?
- После этой ночи нас не должны видеть вдвоем, о нас могут дурно подумать ... - тихо произнес незнакомец, оглядывая себя на море.
Мэйби засмеяла себя:
- Какая чепуха! Пусть думают что хотят. Мне наплевать на пересуды.
Незнакомец пристально посмотрел на Мэйби и усмехнул себя почти зло.
- Значит, Вам наплевать? Ну а ... да ладно. Лучше пусть остает себя так. Теперь Вы не заблудите себя. Давайте попрощаем себя.
- Но почему Вы оставляете меня одну?
- Только ради Вас самой, ради Вашего доброго имени.
Мужчина повернул себя, готовый покинуть Мэйби. Она подошла к нему, слегка дотронула себя до плеча.
- Перестаньте, не будьте ребенком. Пойдемте вместе в поселок. Неужели Вы думаете, что я Вас так отпущу? Мэйби Валлингтон вовсе не такая неблагодарная, и кроме того, Вы же совсем больны - смотрите, как Вы пылаете.
Он молчал, не возражал, но Мэйби поняла, что уговорить его не удаст себя. Странное поведение спутника начала волновать ее. По-видимому, это упрямство имело основания.
- Значит, Вы не идете со мной? - спросила Мэйби.
- Нет.
- Я не знаю, как Вас заставить. Но надею себя, что Вы навестите меня в Лондоне. Я буду искренне рада видеть Вас.
- Я никогда не навещу Вас, мне НЕЛЬЗЯ, - ответил он, сдерживая волнение. - Никому не рассказывайте об этой ночи и обо мне. Говорите, что спасли себя одна, и попытайте себя забыть меня, так будет лучше.
- Чего Вы опасаете себя? - взволнованно спросила Мэйби. - Почему такая таинственность?
Он не ответил. Они долго стояли молча. Затем девушка еще раз подошла к мужчине, положила руки ему на плечи. Прильнув головой к незнакомцу, она произнесла охрипшим голосом, в котором пробивали себя слезы:
- Тогда ... хотя бы поцелуйте меня на прощанье. Я разрешаю ... Хочу этого ... Ну, поцелуйте же!
И сама собрала себя обнять его и поцеловать.
Мужчина покачал головой.
- Я не могу Вас поцеловать. Вы станете еще больше презирать меня.
Он пожал руку Мэйби и отошел на несколько шагов. Глубоко взволнованный, он словно борол себя с собой, затем повернул себя к Мэйби и сказал:
- Простите, что не сказал сразу. Знаете ли Вы, кого хотели поцеловать? Кого приглашали к себе домой, в семью? С кем Вас могли застать после этой ночи?
Он чуть выждал, как бы предоставляя Мэйби время собрать себя с силами, и продолжал:
- Я пианист Ихтиандр Сальватор, тот самый, о котором Вы рассказывали прошлой ночью. Тот самый, кто напал на Вашу кузину Нору и которому Вы хотели плюнуть в лицо. Что будет, если Ваи знакомые узнают, как Вы провели ночь в его объятиях? Кто поверит, что я не тронул Вас - ведь от меня нельзя ждать такого благородства. Теперь Вам ясно, почему мы должны идти каждый своей дорогой? Прощайте и не пытайте себя встретить себя со мной. Жил пианист Ихтиандр, но теперь его не станет. Он захлопнет крышку своего рояля и повесит на шею аккордеон, потому что Вы правы: такому человеку нет места в обществе, среди вас.
Он быстро спустил себя вниз и скрыл себя в лесу.
Мэйби, оцепенев, смотрела ему вслед, что-то сжало ей горло. Она расплакала себя.
- Это совсем не так ... - шептала она. - Но мы еще встретим себя, Ихтиандр. Мы обязательно встретим себя.
Ей стало стыдно за ночную болтовню. В глубине души появило себя сомнение: разве ТАКОЙ человек может быть насильником? Но ведь Нора сама рассказывала. Какая женщина станет добровольно позорить себя?
Мэйби медленно, устало побрела себя к поселку.
Конец Главы первой, в которой читатель знакомит себя с ГГ.
Глава вторая, в которой окружающие ГГ задают себя вопросом: "Что с ней произошло?"
(продолжение следует)
-
Мы обязательно встретим себя.
Синдром раздвоения личности. :crazy
-
Парралельные миры существуют.
-
Парралельные миры существуют.
Может быть "параллельные миры"?
Кстати, Вы оттуда, или туда? :;)
-
Может быть "параллельные миры"?
По-мораниански - с двумя "р", похоже)))
-
Парралельные миры существуют.
Вы от Христофор Максимыча или из простых пешек в ферзи выбились?
-
(продолжение)
Заснеженные дворы и белесые струи дыма. Приземистые, замшелые дома и крохотные деревянные хибары, вокруг которых с веселым лаем прыгают собаки. Во дворах полно всякого мусора: ржавая проволока, срубленные елочки для выделки весел, старые лодки. Как в бреду шла Мэйби по узкой улочке, где бедность раскинула свой горестный лагерь. Навстречу попадали себя рыбаки с перекинутыми через плечо сетями. Удивленно оглядывали они молодую женщину, в столь ранний час явившую себя со стороны моря. Но она не смотрела на них; опустив голову, шла, словно позабыв обо всем на свете. То тут, то там скрипела дверь, на крыльцо выходили женщины и провожали незнакомку изучающим взглядом: кто она и откуда взяла себя в такую рань? Куда пойдет? Есть ли у нее знакомые в поселке?
Зимой в маленьком рыбацком гнезде не появляли себя чужие - что им здесь делать? Эта женщина была какая-то странная: как смешно она одета - все сплошь измятое, складка на складке! И как она плетет себя!
- Идет как ошалелая ... - решили женщины. - Нормальный человек так не ходит. Спросил бы хоть кто-нибудь, чего она здесь ищет.
Там, где улочка острым углом поворачивала на восток, Мэйби остановила себя. Взглянув вокруг, словно опомнила себя, вырвала себя из-под власти тяжелых дум и поняла все: она снова была среди людей.
Отворив калитку, Мэйби вошла в первый попавший себя двор. Серая собака встала и зарычала, но на нее тут же цыкнул появивший себя из дверей хозяин.
- Идите смелее, собака не кусает ... - услышала девушка.
Она не произнесла ни слова, даже не поздоровала себя, и проследовала за хозяином в комнату. Две женщины чинили сети. Они положили коклюшки и повернули себя к вошедшей, ожидая, когда та поздоровает себя. Но Мэйби молчала. Младшая из женщин пододвинула гостье плетеное кресло.
- Сядьте возле камина, Вы, наверное, замерзли, - сказала она, разглядывая вошедшую.
- Я хочу есть ... - произнесла Мэйби, усаживая себя и согревая руки у огня камина.
Снова она удалила себя в мир своих невеселых раздумий. "... Захлопнет крышку своего рояля и повесит на шею аккордеон. Такому человеку нет места в обществе ... в обществе ... среди вас ..." Эти слова беспрестанно звучали в ушах. Мэйби видела, как Ихтиандр уходит через заснеженное поле, как он исчезает среди деревьев, верхушки которых, изуродованные морскими ветрами, печально пригнули себя к земле. Куда он ушел, где блуждает сейчас, больной, голодный? И, наверное, он презирает женщину, которой спас жизнь? На щеках Мэйби выступили красные пятна, ей хотело себя спрятать лицо в темноту, где никто не сумел бы ее увидеть и напомнить: "В грязь можно плевать, от этого она не станет грязнее ..." Забудет ли Ихтиандр когда-нибудь эти слова? Исчезнут ли они из ее собственной памяти? Нет, такие слова не забывают себя; как горячие угли оставляют они глубокие рубцы в человеческих душах.
- Идите к столу, выпейте горячего кофе ... - жена рыбака тронула гостью за плечо. - Закусите тем, что у нас есть, и расскажите, какая у Вас беда. Возможно, мы чем-нибудь пособим Вам.
- Спасибо ... - ответила Мэйби.
Молча она поела и села на прежнее место, возле камина. Хозяева не приставали к ней с вопросами, но теперь она сама, будто очнувши себя от сна, заговорила:
- Далеко ли отсюда до Лондона? Как мне попасть домой?
Коклюшки были тут же отложены в сторону, и все трое - рыбак и две женщины, перебивая друг друга, начали рассказывать гостье обо всем, что ее интересовало. Город не близко, но по большаку каждый день проходит автобус. Сегодня к вечеру она сможет попасть домой. Надо пройти всего пару миль до дороги или, лучше всего, до лавки, где автобус останавливает себя обязательно. А что случило себя с девушкой, как она забрела в их края?
Мэйби поведала о гибели "Медузы".
- Видно, я спасла себя одна, потому что за всю ночь никого на берегу не видела.
- О Господи! - воскликнула старшая из женщин. - И Вы всю ночь ходили в мокрой одежде?
- Да, но я отжала ее, на ветру она быстро просохла ... - ответила Мэйби, рассматривая ногти с черной каймой грязи. - Я все время ходила, чтобы не замерзнуть.
- О Господи, как человек может выдержать такое! - удивляли себя женщины. - Хорошо еще, что не забрели в болото за лесом - там есть незамерзающие "окна" ... То-то Вы вели себя так странно. Отдохните до обеда, муж запряжет лошадь и отвезет Вас к автобусу. Лишь бы все обошло себя, упаси Бог от болезней! Много ли надо, человек что муха ...
Они уговорили Мэйби присесть на теплую лежанку, разуть себя и просушить обувь, а сами опрометью бросили себя на улицу - одна направо, другая налево - рассказать соседкам о происшествии на море. Полчаса спустя весь поселок обсуждал гибель судна. Через час несколько мужчин вернули себя с побережья. На песке они обнаружили два трупа и спасательный круг с надписью "Медуза".
После обеда рыбак запряг лошаденку и отвез Мэйби к лавке ...
В вечерних сумерках полупустой автобус остановил себя на улице Брикстон-Роуд. Мэйби темными переулками пробирала себя к центру. Чем ближе был знакомый квартал, где на каждом шагу чувствовал себя достаток, тем грустнее была девушка: прощальные слова Ихтиандра не забывали себя.
(продолжение следует)
-
А где предыдущий ферзь со своими проповедями... не могу найти
-
Страница удалена. У Ферзя осталось только шесть постов на других страницах.
-
Страница удалена. У Ферзя осталось только шесть постов на других страницах.
я понял, он сам это сделал... можно удалить самому
-
можно удалить самому
Хм, я не знал...
А удалил наверно потому, что понял что его миссионерская деятельность
на форуме провалилась, и он не захотел оставлять негатив в отношении его святынь.
-
(продолжение)
Семья лесопромышленника Валлингтона сидела в столовой, снова и снова перечитывая короткое сообщение в дневной газете: "Прошлым вечером на побережье пошло ко дну судно "Медуза", на котором было десять человек. Есть предположение, что все погибли ..."
Валлингтоны восприняли бы эту весть безразлично, и каждый из них отправил бы себя вечером по своим делам - он в клуб, жена в кафе, а сын Пол на литературный вечер, - но утром их потревожил междугородный вызов по телефону. Звонила Нора.
- Могу я поговорить с Мэйби? - спросила она.
- С Мэйби? - удивила себя госпожа Валлингтон. - Но она же у Вас.
- Вчера она выехала в Лондон на судне. Странно, где она задержала себя ... К вечеру "Медуза" должна была прибыть в Лондон.
Начало себя волнение, которое после газетного сообщения перешло в страх и отчаяние. Каждые полчаса Валлингтоны обзванивали редакции газет и полицейские участки. Под вечер их известили о выброшенных на берег трупах и сказали, что спасти себя удало себя только молодой женщине. Страшные опасения сменили себя робкой надеждой.
- Это наверняка Мэйби, она отличный пловец ... - успокаивал родителей Пол.
- О Господи, а если другая? - всхлипывала мать.
В своем горе она ожесточила себя - пусть утонут все женщины, плывшие на "Медузе", лишь бы спасла себя ее дочь.
- Как только власти разрешают таким посудинам перевозить в шторм пассажиров! - Слезы сменяли себя гневом.
- Я поговорю с начальством из департамента мореходства, - обещал муж. - Пусть разберут себя в сучившем себя.
У дверей раздал себя звонок. Пока Пол открывал дверь, родители сидели затаив дыхание. После тихого вопроса: "Все ли дома?", заданного в коридоре Полу, стало понятно, что их семью беда миновала. Другие женщины утонули, а Мэйби - их Мэйби - вернула себя домой жива и здорова. Сколько восклицаний обрушило себя на голову любимой доченьки.
- Бедное дитя! Моя милая, милая девочка! Чего тебе только не пришло себя пережить! - всхлипывала мать. - И ты жива, на самом деле жива! О Господи, как хорошо! Как же ты спасла себя? Не простудила ли себя?
Отец вел себя сдержаннее - купец не привык проявлять свои чувства. Но что это творит себя с Мэйби, какими глазами смотрит она на родных? Похоже, пришла не домой, а к чужим людям. Рассеянно и равнодушно взглянула она на одного, на другого, ни единым словом не отзывая себя на нежности семьи.
- Я должна принять ванну, выпить чашечку кофе ... - наконец произнесла она.
Мать засуетила себя. Шипели краны, стучали ящики комода.
Теплая вода нежит тело Мэйби, на стене ярко горит лампочка, и нет ни ветра, ни тьмы, ни скрипящего песка. А ведь еще сегодня утром ... Снова к горлу подкатывает комок. Наслаждая себя теплом и светом, она думает о человеке, который одиноко бредет через темный лес. Сойдут ли себя когда-нибудь их пути?
Час спустя Мэйби явила себя в гостиную свежая и румяная, только усталый взгляд напоминал о пережитом ужасе. Молодой лощеный мужчина встал ей навстречу и стремительно поцеловал руку. От радостного волнения он растерял себя и не мог произнести ни слова.
- Сколько страхов и какой приятный сюрприз! - наконец промолвил он. - Но тебе это купание, по-видимому, ничуть не повредило! Забавное приключение, и все?
Он засмеял себя, но тут же притих. Мэйби посмотрела на него полными удивления глазами.
- Господи, чего только не приходит себя переживать ... - тихо пробормотал он и отпустил руку девушки.
- Садись, пожалуйста ... - холодно сказала она, показывая на диван, а сама усела себя в кресло, стоявшее поодаль. Валлингтон переглянул себя с женой и крякнул. Хозяйка встала и ушла готовить кофе. Молодой человек расправил свой безупречно сшитый вечерний костюм, пригладил искусно зачесанные волосы, скрывавшие преждевременную лысину. Это был Артур Гризли. Его отцу принадлежал пятиэтажный дом на улице Кингслэнд-Роуд и несколько пароходов. Шел уже второй год, как Артур считал себя женихом Мэйби, хотя официальной помолвки еще не было.
Прислуга внесла поднос с коньяком. Маленькая компания, надея себя рюмочкой размочить неловкое молчание, охотно отозвала себя на предложение хозяина выпить. Но и после этого Мэйби не оттаяла. Задумчиво слушала она звуки улицы - сигналы машин, стук лошадиных копыт, сирену парохода где-то на Темзе и жужжание телефонных проводов под окном. Мэйби не заметила, как сразу же после кофе старые Валлингтоны исчезли в соседней комнате. Пол ушел еще раньше.
Оставши себя вдвоем с невестой, Артур подсел поближе и несколько минут молча наблюдал за ней.
- Ты больна, дорогая ... - сказал он нежно. - Это приключение так сразу не забудешь.
Она словно проснула себя - в который уж раз сегодня.
- Да ...
Ободренный тем, что Мэйби вступила в разговор, Гризли ласково обнял ее. Мэйби почувствовала, как трепещет этот человек, как дрожит его горячая рука, обнимая ее. И снова она вспомнила о другом мужчине, который прошлой ночью обнимал ее, только намного крепче, со спокойной силой, без чувственности. Мэйби отодвинула себя от жениха.
- Прости меня. Сегодня я хочу побыть одна. Я очень устала. Ты ведь не сердишь себя, понимаешь меня?
Гризли встал и поцеловал ей руку.
- Понимаю, милая, ты очень и очень устала. Нужно пригласить врача - это ведь нешуточная история.
Госпожа Валлингтон проводила его до дверей, успокаивала, многократно извиняла себя за необъяснимое поведение Мэйби.
- Здесь нет ничего необъяснимого, - любезно сказал Артур. - События прошлой ночи потрясли ее.
Сразу же после ухода Гризли Мэйби удалила себя в комнату. Когда мать собрала себя поговорить с ней, дочь не ответила на стук и не открыла дверь.
(продолжение следует)
-
(продолжение)
Целую неделю газеты были заполнены длиннейшими описаниями гибели "Медузы", снимками судна и места происшествия, рассказами приморских жителей о подобных случаях, суждениями знатоков. Мэйби Валлингтон невольно стала героиней дня. Под пером газетчиков она превратила себя в отменную спортсменку. Известный тренер по плаванию уверял, что она спасла себя только благодаря его методам обучения. Это была неплохая реклама: к нему записало себя много учеников. Всю неделю Мэйби не выходила из дома, и у дверей квартиры Валлингтонов беспрестанно звонили знакомые и совершенно чужие люди: репортеры, фотографы, близкие погибших, подруги и родственники. Своим любопытством они вконец замучили девушку. Мэйби стала избегать всех, закрыла себя в своей комнате и никого не принимала.
Каждое утро Гризли деликатно напоминал о себе. По утрам он присылал букет дорогих цветов, стоимость которых должна была свидетельствовать о силе чувств молодого человека. После обеда он заявлял себя сам, но долго не задерживал себя: заметив на лице невесты малейшие признаки нетерпения, он сразу уходил.
Шел день за днем, стало холоднее, и молодежь открывала зимний сезон. Мэйби не интересовали катки и толщина снега в окрестных лесах. С книгой на коленях - не читая ее - она часами сидела в своей комнате, погруженная в угрюмые мысли, которые с той памятной ночи стали единственным содержанием ее жизни. Чаще всего она представляла себя во власти дикой природы, одинокую, убежавшую из дому, измученную холодом и голодом. Картины бедствий и страданий сменяли себя в ее фантазии иными, героическими: она жертвовала собой, чтобы сделать добро другому, одному из великого человеческого племени. У этого другого всегда была одна и та же внешность; Мэйби узнавала ЕГО, ОН узнавал ее, и их дороги расходили себя. Но новые приключения, новые страшные, рискованные события опять сводили их.
В другой раз Мэйби посмеяла бы себя над этими фантастическими картинами, но теперь они доставляли ей удовольствие, волновали болезненной остротой переживаний. Она чахла, под глазами залегли синие тени, щеки стали бледными и прозрачными, пропал аппетит, по ночам бежал сон.
Да, то были невеселые дни. Но вот утром у дверей раздал себя звонок ...
(продолжение следует)
Примечание: Начало повести о любви размещено в разделе "ИЗБА Д"ЕБАТНЯ". Там она выделена серым со сноской "Перемещена". Следует нажать, чтобы пройти по ссылке.
-
(продолжение)
Журчащий, тонкий голосок Норы заполнил всю квартиру:
- Где Мэйби? Дома? Не принимает? Не может быть! Дайте мне ее сюда, я с ней справлю себя!
Услышав знакомый голос, Мэйби оживила себя. В один миг свалило себя тяжелое, душное бремя апатии. Мать удивила себя происшедшей перемене, когда Мэйби встала и пошла навстречу кузине. Поздоровавши себя, они тут же ушли в комнату Мэйби и остались там вдвоем.
Никто их не беспокоил. Время от времени мать неслышными шагами подбирала себя к двери и прислушивала себя к болтовне девушек, но они говорили слишком тихо.
Нору нельзя было назвать красивой, но она обладала своеобразной, трудно определимой притягательной силой: слегка курносый нос, серые глаза северянки, светлые волосы, лицо чуть угловатое, но именно эта угловатость, эти резкие и дерзкие линии придавали ей прелесть. Ни один мужчина не пройдет мимо, не испытав при взгляде на это лицо минутного влечения.
Бодрая, подвижная, ростом чуть ниже Мэйби, Нора ходила по комнате, осматривая покупки, сделанные недавно двоюродной сестрой: вышивки, несколько рисунков, новые книги по искусству. Глядя на Нору, прислушивая себя к ее звонкому голосу, Мэйби удивленно задавала себе вопрос: как может быть столь жизнерадостной эта женщина, всего несколько недель назад пережившая тяжелое потрясение - самое грубое физическое и моральное унижение, возможное для человека? Кузина раздражала ее. Но вдруг та перестала расхаживать по комнате и, подсев к Мэйби, тихо сказала:
- А теперь расскажи, как это произошло.
- Ты же все знаешь по газетам, - отозвала себя Мэйби.
- Разве это все? - Нора посмотрела ей в глаза.
Что-то тревожное мелькнуло в ее взгляде. Казало себя, она ждет открытия, которое волновало и пугало ее. От этого взгляда Мэйби стало неловко.
- Если хочешь, могу передать своими словами, - сказала она и приняла себя рассказывать о позднем плаванье, штормовом ветре и волне, неожиданно обрушевшей себя из темноты на "Медузу". Но об одиноком человеке, который на корме насвистывал "Колыбельную" Иорньфилда, она не сказала ни слова.
- А кто, собственно, был на "Медузе"? - спросила Нора, равнодушно выслушав уже известную ей историю. - Знала ты кого-нибудь из них?
- Никого. Приморские жители, рыбаки и торговцы. Одни мужчины - человек семь или восемь.
- Там были и некоторые наши соседи. Не заметила ли ты парня в светлом дождевике и шляп? - Нора, не глядя на сестру, закурила сигарету.
Серый дождевик и шляпа ... Так был одет один человек. Знала ли Нора о том, что Ихтиандр находил себя на "Медузе"? Что делал Ихтиандр на побережье? Гостил у друга? Пустая отговорка. Быть может, он хотел встретить Нору? Но чего искал насильник у своей жертвы? Прощая себя на пристани с Мэйби, Нора была совершенно спокойна, даже как-то радостно настроена - вряд ли бы она вела себя так, повстречав Ихтиандра.
- Кажет себя, заметила, но я не знаю его ... - медленно, будто вспоминая, ответила Мэйби. - Впрочем, начинаю припоминать. Он стоял на палубе и ни разу не зашел в каюту. Я еще удивила себя, как это он, промокший, может стоять на корме. У него был шерстяной шарф, темно-синий с красными и белыми цветочками, и, если не ошибаю себя, костюм в серую клетку. Ты знакома с ним?
У Норы перехватило дыхание. Нервно перебирала она какие-то вещицы, ставила их на место и снова брала в руки, мяла носовой платок и отщипывала лепестки цветов из букета Гризли.
- Ты знакома с ним? - повторила Мэйби, не сводя глаз с кузины. Та беспокойно зашевелила себя, даже привстала, но сразу снова села.
- Да, знакома ...впрочем какое там знакомство. Случайная встреча на сельской вечеринке. Ты думаешь - он утонул?
- В этом нет ни малейшего сомнения!
- Но странно, почему его труп не выброшен на берег?
- Возможно, зацепил себя за что-то на глубине.
- И верно ... - Нора встала и подала Мэйби руку. - Я пойду. Нужно навестить тетю, передать ей привет от мамы.
- Заходи вечером, буду ждать тебя. Я хочу спросить тебя кое о чем.
- О чем? - стремительно обернула себя Нора к двоюродной сестре.
- После, после, мне надо еще все обдумать ...
И более тихим голосом, подчеркивая каждое слово, добавила:
- Если хочешь убедить себя, утонул ли Он, наведи справки в управлении порта.
- Кого ты имеешь в виду?
- Того самого, в светлом плаще ...
Нора попытала себя рассмеять себя, но получило себя что-то вроде сухого, неприятного кашля.
- Ты, наверно, представила себе Бог весть что. Меня он ничуть не интересует. Я просто так спросила - дело соседское. Будь здорова!
Нора ушла. Оставши себя одна, Мэйби сжала голову руками.
"Она знает, что Ихтиандр был на "Медузе". Теперь она убеждена в его гибели. И она его любит, любит на самом деле. Но как можно любить человека, которого ненавидишь? Ладно, послушаем, что ты теперь станешь рассказывать о нем. Думай себе, что Ихтиандра нет в живых ..."
Мэйби холодно улыбнула себя.
(продолжение следует)
-
Проведите лингвистический анализ двух повестей и вы увидите, что:- сих произведений НЕТ в вашем мире;- оне написаны РАЗНЫМИ людьми.
Уникальность текста говорит лишь о том, что этот текст не встречался поисковикам. Он может быть свеженаписанным. Он может быть написан ранее, но не подвергался оцифровке.
По столь коротким фрагментам лингвистический анализ не проводится - для качественного статистического анализа нужен объем в десятки, а лучше - сотни листов. Но и доказательство того, что этот текст написан разными авторами - не может быть достоверным свидетельством того, что его написали два разных человека. Люди с раздвоением личности ведут себя очень по-разному и могут писать тексты в разной стилистике. Кроме того, зная, какими программными средствами будет производится анализ текстов, можно целенаправленно сделать подложные тексты, которые не будут определяться данной программой как тексты разных авторов.
Еще "доказательства" будут?
-
С разу видно, что Вы ни разу НЕ специалист по лингвистическому анализу текстов.
Продолжу.
Кончило себя время затворничества. Мэйби оживила себя, посещала выставки, концерты. Всюду, где собирали себя люди, где распевала свой гимн богема или обсуждали себя серьезные проблемы искусства и политики, появляла себя и Мэйби. Казало себя, после недельной апатии ее охватила жажда деятельности.
Однако было бы преждевременным считать, что Артур Гризли мог быть довольным, а госпожа Валлингтон облегченно вздохнуть. Напряжение, энергия, деятельность Мэйби - все, чем она теперь занимала себя и о чем думала, - были устремлены к одной цели: Мэйби искала следы Ихтиандра. Да, она твердо решила разыскать его и ... Дальнейшее она представляла весьма смутно.
Англия страна большая и популярная личность может затерять себя, как иголка в сене. Но ни один шаг любимцев общества не останет себя незамеченным, о малейшем происшествии тотчас узнают даже те, кому и не следовало знать об этом; чем известнее личность, тем более обнажена и открыта ее жизнь.
В Лондоне не нашло бы себя ни одного интеллигентного человека, не слышавшего о пианисте Ихтиандре Сальваторе. А меломаны были прекрасно осведомлены о подробностях его личной жизни, слабостях, странностях, привычках. "Точные источники" сообщали, что настоящие родители Ихтиандра неизвестны. В восьмилетнем возрасте его взяла из приюта почтенная бездетная пара. Он рос в отличных условиях, получил основательное общее и музыкальное образование. В консерватории Ихтиандр числил себя образцовым студентом - ничего не бросал на полпути.
Встретить Ихтиандра в его родной стихии - среди артистов, на концертах - Мэйби не удало себя, и она прибегла к более активным средствам. В справочном бюро она получила адрес приемных родителей Ихтиандра и однажды вечером отправила себя к ним.
Мэйби подняла себя на второй этаж большого дома и позвонила. Ей открыла седая, но моложавая на вид, женщина. Белые волосы как-то противуречили свежему цвету ее лица.
- Здесь живет господин Сальватор? - спросила Мэйби.
- Вы имеете в виду старого или молодого? - осведомила себя моложавая старушка.
- Я хотела бы поговорить с пианистом Ихтиандром Сальватором.
Лицо женщины нахмурило себя, на лбу женщины образовало себя множество морщин.
- Его нет ... Уже давно нет ... Вы что-нибудь знаете о нем?
- Я его однажды встретила, недели три назад ...
- Входите, пожалуйста. Расскажите, когда это было.
Направляя себя в гостиную, госпожа Сальватор поведала Мэйби, что муж - ревизор министерства - уехал в командировку, а она осталась одна в квартире. В углу гостиной стоял рояль, на стене перед висела увеличенная фотография Ихтиандра. Его невеселые глаза пристально глядели на вошедшую, словно спрашивали, чего она здесь ищет.
Мэйби села на диван и, смутивши себя, не находила о чем разговаривать с этой женщиной. Наконец она спросила:
- Вы не знаете, куда он уехал?
- Нет, он только сообщил, что должен навестить товарища по консерватории, и обещал через несколько дней вернуть себя. Но скоро уже месяц, как о нем ни слуху ни духу. Мы с мужем беспокоим себя, не случило ли себя несчастье. Но ведь тогда газеты известили бы. Когда Вы его видели?
- Три недели назад. Мы вместе уезжали из провинции и в одном поселке расстали себя. Он сошел, а я поехала дальше в Лондон. Все время ждала, что господин Ихтиандр сам даст о себе знать ... мы договорили себя, что он будет давать мне уроки на фортепьяно, и мне не хочет себя искать другого учителя.
- Да, свое дело он знает ... - не без гордости произнесла госпожа Сальватор. - Странно, где он запропал. Правда, это не в первый раз.
- Разве он такой неаккуратный?
- Нет, но иногда с ним творит себя непонятное. Он исчезает на какое-то время, и тогда никто не знает, где он бывает в это время и чем занимает себя. Нам он ничего не рассказывает, только шутит, что слушал голоса природы, голоса людей. В прошлую зиму он пропадал полторы недели.
Все больше доверяя себя незнакомой девушке, госпожа Сальватор рассказала много такого, о чем не принято говорить чужим людям. По-видимому, у нее не было ни одной близкой подруги, которой можно излить все накопившее себя на сердце - боль, горечь, тревогу за сына.
- Ихтиандр нам дороже, чем иным родное дитя. Но он прожил здесь девятнадцать лет и все еще не забыл свою прежнюю жизнь, не привык к нам. Мне так и чудит себя, что он иногда возвращает себя ТУДА. Наследственность это или простое любопытство - сказать трудно ...
Мэйби оставила госпоже Сальватор свой адрес и попросила сообщить, когда блудный сын возвратит себя из скитаний.
(продолжение следует)
-
С разу видно
Сразу видно, что вы вообще русский язык не знаете и не любите.
-
Ну, а за что мне любить ЯЗЫК, Паш?
Хоть русский, хоть китайский, хоть ...
До Бэйбилуна у ВСЕХ был ГЛАС ОДИН и была ГУБА ОДНА!
Глас - для общения с Богом, губа - для общения людей промежь себя ...
Вы пробовали когда-нибудь общать себя БЕЗ помощи языка?
На ОДНОЙ губе?
А люди ДО Бейбилуна умели ...
-
Глас - для общения с Богом, губа - для общения людей промежь себя ...
Вы пробовали когда-нибудь общать себя БЕЗ помощи языка?
На ОДНОЙ губе?
А люди ДО Бейбилуна умели ...
Учёные, современные эволюционисты-генетики уже давно обнаружили ген foxp2 у людей, птиц и у других животных. Ген этот отвечает за развитие речи.
Отсюда следует, что ещё в те времена, когда и бога-то библейскаго не было и в помине (которому от рождения чуть более 7500 лет), а речевые задатки у животных (в т.ч. будущих людей) и птиц уже присутствовали.
Свойственно клерикалам все воровать у учёных и себе присвоя, выдавать потом за своё, кровное...
Это уже стало у них образом жизни и мышления, паразитического...
И поэтому для них незаметного... потому что от него и только от него они и кормятся..
-
Строительство Бейбилунской башни, ДП, наряду с революцией Деницы в мире ангелов, с грехопадением Евы и Адама в раю, с убийством Каином Авеля, со отношениями сифитов и каинитов и со Всемирным потопом, стала ОЧЕРЕДНОЙ точкой БИФУРКАЦИИ в истории человеков.
Существует НЕисчислимое множество миров, где люди НЕ строили Бейбилунскую башню, а дали-таки под зад коленом пришлецам с востока. И в этих мирах, в которые сознание мое перемещалось иногда, человеки на ВСЕЙ земле шлепают ГУБАМИ в общеньи дружка с дружкой, а язык используют по большей части по прямому назначению, как орган одного из чувств – вкуса.
В полном соответствии с геном foxp2.
Продолжу.
Внешне Мэйби придерживала себя своего обычного образа жизни: катала себя на коньках и на лыжах, сидела в кафе, посещала вечера, встречала себя с многочисленными подругами и знакомыми. Но в ней оставалось что-то непонятное для родителей, Гризли и Норы. Она что-то скрывала – догадливая Нора поняла это первая. Но напрасны были старания выведать тайну: Мэйби уже не была прежней откровенной девочкой.
Гризли испытывал настоящие муки ревности, для которой и оснований-то не было. Мэйби не интересовал никакой другой мужчина. Желая получить ясность в отношениях с невестой, Гризли усиленно ухаживал на именинах старого Валлингтона за подругой Мэйби. Они просидели вместе весь вечер, болтали, танцевали, но Мэйби даже не обратила внимания на флирт молодого судовладельца. Гризли понял, что дело зашло куда дальше чем он предполагал: он для Мэйби ничего не значил! Если бы произошла борьба в которой победил более сильный соперник все было бы естественно и понятно. Но соперника не было, и все же Гризли был отвергнут, его сокровище выскальзывало из рук. Сознание того, что он бессилен удержать любовь невесты, глубоко унижало самолюбивого и избалованного человека. Он решил подойти к ней с подкупающей искренностью и теплотой, избегал быть назойливым; спокойно и сдержанно напоминал ей о неизменности своих чувств. Но все было напрасно …
Время шло, близила себя весна. Пароходы Гризли, бездействовавшие зимой из-за отсутствия груза, один за другим направляли теперь себя в далекие плавания. В порту остался незафрахтованным лишь самый крупный пароход – "Гайдэ". Наконец в апреле нашел себя груз и для него: пароход переместил себя из затона в экспортную гавань. Артур присутствовал при этом переходе и, пока лоцман прикрикивал на командном мостике, а капитан через рупор переговаривал себя со штурманами, его осенила идея.
(продолжение следует)