Я не разделяю политических предпочтений Юлии Латыниной, ее либерального мировоззрения и оценок происходящего в России. Волею случая наши книги вышли в свет одновременно, но синоптического взгляда на события двухтысячелетней давности не получилось. По большом счету, это не беда.
Для Ю. Латыниной главное в ранней истории христианства – личность Иисуса Христа, для меня – создание Нового завета и процесс распространения христианства. Личность Иисуса и других персонажей из его окружения вообще недоступна для объективного исследования в виду отсутствия источников. Чтобы ты не сказал, всё это – предположение.
А вот об обстановке в Римской империи в первые три века христианства мы можем судить на основании критического осмысления литературных и археологических источников. Новый завет тоже исторический документ, но мы не должны забывать, что он написан исключительно с теологической целью совершенно неизвестными людьми, в неизвестном месте и «в день какой – неведомо, в никаком году».
Кроме того, мировая история учит, что христианство овладевало массами не как движение людей, решивших сделаться лучше, чище, нравственнее. Оно всегда насаждалось грубой силой государства как инструмент управления толпой. Это есть факт. Почему же в развращенном Риме, где повсюду царствовало насилие и право сильного, массам вдруг надоело быть негодяями, и они решили идти по пути нравственного очищения, через посты и лишения, молитвы и траты на строительство церквей?
Возникает и вопрос об апостолах. Каким образом кучке христиан удалось обойти всю империю, раскинувшуюся в ширину на три тысячи километров, по меридиану – на две с половиной тысячи. Пример Мартина Лютера неуместен. Его прикрывал от суда папы римского правитель Саксонии курфюрст Фридрих III, прятавший Лютера от инквизиции в своем замке высоко в горах.
О невозможности навязать иную идеологию узкой группе лиц, вопреки государству, говорит и пример народовольцев. Их ведь сотни – повешенных по приговорам царских судов, погибших на каторге, сошедших с ума, людей исключительной самоотверженности. Но царя свергли не фанатики, а респектабельная буржуазия и генералы. Октябрь 1917 года долго назывался у нас пролетарской революцией. На самом деле Ленин победил генералов и буржуазию вовсе не волей городского пролетариата, а усилиями солдат и матросов, которые выстрелами разгоняли сторонников Учредительного собрания в Петрограде и Москве, губернских и уездных городах.
Сталин отменил советскую власть, формально оставив все ее институты, и создал монархический, вождистский режим. В результате пришли к власти люди, умевшие льстить и поддакивать; личное благополучие им было важнее забот о государстве. И был Брежнев, и был Горбачев. Результат: государственный переворот в СССР (12 июня 1990 г. – 25 декабря 1991 г.), совершенный высшей партийно-государственной номенклатурой. Ее схватка за распил общественной собственности закончился государственным переворотом в РСФСР 3-4 октября 1993 года и торжеством вождизма, опирающегося на крупнейших владельцев собственности.
Россией правит по сути монархический режим, один из инструментов которого, православие, востребован как никогда. Такого не было даже при последнем Романове.
Любопытно, что в последнем издании Большой Российской энциклопедии статья «Путин Владимир Владимирович» занимает 66 энциклопедических колонок (т. 28). В том же томе Пушкину отведено 14 колонок, Иисусу Христу (11 том) – 26. Для сравнения: в дореволюционном 86-томном Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона статья о помазаннике божьем Николае II (т. 11) занимает всего 3 колонки, о Пушкине (т. 25А) – 25 колонок, об Иисусе Христе (т. 37А) – 15 колонок.
Классовая борьба, международные заговоры, геополитические интересы, искусственная природа «оранжевых революций» и другие средства «отмены» старых идеологий и насаждения новых имеют место, но каждое из них в отдельности нельзя абсолютизировать. Если говорить о религии-идеологии, она всегда нанималась в служанки к более сильному. Иногда «зарывалась», как в средневековую эпоху господства «Священной Римской империи», но короли быстро осаживали ее аппетиты и оставляли религию в своем гареме в роли старшей жены для удовлетворения своих извращенных представлений о людях и обществе.
Государственная власть и христианство – вот параллель и меридиан, на пересечении которых следует искать координат возникновения христианства и от него двигаться в поиске истины. Юлия Латынина не выходит на этот единственно точный координат. Представление об Иисусе как о бунтаре-зелоте, вожде умеренной, миролюбивой римской оппозиции исторически, документально не обосновано. Оно опирается исключительно на тексты Нового завета, сочинения апологетов раннего христианства, а также (непонятно, зачем) на фальшивки, созданные самими же христианами в целях доказательства «историчности» Иисуса Христа и некоторых его действительных и выдуманных сторонников (Иоанна Крестителя, Иакова Младшего, Тиберия, Сенеки и др.).
В одном месте ее книги о событиях в Израиле, происходивших в VIII в. до н. э., есть знаменательная фраза: «Централизация государства через централизацию религиозного культа была первой важнейшей частью реформы Езекии». Имеется в виду царь Иудеи, объединивший Север и Юг Израиля под сенью единого Храма, покончивший с остатками язычества в иудаизме. К сожалению, Ю. Латынина не нашла нужным продолжить эту политологически удачную мысль о том, кому выгодно сосредоточение власти в одних руках в новых условиях Римской империи, используя инструмент христианства, воспитывавшего религиозное поклонение культу власти и страх перед нею перед неизбежным возмездием на земле и на небе (см. 13-ю главу Послания ап. Павла к Римлянам: «Всякая душа да будет покорна высшим властям» и т. д.).
Я не хочу заниматься блохоискательством, разглядывая через микроскоп отдельные ошибки в книге Латыниной. Уверен, ее труд займет достойное место в отечественной атеистической литературе как произведение смелого, пытливого автора, попытавшегося опровергнуть господствующее представление о сверхъестественном происхождении христианства.
Горы лжи, нагроможденные, с благословения верховной власти, на пути исследователя, разрушить одному никому не удастся. Наивно думать, что какой-то сверхгениальный историк прочитает и разложит по полочкам миллионы томов и версий о боге и богах, апостолах и пророках, чудотворцах и апологетах, о «духовных исканиях» фальсификаторов и обманщиков. Атеизм негласно поставлен в России вне закона. Атеисту заказан выход на массовую аудиторию. На каждую его книгу приходится полторы-две тысячи книг, изданных ради укрепления «веры». Любопытному читателю в этом нетрудно убедиться, полистав государственные библиографические издания: еженедельную «Книжную летопись», «Книги России» и другие справочники, выпускаемые Российской Книжной палатой и главными библиотеками страны.
Являясь противником концепции Юлии Латыниной, я тем не менее поздравляю автора и всех нас с появлением такой редкой в российской библиографии книги. Я представляю, сколько Юлия положила труда на изучение источников, их сравнение, анализ и создание самой книги. Пожелаем Юлии продолжить этот кошмарно сложный путь против течения, или, лучше сказать, путь первопроходца во тьме, приближаясь к истине с фонариком в руке, освещая тропинку на два шага впереди. Все равно это лучше, чем бродить в полной темноте, ориентируясь на светлячки гнилушек.